Мост душ

— Послушай меня, Лара, — говорю я, когда она сворачивается калачиком на кровати. — Ты самый умный человек, которого я знаю, и мне нужно, чтобы ты научила меня, показала мне, уберегла меня от всех глупых, безрассудных решений, которые я приму, потому что Джейкоб не может.

— Призрак, — шепчет она с тенью своего обычного презрения. Но я цепляюсь и за эту тень.

— Лара Чаудхари, ты должна проснуться, чтобы мы могли выбраться из этого места. Ты должна проснуться, потому что, если ты этого не сделаешь, то ты никогда уже этого не сделаешь. — мой голос срывается. — Ты должна проснуться, потому что ты мой друг, и я не уйду отсюда без тебя.

Между ее бровями появляется небольшая морщинка. Ее глаза распахиваются, стеклянные и лихорадочные.

— Кэссиди? — произносит она.

— Да, — вырывается у меня непроизвольно.

Она моргает, и по мере того, как она это делает, она взрослеет, превращаясь из маленькой девочки в постели в ту, которую я знаю. Она оглядывается по сторонам

— Как я здесь оказалась?

— Эмиссар, — говорю я. — Мост.

Её взгляд становится пронзительнее, фокусируясь.

— Я помню.

Лара пытается встать, но не может. Я помогаю ей сесть, а затем подняться, она опирается на меня.

— Извини, — говорю я. — Эмиссар гонялся за мной, а не за тобой, и…

— Ох, брось, Кэссиди, — перебивает она, всё больше и больше походя на себя прежнюю. — Мы промежуточники, в конце концов. Смерть — профессиональный риск.

Я улыбаюсь, едва не рассмеявшись, но я замечаю, что больничная палата становится темнее вокруг нас, детали размываются в полутьме.

— Кэссиди!

Голос Джейкоба разносится по комнате, слабый и далекий. Я помогаю Ларе дойти до двери. Она хватается за ручку, с силой открывает дверь, и мы выходим. Как только мы делаем это, больница исчезает, и мы снова оказываемся на Мосту Душ, кругом лишь ветер и туман, а еще Джейкоб с выпученными глазами.

— Привет, Призрак, — говорит Лара, прямо перед тем, как Джейкоб обнимает её.

Она слегка пошатывается, но я не знаю, от удивления это или от продолжающейся лихорадки, от неправильности этого места кружится голова.

— Нам нужно выбираться отсюда, — говорю я.

— Ага, — говорит Джейкоб, — кстати об этом.

Он указывает через мое плечо. Назад, к началу моста. Назад, в страну живых. Назад, в безопасное место.

Я прищуриваюсь на туман.

Поначалу, я ничего не вижу.

А потом я вижу тёмный силуэт.

Широкополая шляпа выплывает из тумана.

И длинные руки в строгом темном костюме.

А еще белая, словно кость, маска скелета с застывшей ухмылкой.

Эмиссар идёт к нам сквозь туман. И хотя у него нет лица, каким-то образом он всё равно выглядит очень, очень злым.

Глава двадцать третья

Вернувшись в мир живых, Эмиссар был похож на скелет, худая фигура в маске-черепе и темном костюме. Он походил на человека. Здесь, на мосту, он совсем не похож на человека. Его некогда руки в перчатках теперь превратились в когти цвета белой кости, а широкополая шляпа — в ореол ночи, воздух вокруг нее стал угольно-черным. Холод и тьма исходят от его ног, и каждый шаг, который он делает, оставляет чернильное пятно на мосту.

И он направляется прямо к нам.

— Вы принадлежите Смерти, — произносит Эмиссар голосом, похожим на дым, который поднимается от костра. Точно пар, с шипением вырывающийся из-под крышки. — И я верну вас обратно.

— Я так не думаю! — кричит Джейкоб, бросаясь передо мной. Он оглядывается через плечо, широко раскинув руки, как будто может в одиночку удержать монстра на расстоянии.

Улыбка мелькает в уголках рта Джейкоба.

— Я попробую задержать его, — говорит он, поворачиваясь лицом к Эмиссару. — Бегите.

Быть может, он сможет задержать его.

Быть может, он достаточно силён, чтобы противостоять Эмиссару.

Быть может, он сможет выиграть нам время.

Но я не уйду отсюда без обоих моих друзей. Я хватаю Джейкоба за запястье и оттаскиваю его от этого существа. Хватаю Лару за руку, и мы вместе бежим. Мир за нашими спинами тёмный, но впереди дорога начинает светлеть. Если бы нам только удалось уйти с Моста Душ. Если бы нам только…

— Куда направляетесь? — хрипло произносит Эмиссар, и в этом хриплом голосе слышится жуткое веселье. Словно нам некуда идти, словно мост ведёт в никуда.

Эмиссар вскидывает руку, костлявые пальцы направлены в небо… если это место можно назвать небом. И внезапно, мост под нашими ногами покрывается рябью и раскачивается. Тонкие черные веревки поднимаются из земли, тянутся к нам, обвиваются вокруг наших лодыжек и запястий. Я вырываюсь из одной, уворачиваюсь от другой, но третья обвивается вокруг моей икры, а четвертая хватает меня за живот. Я спотыкаюсь и падаю, сильно ударяясь о мост. Камера упирается мне в ребра, выбивая воздух из легких, а красный рюкзак Лары отлетает на несколько футов в сторону. Он останавливается возле самой Лары. Она тоже лежит на земле и борется, когда полдюжины веревок пытаются прижать ее к земле. Кажется, что только Джейкоб невосприимчив к черным нитям. Он опускается на колени рядом со мной, разрывая хрупкие веревки, пока Эмиссар медленно приближается к нам. Я освобождаюсь от последней веревки, но чудовищный жнец только посмеивается

— Тебе не сбежать от нас, — произносит он.

И дело не в том, что я знаю, что так и должно быть. Он рыбак, а мы рыба. И нам нужно порвать леску.

— Джейкоб, — кричу я, бросаясь к красному рюкзаку, лежащему посреди моста. — Приведи Лару!

Он уже там, рядом с ней, вырывает веревки, как сорняки, которые вьются вокруг нее. Вместо того, чтобы бежать, я расстегиваю сумку и достаю последние ингредиенты из заклинания изгнания. Мешочек с могильной землей почти пуст. Несколько ложек масла плещутся на дне бутылочки. Горсть камней и коробок спичек выпадают, и я тоже хватаюсь за них.

— Встаньте за мной! — кричу я, когда Джейкоб поднимает Лару на ноги. Одна её коса расплелась, черные волосы выбились из другой, она тяжело дышит, но встаёт, и они вместе спешат ко мне.

В отличие от Эмиссара.

Он движется с ужасающей медлительностью, размеренной поступью кого— то — или чего-то — знающего, что его жертва не убежит. Джейкоб и Лара опускаются на колени рядом со мной. Лара понимает, что я делаю. Она начинает раскладывать камни.

— Это вообще сработает? — спрашивает Джейкоб, всё еще обрывая веревки, которые тянутся из моста.

— Понятия не имею, — отвечаю я. — Я импровизирую.

Но я видела, как заклинание проникло сквозь слои мира, из мира живых в Завесу. Так что, возможно, всего лишь возможно, оно сработает и здесь. Я не могу очертить круг. У меня мало земли и масла, даже если бы мне и удалось это сделать, Эмиссар бы ни за что не вошел в него. Приходится обойтись линией. Я разбрасываю остатки могильной земли, её не больше мазка на потемневшем мосту. Лара тонкой струйкой разливает масло, её руки почему-то не дрожат, даже сейчас. Я вынимаю спичку, прежде чем вспомнить — Джейкоб. Сердце проваливается в желудок.