Моралист (= Специалист по этике, Инженер по этике)

Нападение отбито, но все же непонятное чувство нарастало в нем, наполняя тревогой.

И тут он вспомнил звуки, доносившиеся откуда-то сверху - тяжелые шаги, звон оружия и крик, внезапно прерванный крик, будто кому-то зажали рот. Тогда, разгоряченный, он не обратил на это никакого внимания.

– Но я же покинул мастерскую последним! И никто не попался мне... оборвав себя на полуслове, Язон бросился наверх, перепрыгивая через три ступеньки.

Он влетел в коридор и чуть не упал, споткнувшись о чье-то распростертое тело. Теперь Язон отчетливо слышал, что шум битвы доносится из его комнаты.

В комнате царил полный разгром. Среди обломков мебели, в неровном свете уцелевшей лампы, происходило то, что и сражением назвать трудно - бойня.

Перепрыгивая через трупы, Язон присоединился к Перссонам.

– Айджейл!
– прокричал он.
– Где ты?
– и обрушил "утреннюю звезду" на шлем противника.

– Держи его! Вот он!
– раздался громкий крик в хаосе сражения, и все внимание Трозеллингов обратилось на Язона.

Их было много, очень много, они, перекрыв все входы и выходы, атаковали с отчаянной решимостью. Рука болела от усилий, необходимых, чтобы "утренней звездой" плести вокруг себя паутину смерти. Внезапно острое лезвие меча полоснуло Язона по ноге.

Но тут подошло подкрепление и нападавшие были в одно мгновение сметены свежими силами Перссонов. В свете многочисленных факелов Язон увидел, как Трозеллинги поспешно выбираются через широкие окна. Оконное стекло, с таким трудом изготовленное Язоном, было разбито вдребезги и хрустело у них под ногами. Из рам и стены торчали металлические крючья толстых веревочных лестниц.

Язон, прихрамывая, поспешил к окну. В темноте колыхались еле различимые тени спускающихся людей. Перссоны хотели было перерубить веревки, но Язон остановил их.

– За ними!
– крикнул он, перекидывая ногу через подоконник.

Зажав в зубах рукоять "утренней звезды", Язон спускался все ниже и ниже по качающимся ступеням, пока не обнаружил, что лестница кончилась и у него под ногами вода. Где-то вдалеке слышался удаляющийся плеск весел.

Неожиданно ощутив боль в раненой ноге, Язон понял, что смертельно устал и взобраться обратно у него не хватит сил.

– Пусть пригонят лодку, - сказал он солдату, спустившемуся вслед за ним.

Вскоре из темноты показалась лодка, на носу которой стоял сам Хертуг Перссон с обнаженным мечом в руке.

– Что это было?
– спросил он, когда Язон опустился рядом с ним на сиденье.

– Совершенно очевидно, что нападение организовано из-за меня.

– Не может быть!..

– Это однозначно. Атака морских ворот - отвлекающий маневр. Другой главный отряд должен был захватить меня. Просто я случайно оказался в мастерской. Обычно в это время я уже сплю.

– Но кому ты мог понадобиться?

– Ты что, до сих пор не понял, что я самая большая ценность в Аппсале? Первыми это поняли Мастрегулы, как ты помнишь. Следовало ожидать нападение Трозеллингов. В конце концов они должны были когда-нибудь узнать, что я строю паровые машины, а ведь это - покушение на их родовую монополию.

Лодка прошла разбитые морские ворота и пришвартовалась к пристани. Язон с трудом выбрался на берег.

– Но как они нашли твою комнату?

– Предатель... как обычно на этой планете, кто-то знал мой распорядок дня. Он же помог врагу закрепить веревочные лестницы. Но это не Айджейл.

– Я найду предателя!
– воскликнул Хертуг.
– Я посажу его в электрическую печь.

– Я знаю, кто это. Я узнал его голос. Это мой раб Майк.

ГЛАВА XV

– Они заплатят мне! О, как они заплатят мне!
– крошечные глаза и огромный нос Хертуга были краснее обычного. В руках он сжимал стакан с волшебным бренди.

– Рад слышать. Я очень рассчитываю на тебя, Хертуг.
– Язон откинулся в кресле и отпил приличный глоток обжигающего напитка. Его рана на ноге была тщательно промыта кипяченой водой и перевязана чистым бинтом. Она слегка побаливала, но Язону было не до нее.
– Пора начинать, - сказал он.

Хертуг замигал.

– Как? Уже? Разве мы готовы?

– Они ворвались в твой замок, убили твоих солдат, оскорбили тебя...

– Смерть Трозеллингам!
– воскликнул Хертуг и разбил стакан о стену.

– Это уже лучше. И не забудь, как вероломно они напали. Предательство не может остаться безнаказанным. К тому же, чем быстрее мы развяжем войну, тем больше шансов у нас на успех. Своим появлением на планете я растревожил спящий улей. Трозеллинги, наверняка, станут готовить новое, более продуманное нападение. И ведь они могут успеть объединиться с другими кланами. Нам надо успеть. Необходимо перебить их всех поодиночке.

– Нам нужны люди, много людей... целая армия... Через какое-то время...

– Два дня. Два дня тебе, чтобы подтянуть резервы, и два дня мне для технической подготовки вторжения. Выиграть сражение нам поможет моя паровая катапульта.

– Ты испытал ее?

– Все механизмы в порядке. А генеральную репетицию мы проведем, - Язон усмехнулся, - на самих Трозеллингах. Я приступлю к работе с рассветом, а тебе советую послать гонцов немедленно, чтобы подкрепление не запоздало. Смерть Трозеллингам!

– Смерть!
– отозвался Хертуг и свирепо оскалил зубы.

Двое суток Язон не знал ни сна, ни покоя. И когда казалось, что силы вот-вот оставят его, он вызывал образ Майка Сэймона, и жажда мести удваивала его энергию.

Еще он думал об Айджейл. Жива ли она? Майку за все придется ответить. И за предательство, и за Айджейл, и за многое-многое другое.

Корабль был почти готов. Оставалось обшить борта стальными листами ниже ватерлинии и установить катапульту.

Пока возились с обшивкой, Язон изменил свое решение и катапульту водрузил на большую плоскодонную баржу. Чем проще, тем лучше. Затем туда же перенесли паровой котел, баки с горючим и загрузили баржу доверху камнями.

Перед самым рассветом второго дня сон все же поборол Язона, но проспал он, однако, не более двух часов. Дикий рев труб и грохот барабанов разбудил его. Они выступали.

Во главе эскадры шел новоявленный крейсер "Дредноут" с Хертугом и Язоном на борту, таща за собой на буксире баржу с катапультой. Позади тянулся длинный хвост различных судов и лодок с войсками и боеприпасами.

Вся Аппсала знала о предстоящем сражении. На пути им не встретилось ни одной захудалой посудины; водная гладь была пустынна. Тревожная тишина повисла в воздухе.