Мост висельников

— Я люблю вас, — снова выдавила я, обращаясь к своим мальчикам, но мои слова не были прощанием. Они были обещанием, чистым и незамысловатым.

Если завтра взойдет солнце, мы будем любоваться им вместе. Но если это был мой последний закат, то он будет значимым.

В тот момент, когда между Роуг и Шоном вспыхнула драка, мы все как один бросились вперед, разламывая доски, которые крепко держали это окно закрытым, толкая, пиная и сражаясь, чтобы попасть внутрь.

Холодные насмешки Шона посыпались на меня из телефона Фокса, и я со всей силы врезался в доски, которые мы пытались расшатать, дерево раскололось и затрещало от наших усилий. Наконец они поддались, когда я столкнулся с ними, с грохотом разлетевшись по комнате осколками.

Я втащил себя в старую пыльную гостиную, а Чейз, Джей-Джей и Фокс ввалились вслед за мной, все мы тяжело дышали от напряжения. Дворняга был прижат к груди Чейза, но он извивался и отбивался, пока он не опустил его на пол, и маленький песик помчался к закрытой двери, которая должна была выпустить нас отсюда, яростно царапая ее, казалось, осознав серьезность ситуации.

Я подбежал вслед за Дворнягой к двери, обнаружил, что она заперта, и мое сердце разорвалось на части, потому что самый настоящий ужас сжал меня в кулаке. Я столкнулся с ней, и из меня вырвался рев, когда я попытался сбежать из этой темной, пыльной комнаты, выругавшись, когда дверь выдержала, прежде чем снова удариться о нее плечом.

Крик разнесся по дому, эхом отдавшись и в телефоне Фокса, когда все мои мальчики окружили меня.

— Мы идем! — Чейз закричал ей, и я молился, чтобы она услышала нас, чтобы знала, что мы будем там через несколько мгновений.

Моя девочка умирала. Моя прекрасная, совершенная богиня была во власти дьявола, и я бы тоже умер в этот же день, если бы она покинула мир без меня. Но прежде чем эта судьба осмелится предстать передо мной, я буду бороться изо всех сил, чтобы спасти ее.

Петли загремели, когда Фокс протаранил ее вместе со мной в нашей следующей попытке, дерево застонало и пошло трещинами под силой наших толчков.

Дворняга залаял, словно отдавая приказ ударить по ней еще раз, — миниатюрный солдат Роуг, как всегда, был готов ринуться в бой за нее.

— Роуг! — Джей-Джей взревел, пытаясь подойти ближе, чтобы помочь нам, но места у двери было только для нас двоих, чтобы мы могли таранить ее одновременно. И в любом случае это было бессмысленно, потому что при следующем ударе дверь распахнулась, и мы вывалились в темный коридор. Дворняга пулей помчался прочь, его маленькие коготки яростно застучали по половицам, в то время как сам он сердито тявкнул, словно приказывая нам следовать за ним.

— Назови мое имя, сладенькая, — промурлыкал голос Шона из телефона Фокса, и рычание сорвалось с моих губ, когда мы побежали к лестнице вслед за собакой. — Уступи мне. Теперь все кончено.

— Пошел ты, — прорычала она, и я украл каплю надежды из силы, все еще звучавшей в ее голосе.

Мы были так близко, так что ей просто нужно было продержаться еще немного.

— Колибри! — Фокс испуганно закричал, когда мы вчетвером помчались вверх по лестнице, а наши шаги тяжело стучали по половицам.

Дворняга исчез, поэтому я начал открывать двери наугад, и мы все расзошлись в поисках нее, прислушиваясь, но я мог слышать только насмешки Шона, доносящиеся из телефона в виде низкого рычания, от которого я вскипел. Чистой, убийственной яростью.

— Тебе лучше бежать! — заорал я. — Я разорву твое тело на части голыми руками, когда найду тебя, Шон!

Я молился, чтобы он испугался меня, поджал хвост и оставил ее до того, как из ее легких вырвется последний вздох, но паника поднялась во мне, когда Шон не ответил.

— Когда ты будешь в моих руках, Шон, ты пожалеешь, что вообще родился на этот гребаный свет! Я изгоню тебя отсюда с такой болью, какую ты даже представить себе не можешь!

Где-то в коридоре залаял Дворняга, и ярость в его тонком голоске заставила меня обернуться в его сторону.

— Сюда, Дворняга что — то нашел! — Крикнул Джей-Джей, и мы помчались за ним через лестничную площадку и дальше по темному коридору, откуда доносился лай Дворняги, пока мой пульс барабанил внутри черепа.

Я чувствовал, как скользят песчинки внутри песочных часов жизни Роуг, и каждая приближала ее к неизбежному. Независимо от того, насколько быстро я двигался сейчас, все это казалось слишком медленным, мои конечности были тяжелыми, как железо, и я чувствовал уверенность в том, что судьба смыкается вокруг меня.

Это было невыносимо — чувствовать, как неудача овладевает мной и говорит, что уже слишком поздно. Но я никогда, ни за что не откажусь от нее. Я последовал бы за ней в океан смерти, если бы пришлось, нырнул бы так глубоко, как только мог, и взял бы ее за руку, чтобы никогда больше с ней не расставаться.

Хватка Шона выбила воздух из горла, когда он склонился надо мной, застонав так, словно моя смерть была самым сладким, что он когда-либо пробовал.

Он прижался губами к моему уху, пока я извивалась под ним, пытаясь сбросить его с себя, даже когда он продолжал удерживать свой вес на моих бедрах. Однако я не стала царапать его руки, вместо этого мои кулаки врезались в его бока, ногти впивались в его грудь, пытаясь до кое-чего дотянуться, надеясь на спасение.

— Теперь ты вся моя, — прорычал он. — Твоя сила, твоя душа, твоя тьма, все это станет частичкой меня, которую я всегда буду носить с собой, сладенькая. С этого дня я буду держать тебя взаперти в темнице моего сердца и брать с собой повсюду, куда бы я ни пошел. Это будет очень красиво.

Влажная подушечка его языка коснулась моей щеки, и он со вздохом слизнул смесь крови и слез с моего лица, его тело полностью накрыло мое и позволило моей руке найти именно то, что я искала.

Мои пальцы сомкнулись на маленьком кинжале, которым он убил женщину, лежавшую мертвой рядом с нами, и я выхватила его из-за пояса с приливом адреналина.

Он почувствовал, что я сделала, и попытался отпрянуть. Но недостаточно быстро.

— Нет, — выдохнул он, и в его голосе послышались нотки страха.