Монарх V

Тишина повисла, прерываемая только треском поленьев в камине. Артур подошёл к окну, прижал лоб к ледяному стеклу.

— Почему ты не берёшь меня с собой? — спросил он, не оборачиваясь.

Эдуард вздохнул. Шаг. Ещё шаг. Его рука легла на плечо сына.

— Потому что кто-то должен остаться… чтобы зажечь свет, если моя свеча погаснет.

Артур резко обернулся, но отец уже надевал плащ, подбитый горностаем. На груди, поверх артефактной кольчуги, тускло поблёскивал медальон с портретом матери — единственная слабость Эдуарда Бельского.

— Ты оставляешь меня, как щенка на цепи!

— Нет. — голос Эдуарда стал тише, но твёрже. — Я оставляю тебя как последний оплот нашего рода. Если паду я — будет срублено лишь одно древо. А если падёшь ты… — он потянул со стола карту, смял её в комок и швырнул в огонь, — … тогда всё это — сожженный лес, прах, пустышка!

Дверь захлопнулась. Артур остался один, слушая, как завывание ветра сливается со скрипом колёс отъезжающей машины. Его рука потянулась к медальону на собственном поясе — точной копии отцовского. Внутри, под стеклом, лежала прядь волос матери.

— Выживи, отец,

За окном метель смолкла на миг, и в разрыве туч показалась звезда Сириуса, холодная и неумолимая. Как обещание. Как приговор.

* * *

В зале, освещённом лишь тусклым светом магических кристаллов, уже ждал Седой, вызванный мной.

Александр Николаевич Белов, прозванный Седым за свои преждевременно поседевшие волосы, стоял у карты, разложенной на массивном дубовом столе. Его лицо, изрезанное морщинами и шрамами, было непроницаемо, но в глазах, серых, как пепел, читалось напряжение. На его плече горделиво восседала Куська.

— Наконец-то… Ты… Вы вернулись, — произнёс Седой. — Столько времени прошло…

Я сбросил плащ, и тень от него легла на пол.

— Время — понятие относительное, — ответил я, подходя к столу. — Что случилось?

Седой вздохнул и провёл рукой по карте, где красные и синие флажки обозначали позиции враждующих армий.

— Война началась, — сказал он коротко. — Армия, оставшаяся верной Годуновым, перешла в наступление. Они атакуют магов смерти Голицына на всех фронтах.

Я нахмурился. Мои пальцы, длинные и тонкие, коснулись флажка, обозначавшего ключевую крепость.

— Где Анастасия? — спросил я, и в моем голосе прозвучала едва уловимая нотка интереса.

— На фронте, — ответил Седой. — С братьями. Они лично возглавили атаку, чтобы поднять боевой дух войск.

Я усмехнулся, но в глазах не было радости.

— Храбро. Глупо, но храбро.

Седой посмотрел на меня, и в его взгляде вспыхнуло что-то, похожее на предупреждение.

— Не недооценивай их. Годуновы — не просто символ. Они — легенда. И легенды имеют привычку оживать в самый неподходящий момент.

Я отвернулся, и мой взгляд упал на окно, за которым бушевала метель.

— Легенды умирают, Седой. Как и люди.

Тишина повисла в зале, прерываемая только треском дров в камине. Седой сложил карту и положил её на стол.

— Что дальше? — спросил он.

Я повернулся к нему, и в моих глазах вспыхнул холодный огонь.

— В первую очередь нам необходимо нарастить производство артефактов от Гона.

Седой кивнул, но в его взгляде читалось сомнение.

— Мне позвать специалистов по соответствию?

Я улыбнулся, и в этой улыбке не было ничего добродушного.

— Зови. И призови всех из них, кто не изменил своей присяге на верность роду Годуновых.

* * *

Шаги эхом разносились по залу замка, где в свете магических светильников стены отливали холодным камнем. Атмосфера была напряжённой, пронизанной ощущением надвигающейся бури. Я вошёл в зал, где меня уже ждали Голубев Михаил Сергеевич и Тарасов Антон Павлович — двое единственных специалистов по соответствию, людей, которые, несмотря на отсутствие магических способностей, владели уникальным искусством создания защитных артефактов.

Эти двое были редкостью, потому что лишь их знания позволяли преобразовывать чистую магическую энергию в стабильные артефакты, защищающие от Гона. Без них мир людей был бы обречён.

Я остановился перед ними, обводя взглядом расстеленные на столе чертежи, схемы, рунические расчёты. Работа велась, но этого было недостаточно.

— Время не на нашей стороне, — начал я, не теряя ни секунды. — Скоро начнётся Гон, что ранее не был виден этим миром, и мы столкнёмся с нашествием монстров, которые уничтожат всех, кто окажется без защиты. Нам нужны тысячи артефактов. Срочно.

Голубев выдохнул, протирая уставшее лицо, прежде чем ответить.

— Глеб Ярославович, мы знаем. Но нас слишком мало.

Тарасов, его напарник, покачал головой и добавил:

— Производство идёт, но слишком медленно. Мы можем создать артефакты, но не в тех объёмах, что нужны. Мы работаем без отдыха, но этого не хватит. Чтобы выполнить вашу задачу, нам нужны люди. Нам нужны специалисты. И много!

Я встретился с их взглядами. В их голосах не было жалоб — только суровая правда. И они были правы. Они — единственные, кто обладал знаниями, но вдвоём они просто не успеют спасти всех.

— Сколько людей вам нужно?

Голубев с Тарасовым переглянулись.

— Минимум десять, но чем больше, тем лучше. Нам нужны те, кто обладает точностью, терпением, умом. Мы можем обучить их, но это займёт время. Если нам дадут людей прямо сейчас, мы сможем ускорить производство в разы.

Я кивнул, приняв решение мгновенно.

— Вы получите их. Я уже приказал собрать всех, кто обладает нужными навыками. Вы научите их работать так же, как работаете сами. Мы не можем ждать.

Голубев слегка расслабился, впервые за долгое время в его взгляде мелькнула искра надежды.

— Тогда мы сможем справиться.

— Но поймите, — добавил Тарасов, — это не просто ремесло. Соответствие требует точности, малейшая ошибка — и артефакт будет бесполезен. Мы сделаем всё возможное, но вам придётся довериться нам.

Я посмотрел на них, чувствуя вес их слов.

— Я уже доверился. И я обеспечу вас всем необходимым. Гон уже близко, и мы должны быть готовы. Вы получите людей, инструменты и всё, что потребуется. Взамен я требую одного: защитные артефакты должны быть готовы. Как бы ни было трудно, их должно хватить на всех.