Моника 2 часть
Шрифт:
– Хуан… Хуан… Если бы ты меня любил…!
– Искать Монику? Самолично искать Монику? Вы уверены, Ноэль?
– Я своими глазами видел, как он сел на корабль. Он отверг мое общество, приказал возвращаться, не занимая делами, которые, как вы понимаете, я не смог сделать… Он был в доме губернатора, ждал в прихожей, затем проследовал в экипаже до пристани, сел вместе с береговой охраной; меня проинформировали, что все это при полной поддержке губернатора. Ренато удалось то, в чем вам было отказано и даже больше: приказ о немедленной выдаче…
София Д`Отремон провела кружевным платком по вискам и протянула руку, чтобы взять
– Он сказал, что его невестка совершенно невинна, и он должен вырвать ее любой ценой из рук этого варвара, кому в момент помешательства и ревности отдал ее…
– Невинна? Совершенно невинна? С кем говорил мой сын до того, как принять это решение? Кто мог рассказать ему? И когда, как? Кто? Янина, с кем говорил мой сын вчера вечером? Ты можешь сказать?
– Он говорил с сеньорой Айме, донья София, очень долго… Они долго говорили в коридоре. Сеньор Ренато нетерпеливо смотрел на дорогу, ожидая вашего возвращения. Мне показалось, что к концу разговор приобрел жесткий оттенок…
– Где Айме? Я не видела ее в комнатах, когда приехала… – сильно встревожилась София. – Где она была?
– Я бы тоже хотел знать, – указал Ноэль. – Почему ее исчезновение совпадает с…
– Сеньора Айме не исчезла, – надменно подтвердила Янина. – Она в своей комнате. Она приказала убрать и почистить комнату, а Ане – поставить цветы в вазы. Там ей вчера подавали ужин, а сегодня утром – завтрак. Позволю себе сказать сеньору нотариусу, что трагедии не произошло… и вероятно не произойдет…
София Д`Отремон встала, еле сдерживаясь. Она сжала руками изящный кружевной платок, казалось, раздумывая мгновение, и наконец направилась к дверям, у порога развернулась и предупредила:
– Будьте добры, подождите меня в библиотеке, Ноэль. Я сейчас же иду поговорить с невесткой…
С полными парусами, чуть накренившись на правый борт, Люцифер бороздил воды под сильным и горячим ветром; уже была видна столица Доминики… Отодвинув зеркало, Моника приблизилась к двери, в которую нервно постучала рука Сегундо Дуэлоса, не удержавшись от первого порыва повернуть голову и посмотреться в зеркало…
– Что происходит, Сегундо?
– Мы вошли в Розо… Капитан приказал позвать вас…
С головы до ног Моника осмотрела себя в зеркало и разволновалась перед своим отражением, как тогда, когда Хуан заставил взглянуть на себя в те воды… Да, она красивая, желанная… Она смотрела, жадно вопрошая яркими глазами, дрожащими и покрасневшими губами… С глубоким, неясным удовлетворением она подумала, что Хуан найдет ее красивой, чувствуя острое, нестерпимое страстное желание взглянуть в глубокие, темные и жгучие глаза, которые стали для нее одержимостью, наслаждением и мучением души…
– А где Хуан?
– Он в той лодке…
– Он не дождался меня?
– Он пошел за разрешением для разгрузки судна. Сказал, чтобы подождали, он вернется с сюрпризом… Что привезет вам красивое платье!
Она с усилием подавила досаду и безудержное чувство огорчения, охватившее ее. Она упрекнула себя, что слишком долго занималась туалетом, который он не увидит. Поджав губы, она оперлась о борт и посмотрела на лодку, которая быстро удалялась, работая веслами. Рядом с Хуаном мелькала темная фигурка, которая подняла обе руки, словно издалека увидела ее.
– Колибри с Хуаном?
– Да, сеньора, он добился, чтобы его взяли. Он более, чем доволен. Не знаю, как добивается этот дьяволенок
всего, что хочет.– Хуан любит его больше всех…
– Любит, правда; но не думаю, что уж прямо так, больше всех… Говорю, если это не сумасшествие… а безумные настроения имеют…
– Безумные настроения?
– Да, временами… Вчера вечером он был словно тигр; к нему лучше было не подходить. Час за часом он ходил вниз-вверх по палубе. Вскоре он переменился, отыскал меня, чтобы подсчитать прибыль за груз. Более двадцати фунтов осталось свободными. И тогда он спросил: «Можно ли в Розо купить кольцо для невесты? Хватит ли двадцати фунтов, чтобы купить кольцо из золота, с сияющим камнем, которое будет сверкать на солнце?» Я сказал ему: «Конечно хватит. Я знаю ювелира, который продает бриллианты дешево. Их привозят из Трансвааль контрабандой!» и он спросил у меня адрес этого ювелира. Я дал ему, естественно, и тогда он спросил, показав свой мизинец: «Он такой же, как и палец Моники?»
– О чем вы говорите, Сегундо? – покраснела Моника, глубоко взволнованная.
– В точности то, что сказал мне сегодня рано утром капитан. Думаю, слишком много сказал… теперь вы знаете сюрприз… Он сказал, что вы поженились слишком поспешно, и он не смог купить вам кольцо, но лучше это сделать поздно, чем никогда. И я так думаю…
Моника замолчала. Она была слишком взволнованна, чтобы сказать хоть слово. Овладевшее ей чувство было слишком личным, чтобы проявиться перед незнакомцем. Но руки схватились за грубые перила, а глаза разглядели сквозь голубизну вод, как лодка приближалась к берегу, веслами которой управляли руки Хуана, лодка, которая уже причалила к Розо.
– Посмотри, Колибри, тебе нравится кольцо? Оно стоит двадцать фунтов, но не важно. Я отложу его, и мы заедем за ним, когда погрузим груз.
– Какое красивое… а камень такой большой! Оно для хозяйки?
– Конечно же для хозяйки! Как блестит, правда? Прямо как звезда… и как звезда будет дрожать на ее руке.
Сияющие восторженные глаза Хуана рассматривали бриллиантовое кольцо через стекло маленькой витрины одной из узких улочек Розо. Он захотел сначала прийти сюда, а не в Администрацию Порта, чтобы поскорее увидеть желанное.
– Запомни его хорошенько, Колибри, потому что мы вернемся сюда позже…
– За кольцом? Вы всегда ходите за вещами для хозяйки, капитан. Но хозяйка не так довольна. Она грустит… Часто она плачет, когда смотрит на вещи, которые вы приносите ей…
– Что значит плачет? Ей незачем плакать. Однажды она сказала, что счастлива, чувствует что-то похожее на счастье. Она сама об этом сказала, ясно дала понять, и нескольких дней не прошло…
– Да, я знаю, когда она сказала вам; но после этого, позавчера, она плакала. Я видел это своими глазами… ее слезы. Сначала, когда увидела черное платье, то, разорванное, которое вы закинули подальше в стол… Она нашла его, и я увидел, как она заплакала…
– Заплакала? Заплакала, увидев это ужасное одеяние, черную тряпку, которая казалось одеждой для казненного? Очень жаль, что не выкинул ее в море! Почему она плакала? Она не сказала, Колибри?
– Она сказала кое-что… но я не совсем понял. Она сказала что-то вроде того, что плакала Моника Мольнар… И снова кинула порванное платье в глубину стола, и начала писать… и пока писала, плакала…
– Писала? Моника писала?
– Да, хозяин, это могу вам сказать. Если вы ей подарите что-то, то она, уверен, хочет бумагу и конверт. Этой ночью она искала и искала, и наконец, выдернула два листка из мореходной тетради…