Мост душ

Мы снова на холодном тёмном мосту. Мосту Душ.

Вместе, но живые мы выбираемся с той другой реки, куда бы она ни вела. Туман клубится вокруг нас, поглощая оба конца моста. Моя одежда сухая, но я всё еще дрожу, когда мы поднимаемся на ноги.

— Нам нужно выбраться отсюда, — говорит Джейкоб.

— Только с Ларой, — говорю я, а он хмурится на меня. — Очевидно же. Но как нам найти её?

Я осматриваюсь, но вокруг лишь туман. Я вешаю на плечо красный рюкзак Лары, закрываю глаза, дышу и пытаюсь почувствовать нить, которая связывает нас вместе, связь, которая проходит между всеми промежуточниками. Но прямо сейчас я не чувствую ничего, кроме моста. Я открываю глаза и щурюсь, пытаясь понять, какой путь ведет назад, а какой вперед. Оба выглядят одинаково, но в одном направлении я ощущаю опасность, а в другом — словно я дома.

И я понимаю, в какую сторону следует идти.

Я иду против своего страха.

Против желания сбежать.

Вопреки желанию жить.

И направляюсь к дальней стороне моста.

По крайней мере, я не одна. Джейкоб со мной на каждом шагу. Но вскоре я начинаю чувствовать… усталость. Холод, который я почувствовала тогда, в реке, всё еще пробирает меня до костей. У меня начинают стучать зубы. У меня начинают болеть ноги. В голове всё плывет, как бывает, когда я слишком долго нахожусь в Вуали.

Я хочу лечь.

Хочу закрыть глаза.

Я спотыкаюсь, но Джейкоб поддерживает меня.

— Эй, Кэсс, — говорит он. — Какое пятое правило дружбы?

— Эм, — отвечаю я, пытаясь сосредоточиться. — Не позволять призракам красть своих друзей?

— Что на счёт правила номер девять?

Я выдыхаю облако бледно-белого тумана.

— Не дай другу угодить под машину.

— А шестнадцатое?

Я проглатываю ком в горле, мой голос становится уверенней.

— Не ходи туда, куда я не смогу за тобой последовать.

В голове у меня начинает проясняться. А впереди туман редеет, ровно настолько, что мне удаётся разглядеть девушку с двумя темными косами в бледно-серой рубашке, красноватый свет пробивается сквозь ее грудь.

— Лара! — кричу я, но голос не отдаётся эхом, скорее наоборот.

Он раздается в нескольких дюймах от моего лица, поглощенный тяжелой тишиной этого места. Впереди Лара покачивается на ногах, спотыкается и падает.

— Лара, — окликаю я её, но она продолжает идти.

— Лара! — снова кричу я, заставляя себя идти вперед. Но она по-прежнему меня не слышит. Когда я приближаюсь, я вижу, что у неё открыты глаза, но они хрустальные и несфокусированные, словно она спит.

— Лара, это я, — говорю я, но она даже не моргает и не останавливается. — Ты должна проснуться.

— Эм, Кэсс, — говорит Джейкоб, и я понимаю, что с его голосом что-то не так. Я смотрю на него, но он лишь смотрит вперед, на место, которое окутано туманом на мосту. Это место мрачнее, серое, перетекающее в непроглядный мрак. Мы почти в самом конце моста. Но Лара продолжает идти, красное сияние мерцает у неё в груди.

— Лара, остановись, — я хватаю её за руку.

Но в тот самый момент, когда моя рука касается её кожи, мир пропадает, туман рассеивается, и внезапно мы оказываемся не на мосту. Я в больничной палате, вокруг меня слабо пикают аппараты, до меня доносится запах лекарств.

И здесь, на узкой кровати лежит Лара.

Ей, должно быть, восемь или девять, но она выглядит такой крошкой. Её загорелая кожа покрыта потом, а темные волосы разметались вокруг лица. Её дыхание выходит неровным, с небольшими заминками и запинками, как будто что-то застряло у нее в груди. Я открываю рот, чтобы произнести её имя, но кто-то произносит его вместо меня.

— Лара.

Я поднимаю взгляд. Мужчина и женщина стоят по другую сторону кровати, держась друг за друга, их лица искажены страхом. Я никогда их не встречала, но, должно быть, это родители Лары. Я вижу её черты в их лицах, по проницательным глазам, и вздернутому подбородку. У изножья кровати стоит врач, глядя на историю болезни.

— Мы делаем всё, что в наших силах, — говорит он. — Но у неё слабое сердце. Жар не прекращается..

Возле кровати мужчина и женщина, они выглядят такими потерянными.

— Пойдемте, выйдем, — говорит доктор. — Нам нужно поговорить.

А веки Лары, лежащей в постели, трепещут. Ее рот открывается и закрывается, и она произносит чуть громче шепота:

— Пожалуйста, не уходите.

Но они ее не слышат.

Доктор выводит ее родителей в коридор. И Лара ворочается в своем лихорадочном сне. Я чувствую тепло, исходящее от ее кожи. Красноватое свечение в воздухе, точно такое же, как свет внутри ее груди.

И я понимаю: это ее река.

В этот момент она чуть не умерла.

И именно поэтому мы здесь. Для этого и существует Мост Душ. Именно этого хочет Эмиссар. Изменить наши судьбы. Всё исправить.

Но этого не произошло.

Я не утонула, а Лара не сгорит, как свеча. Я ей не позволю.

— Лара, — я протягиваю руку и касаюсь ее ладони. Она горячая, но я не отпускаю. Я сжимаю её. — Проснись.

Она бормочет во сне.

— Зачем?

— Потому что это нереально, — отвечаю я. — Это всего лишь сон.

— Кошмар, — шепчет она. Её голос звучит, словно издали.

Пульс на больничном мониторе слишком медленный. Ее дыхание слишком поверхностное. Моя рука горит в ее руке, но я не отпускаю.

— Ты должна проснуться, — говорю я.

— Я так устала, — бормочет она.

Понимаю. Я тоже устала.

Мне хочется лечь с ней рядом на кровать.

Я хочу, но когда я смотрю на наши руки, я вижу красную нить на своем запястье, напоминание о том, что нужно вернуться. В постели дыхание Лары сбивается, и я не знаю, то ли это пот, то ли слезы текут по ее лицу.

— Они всегда уходят, — шепчет она.

Я смотрю сквозь окно больницы на мужчину и женщину в коридоре, которые лихорадочно разговаривают с врачом. Я не слышу, что они говорят, потому что Лара никогда не слышала, но они выглядят расстроенными. Они выглядят напуганными. Беспомощными.

Но даже если они не смогут помочь, то я смогу.

Мне просто нужно придумать, как это сделать.

Если бы она была призраком, я могла бы поднять зеркало. Показать ей то, что я вижу, напомнить ей, кто она. Но она не призрак, пока нет, так что мне просто придется рассказать ей об этом.