Мост висельников

Я улыбнулась ему, твердо кивнув, и он наклонился, чтобы поднять ведро кеты, прежде чем выбросить его в море за кормой лодки. Мелькнувший плавник дал мне понять, что сегодня вечером на охоте были не только мы, но и другие существа, готовые взять свою добычу.

— Пожалуйста, — прохрипел Шон, стоя передо мной на коленях, и я вздрогнула, когда он потянулся к моей ноге, отступая в сторону, чтобы он не дотронулся до меня.

— Что? — Спросила я, даже не взглянув на него сверху вниз, а просто бесстрастно наблюдая. Я даже больше не чувствовала к нему ненависти. Я только что закончила. И он тоже скоро закончит.

— Скажи мне, что я что-то значил, сладенькая. Скажи мне, что ты забрала мою силу себе.

Я сделала паузу, обдумывая его слова, и покачала головой Рику, когда он снова попытался подойти ближе.

— Что-то значил? — Недоверчиво спросила я его, когда Джей-Джей и Фокс тоже бросили ведра кеты в воду, и море забурлило от движения, поскольку на их пиршество было вызвано еще больше хищников. — Я уже забыла тебя, Шон. Ты всего лишь пятно на платье, которое я больше не надену, и в момент твоей смерти я брошу эту поношенную одежду в огненную яму и выдохну остатки тебя, как дым из моих легких. Мои мысли никогда больше не направятся в твою сторону. Ни один из нас не обратит на тебя даже мимолетной мысли. Мы будем цельными, удовлетворенными и любимыми, в то время как мир забудет, что ты когда-либо был здесь, чтобы пометить это место пятном своей нечестивой души. Так что пока я буду наслаждаться твоими криками, а потом, когда ты закончишь истекать кровью, я отпраздную твою кончину с четырьмя мужчинами, которые любят меня больше самой жизни. Завтра взойдет солнце, и мы будем смотреть на него все вместе, забыв, что ты когда-либо был здесь, чтобы затемнить яркость нашего мира. Мы все будем свободны от тебя и всего, что связано с тобой, навсегда. Ты ничто. Ты всегда был никем, и теперь пришло время наконец признать этот факт.

Лицо Шона побледнело, когда он уставился на меня, не находя в моем взгляде ни жалости, ни сострадания. На самом деле, во мне вообще ничего не осталось для него, кроме желания видеть, как он умирает, и знать, что это свершилось.

— Десять долгих лет назад наша девочка убила человека, который пытался причинить ей боль, — сказал Фокс, вставая между мной и Шоном, обматывая веревкой его запястья и туго связывая их, в то время как человек, который когда-то доминировал в моих кошмарах, просто дрожал под ним, в нем больше не осталось сил бороться. — Мы вчетвером помогли ей это скрыть. Мы приплыли сюда, к этому самому участку воды, на лодке, не так уж и отличающейся от этой, и бросили его на съедение акулам.

— Проблема была в том, — добавил Рик, протягивая руку, чтобы ухватиться за крюк, который свисал с небольшого крана над нашими головами, и зацепив им веревки на запястьях Шона, заставляя его поднять руки над головой, и у него вырвался тихий стон. — Тогда мы не понимали, что это не так просто, как просто выбросить тело в океан.

— Ты должен создать безумие кормления, — согласился Джей-Джей, нажимая кнопку на пульте дистанционного управления, который управлял краном, поднимающим Шона, когда крюк был втянут, и его дикий взгляд встретился с моим, когда его подняли на ноги, а потом оторвали их от пола, по его коже текла кровь от многочисленных травм, которые нанесли ему мои мальчики.

— Нужно убедиться, что они почувствуют запах крови в воде, — согласился Чейз, забирая пульт от крана у Джей-Джея и заставляя кран подниматься над водой, так что Шон остался висеть там, а его ноги касались кончиков волн, когда он дрожал от страха.

Казалось, ему наконец нечего было сказать, больше никаких монологов, никакой ерунды, никаких ядовитых слов. Ничего. Просто его кровь стекает в море и предлагает кружащим хищникам отведать грядущего пиршества.

— Извини, сладенький, — холодно сказала я, когда Чейз передавал мне пульт, а Рик выплеснул последнее ведро кеты в воду, чем привел акул в неистовство. — В этом нет ничего личного.

Я нажала на кнопку, и Шон закричал, когда кран начал опускать его в воду, испуганные крики превратились в вопли чистой агонии, когда акулы атаковали, и я смотрела, как он умолял и выкрикивал мое имя, темная вода окрасилась в красный цвет, поскольку их пиршество продолжалось, и я ни разу не подумала изменить своего решения.

Я не отводила глаз до тех пор, пока акулы не насытились и его крики давно не прекратились, каждый кусочек плоти был съеден, и каждый шепоток яда, который он когда-либо извергал, умер вместе с ним, смытый в море, которое я всегда так нежно любила. И с его смертью наши души очистились от скверны, которую он оставил на нас, навсегда освободив всех нас от него.

— Если завтра взойдет солнце, мы будем смотреть на него вместе, — сказала я, когда мои мальчики сомкнулись вокруг меня, тяжесть нашей победы сильно давила на нас, их руки обвились вокруг меня и друг друга, мы впятером были связаны так, как всегда должны были быть. — И на следующий день, и на следующий день, и на следующий…

ЕЩЕ ЧЕРЕЗ ДВЕ НЕДЕЛИ ПОСЛЕ ЭТОГО…

Свобода.

Та, из-за которой каждый вдох казался божественно сладким. Это был рай, иначе и не скажешь. Чертов Шон был мертв, и каждый день с тех пор становился лучшим в моей жизни.

Оставалось лишь одно, чтобы окончательно утвердить тот образ жизни, к которому я теперь стремился, — такой, о котором я даже не мог мечтать, когда подростком лелеял идею, что Роуг станет моей. Но теперь, когда мы пришли к этому, я наконец осознал, что именно этого я и хотел. Чтобы она осталась со мной, но и они тоже. Это потребовало времени, чтобы привыкнуть, и мои границы были серьезно испытаны, пока я приспосабливался к такому образу жизни, но сегодня вечером я планировал проверить их на прочность.

Я закончил загружать посудомоечную машину, прислушиваясь к тому, как Роуг и ребята болтали на веранде, потягивая «Текилу Санрайз», и мое сердце забилось быстрее, пока я пытался придумать, как подойти к этой ситуации. Я возился с уборкой на кухне уже добрых тридцать минут, обдумывая и пытаясь найти способ начать разговор. С Роуг это было легко, но это была не просто Роуг. Это были все они, и я не знал, каков протокол для начала оргии.

Я что, просто вышел и разделся? Или мне следует поцеловать Роуг, разъяснить ей свои желания, прежде чем бросать косые взгляды на остальных? Обе эти идеи казались чертовски неуклюжими, и когда я встретился взглядом с Дворнягой, который сидел на своей пушистой кровати у двери — на этот раз действительно воспользовался ею, а не отверг, — я клянусь, этот маленький засранец знал, о чем я думаю, и бросил на меня осуждающий взгляд.

— Тебе лучше пойти и заняться собой, я не хочу, чтобы ты пялился на меня, пока я во всем разбираюсь, — пробормотал я ему, наливая себе «Текилу Санрайз» и осушая половину, в то время как собака продолжала сердито смотреть на меня.

Я глубоко вдохнул, допивая остатки коктейля и ставя бокал на стол, алкоголь придал мне силы, в которой я нуждался, чтобы пойти туда и сделать это.

На улице Роуг нежилась в шезлонге в маленьком красном бикини, в то время как Джей-Джей, Чейз и Маверик играли в карты за столом рядом с ней в плавках.

— Итак, э-э-э… — Я прочистил горло, и все они посмотрели на меня, пока я проводил рукой по затылку и пытался понять остальную часть этого предложения. Теплый ночной воздух окутал меня, тишина сгустилась, и я не знал, что делать.

Джей-Джей выключил музыку на своем телефоне, улыбаясь мне и ожидая, когда я продолжу, и от этого мне стало чертовски неловко. Я откашлялся, когда Роуг села, ее брови изогнулись от заинтригованности, пока я парил там, как потерявшаяся плодовая мушка.

Почему это было так сложно? Я был чертовым профессионалом в том, чтобы командовать мудаками. Но приказывать им всем делать это казалось неправильным способом справиться с этим, поэтому я просто как бы… стоял там.