Мощи Распутина. Проклятие Старца

Николь постучала в окно.

Вздрогнув, женщина подняла голову.

Николь снова постучала, и женщина выбежала из кухни. Через несколько секунд она вернулась в сопровождении епископа Сергия, кивком указывая тому на дверь.

Рефлекторно Николь одернула ночную сорочку, стрясла грязь с волос и вытерла голые ступни о крыльцо. Догадываясь, что выглядит ужасно, она постаралась изобразить на лице улыбку, когда епископ открыл дверь.

Он казался изумленным, словно видел Николь впервые.

— Матерь Божья, — пробормотал он. Те же самые слова он произнес при их первой встрече.

В дыхании епископа присутствовал еле уловимый запах церковного вина.

Несколько дней назад она не чувствовала ничего» кроме презрения, к этому грубому и неотесанному священнику и к его религии. Но теперь епископ виделся ей единственным возможным защитником.

— Пожалуйста, впустите меня, — с мольбой в голосе попросила Николь.

После секундного колебания священник отошел в сторону, позволяя ей пройти. Он закрыл за ней дверь и жестом приказал старой женщине, с подозрением глядевшей на них из коридора, задернуть занавески.

— Они знают, что ты сюда пришла? — спросил Сергий. Удивленная вопросом, Николь подняла взгляд.

— Вы знаете, кто за мной охотится?

— Ты от кого-то бежишь. Раз на тебе такая одежда, ты, без сомнения, убегаешь и очень боишься за свою жизнь.

Епископ поглядел на нее холодными серыми глазами. Их взгляд словно бы пронизывал ее, пытаясь выведать скрытую истину. Николь задрожала, вдруг осознав, что под ночной сорочкой у нее ничего нет. Соски, к ее стыду, напряглись от холода, выделяясь под гладкой шелковой тканью.

Епископ сказал женщине что-то на русском, и та костлявой рукой помахала Николь, зовя ее за собой.

— Светлана помоет тебя, девочка, — сказал епископ. Его гулкий голос заполнял всю комнату, не оставляя гостье места для возражений. — А потом мы поговорим о твоей проблеме.

Николь шла за Светланой по темному коридору. Пол был голым, без ковра, затхлый воздух отдавал запахом давних лет. Николь поднялась вслед за женщиной и оказалась в небольшом коридоре, освещаемом тусклым светом лампочки. Одна из дверей вела в ванную комнату. Здесь стояла чугунная ванна и старинный унитаз, бачок которого располагался высоко на стене. На столике рядом с раковиной стояла глубокая керамическая чаша белого цвета и кувшин с водой. Рядом с ними лежали кусок белого мыла, мочалка для лица и полотенце. Аккуратно перекинутые через спинку единственного стула, висели черная хлопковая комбинация и белое махровое полотенце. На полу стояла пара шлепанцев.

Ванная выглядела так, словно прихода Николь ждали.

Светлана быстро сняла с девушки ночную сорочку, сказала ей залезать в ванну и садиться на корточки. Прежде чем Николь успела осознать, что происходит, женщина облила ее холодной водой и начала намыливать. Николь пыталась сопротивляться, но у нее осталось слишком мало сил.

— Ты должна очиститься, прежде чем появишься перед святым старцем, — сказала Светлана. Ее голос был скрипучим от старости и с сильным акцентом.

Она мыла Николь как настоящий мастер. Потерев кожу — сначала жестко, затем более нежно — она высушила ее полотенцем и в конце покрыла все тело тонкой пленкой масла.

Только после этого, завернутую в теплое махровое полотенце и обутую в шлепанцы, она привела Николь обратно на первый этаж, в маленькую молельню — комнату без окон, где по стенам были развешаны иконы.

Епископ поднялся с колен.

Его серые глаза вновь пристально разглядывали ее.

— Здесь ты будешь в безопасности, девочка моя, — ответил он на ее вопрос, прежде чем она успела его задать. — Здесь никого нет, только мы трое. Когда-то этот дом принадлежал приходскому священнику, но теперь опустел. Здесь живем только я и моя домохозяйка.

Вдруг Светлана произнесла что-то по-русски.

— Говори на английском в присутствии нашей гостьи, — епископ как будто чувствовал мысли Николь. — Она напугана и боится всего непонятного.

Николь была не в силах отвести взгляд от гипнотизирующих глаз епископа.

— Священник и женщина вроде нее, — скрипя, проговорила старая женщина, — остаются под одной крышей… Это будет настоящий скандал. Что подумают прихожане?

Сергий улыбнулся Николь, игнорируя замечание.

— Я чту древние традиции, — сказал он ей. — Ты пришла сюда в ночи в поисках убежища. Я предлагаю тебе святилище, свой дом. Но ты можешь остаться здесь, только если не пострадает моя честь.

— То есть?.. — не поняла Николь.

— Светлана, — обернувшись через плечо, сказал епископ. — Оставь нас одних. Иди в свою комнату.

Старая женщина недовольно посмотрела на Николь, однако покорно взяла свое шитье и ушла, не сказав ни слова.

— Ты будешь спать в комнате рядом с моей, — сказал епископ.

Николь сделала шаг назад. Она больше не чувствовала себя в безопасности.

— Дверь в твою спальню останется открытой, — сказал епископ, — как и в мою.

— Я благодарна вам за помощь, — голос Николь дрожал, — но я бы чувствовала себя спокойнее за закрытой дверью.

— Если ты остаешься здесь на ночь, то все двери остаются незапертыми и распахнутыми. Я человек Господа. Если женщина прячется от меня за закрытой дверью, это оскорбляет принятые мною обеты, — он схватился за деревянное распятье, висевшее у него на поясе. — У праведников на Руси есть древняя традиция. Они верят, что преданность Господу может считаться истинной, когда она доказывается снова и снова. Иначе вера становится слабой — словно мышца, которой не пользуются. Провести ночь в соседней комнате с женщиной — это будет настоящее испытание моей преданности Богу. Особенно с такой прекрасной женщиной, как ты, девочка моя.

‘‘Николь услышала шум в коридоре. Наверное, Светлана до сих пор стояла за дверью, подслушивая их.

— Тебя послал ко мне Бог, девочка, — сказал епископ. — Послал, чтобы испытать мою веру и подготовить к тем ужасным событиям, что еще грядут.

34

Николь лежала в темноте и ждала, когда придет епископ Сергий. Она знала, что это произойдет.

То, что он был священником, не имело значения. Пусть он вел праведный образ жизни и чтил древние ритуалы своей Церкви, в первую очередь он был мужчиной — а значит, не мог не прийти.

Они всегда приходили.

Ее положили в спальне на втором этаже. Епископ открыл окно, чтобы в комнату проникал легкий ночной ветерок, затем, благословив Николь и пожелав ей спокойной ночи, удалился в свою комнату. Сквозь открытые двери она слышала, как он бормочет что-то по-русски. Молился ли он или разговаривал сам с собой, она не знала. По звуку его тяжелых шагов Николь догадалась, что он ходит взад-вперед по комнате.

Николь уже начала засыпать, когда скрип половицы в коридоре вырвал ее из полудремы.