Мост висельников

— Ты пожалеешь, что моя девушка не послала тебя на верную смерть, — прошипел я, и низкий стон, сорвавшийся с его губ, сказал мне, что он услышал меня. Я обыскал его на предмет оружия, убеждаясь, что ублюдок не сможет снова напасть на нас, и моя ладонь наткнулась на выпуклость в его кармане.

Он пробормотал что-то, что прозвучало как просьба остановиться, когда я сунул руку в карман и обнаружил бриллианты в маленьком черном мешочке рядом с зажигалкой Zippo Чейза. Конечно, он не расстался со своими трофеями.

Шон дернулся, как будто в попытке забрать их у меня, но я уже засовывал их в свой карман, и этот маленький триумф ничуть не ослабил охвативший меня гнев. Но была одна вещь, которая могла бы облегчить его…

Садистская улыбка скривила мои губы, когда мой разум загорелся каждой порочной вещью, которую я собирался сделать с ним в наказание за страдания всех в этой комнате. — Теперь моя очередь сыграть в игру.

ТРИ НЕДЕЛИ СПУСТЯ…

Маверик вытер кровь со своих рук тряпкой, пока я лежал на холодном металлическом столе, связанный и дергающийся от последствий того, что он только что со мной сделал. Этот человек знал, как заставить меня дышать, подвести меня к краю смерти только для того, чтобы вернуть меня в сознание и начать приносить страдания снова.

Я не знал, сколько времени прошло с тех пор, как «Арлекины» притащили меня в темный подвал поместья Роузвудов, но теперь моя кровь смешалась с кровью Чейза Коэна на темном бетоне, и мои крики окрашивали эту комнату гораздо чаще, чем когда-либо его.

Когда Чейз забрал мой правый глаз, я думал, что это конец, я молился, чтобы смерть забрала меня, но она была в союзе с мальчиками-Арлекинами, повинуясь каждому их слову.

— Подожди, дай мне воды, — прохрипел я, когда Маверик снял футболку и вытер ею лицо от моей крови.

Он остановился, с насмешкой глядя в мою сторону, когда я дернулся в своих оковах. Это было бесполезное движение; теперь в этом мире для меня не осталось свободы, если только она не будет предложена мне ней.

Мое лицо было изуродовано, половина зубов удалена, а тех несколько пальцев, которые у меня еще оставались, будет недостаточно даже для того, чтобы нажать на спусковой крючок пистолета. Джонни Джеймс забрал некоторых из них, пообещав скормить своим домашним морским звездам, и безумный блеск в его глазах подсказал мне, что это не шутка.

— Ты больше не отдаешь приказы в этом мире, — сказал Маверик, и лязг двери дал мне понять, что кто-то еще собирается присоединиться к нам.

Я тяжело вздохнул, дрожа от прикосновения к ледяному металлу, в ужасе от того, что меня оставят здесь одного. Ожидание было почти таким же мучительным, как и тогда, когда они вернулись за мной, долгие часы в темноте, холод, только моя боль в компании. Это сломало что-то глубоко во мне, что, я знал, никогда не починить. Я больше не был мужчиной; от меня не осталось ничего, кроме плоти, костей и агонии.

Роуг появилась, как всегда, после того, как они заканчивали играть со мной. Иногда и она мне причиняла боль, но в основном ей просто нравилось наблюдать, и я клянусь, что эти ярко-голубые глаза теперь прожигали мне череп изнутри. Они были моим богом, вершителем жизни и смерти для меня, никакого другого божества, кроме нее, не существовало.

Она подошла поближе, чтобы рассмотреть ущерб, который ее мальчик причинил мне на этот раз, принимая все это с мрачным одобрением.

— Воды, — взмолился я, мое горло так пересохло, что это само по себе было пыткой.

Она подошла к ведру, в котором Рик смывал кровь со своих рук, подняла его и вылила мне на голову одним махом. Я открыл рот, пытаясь проглотить ее и впустить в свое тело как можно больше влаги.

— Ты милосердна, — сказал я. — Спасибо тебе, сладенькая.

— Что я говорил об использовании этого имени? — Маверик сплюнул, подходя к ней сзади, как маячащая тень, и я вздрогнул, пытаясь вжаться в металл за моей спиной.

— П-прости, — пробормотал я. — Я больше не буду этого произносить. Не забирай мой язык. Пожалуйста, пожалуйста. — Я разразился рыданиями, и Маверик, фыркнув, ушел, оставив меня там со своей девушкой, которая изучала меня, склонив голову набок.

— Роуг, — взмолился я, встретившись взглядом с ее глазами цвета океана, дрожа от силы ее могущества. Я потерял все, каждая частичка силы в моем теле теперь принадлежала ей. Ее мальчики вырвали ее из моей плоти и вложили ей в ладонь. И я так хотел угодить ей, добиться ее снисхождения. — Разве я недостаточно страдал? Разве я не заплатил высшую цену?

Ее взгляд скользнул по моей обнаженной груди, усеянной открытыми ранами, прежде чем она снова перевела взгляд на мое лицо и зияющую дыру на месте моего правого глаза.

— Я… я ведь скоро смогу уйти, правда? — взмолился я.

Она наклонилась, ее верхняя губа приподнялась, когда она пристально посмотрела на меня. — Ты останешься здесь, пока я и мои мальчики не дадим тебе почувствовать то, что мы чувствовали внутри из-за тебя. Ты будешь страдать за них, за меня и за все, что ты отнял у нас. И заберем мы все это лишь из твоей плоти, будь благодарен за это.

— Нет, — прохрипел я. — Это нечто большее, и ты это знаешь. — Слеза скатилась по моим волосам, когда я рухнул под королевой своего разорения. — Ты в моей голове.

Ее губы приоткрылись от удивления, и мой взгляд скользнул по ее прекрасному лицу, видя то, что я не позволял себе видеть все эти годы. Как она могла не знать, что вырезала себя на внутренней стороне моей плоти так же, как и снаружи? Как она могла не видеть, что она была хозяйкой моего существа? Властительницей всего, чем я был и когда-либо буду, с этого дня и впредь.

— Я был дураком, — сказал я ей. — Теперь я вижу правду.

— И что же это за правда? — прорычала она, и я вздрогнул от грубости ее тона.

— Ты сильнее, чем я когда-либо был. Ты сильнее, чем я думал. Я не понимал этого, не видел того, что видели те мальчики все это время. Но теперь я вижу это. Я вижу это, Роуг Истон.

— Арлекин, — с рычанием поправила она.

— Арлекин, — согласился я, это имя связывало меня до смерти и за ее пределами. Оно было выжжено на моей коже, навсегда врезано в плоть моей груди рукой Фокса. Это было напоминанием об их бесконечном правлении, о том, что они впятером были правителями империи, созданной ими самими.