Мой босс - палач

— Мисс, — встретил меня учтиво водитель и распахнул двери.

Нырнув в полумрак, я задержала дыхание. На заднем сиденье меня ждали в подлокотнике кофе и миниатюрный букет лесных фиалок с росой на лепестках. Все в стиле моего мужчины, если бы выбрала его сама — ненавязчиво, тонко и без пафоса. Только Рэда я не выбирала, поэтому в мыслях снова сгустились тучи, как и на небе. Что это значит? Напоминание? Незримое касание? Черт, Вернон! И почему ты и правда такой идеальный? Этот букет — идеален, красноречив и чертовски эмоционален, прямо как я! Срезанные цветы умирают, от этого пахнут ярче, но эти не были срезаны — в квадратной ножке спрятаны корешки в земле, я чувствовала ее запах. Лесные фиалки просто неприхотливы. Их можно обернуть в обертку, сделать с ними все, что хочешь… Это он хотел сказать? Или обещал мне заботу, трепетную и трогательную, а что еще хочется женщине после ночи любви?

Я перевела взгляд в окно. Любви ли? Для меня — да. Я хотела этого, поэтому и пришла, а не потому, что он сказал. На его уверенный огонь хотелось лететь. Хотя тактика отличная — создать вокруг меня хаос и вынудить бежать в его руки, как в единственно надежные. Я гневно засопела и чуть не вышвырнула ни в чем не повинные цветы в окно, когда обратила внимание, что едем мы незнакомой дорогой.

— Простите, а куда вы меня везете? — обратилась к водителю.

— Мистер Рэд сказал, что вас ждут на завтрак у его друга, — невозмутимо отозвался тот.

— Мне надо на работу, — нахмурилась я, но тут мобильный зазвонил. Уставившись на неизвестный номер, чувствовала, как разгоняется сердце.

— Уже злишься на водителя? — голос у инквизитора был настолько уставшим и хмурым, что я сразу проглотила всю желчь.

— Что случилось? Почему я не еду на работу?

— У меня есть друг, и она очень хочет тебя сегодня увидеть…

— А если я не хочу?

— Скажи ей сама — у меня в последнее время плохо получается объяснять что-то ведьмам, — огрызнулся зло.

— Вот и скажу!

— Скажешь, и водитель отвезет тебя домой, — жестко чеканил он. Слышала, он куда-то стремительно шел, его дыхание сбивалось, становясь хриплым.

— Отлично! — упрямо заявила.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил вдруг.

— В каком смысле? — я сжалась. Сказать ему, что счастлива, не могла, да он и сам все понимал.

— Ничего не болит?

— Нет.

Мы замолчали, почему-то не решаясь разорвать эту связь, но и сказать было нечего. Сейчас мне хотелось отбить звонок и не увидеть больше этого мужчину. Слишком больно оказалось просыпаться утром в одиночестве…

— Ты не спал.

— Нет.

… нам обоим.

Дальше я откинулась на спинку сиденья и поплыла по течению вместе с автомобилем, рассекавшим утренний свет. Когда пришло время выходить, я подхватила букет и толкнула двери.

— По тропинке не сворачивая, — дал директивы водитель.

За коваными воротами чуть вверх уходила широкая мощеная камнем дорога, а по бокам — будто лес. И пахло так, что под ложечкой засосало — мокрой землей, мхом и пряной жухлой листвой. Отойдя от ворот, я свернула с дорожки и опустилась на колени. Фиалки благодарно расправились, стоило снять дорогую обертку. На дне упаковки обнаружился мешочек, бережно защищающий корни. Уложив цветы на листву, я запустила пальцы в землю и принялась разгребать небольшую ямку. Влажная почва легко поддавалась, будто здесь, в этом маленьком саду, был кусочек какого-то древнего девственного леса. Интересно, кто там меня ждал на завтрак в конце дорожки?

Ответ не заставил себя долго ждать. Стоило загрести цветы и придавить, позади послышался женский голос:

— Держи…

Я резко обернулась, натыкаясь на фигурку в белом платье, похожую на призрак. Женщина смотрела на меня с широко раскрытыми глазами цвета спелой клюквы и протягивала кувшин с водой. Белые волосы струились невероятным шелком по плечам, лезли длинной челкой в глаза.

— Спасибо, — взяла кувшин.

— Я Сильва, друг Вернона, — сообщила она, пока я поливала цветы.

— Очень приятно, — поднялась. — Бэрри…

Руку протянуть не было возможности — я уделалась в земле чуть ли не по локти.

— Давай полью, — предложила она.

34

Помыв руки и скомкав обертку, я направилась следом за хозяйкой. — Цветы приживутся, не переживай…

Возникло ощущение, что она говорит не о цветах.

— …Нам часто кажется, что перемены — худшее, что могло произойти, ведь мы столько сделали для своей стабильности. Эти цветы, к примеру, росли в тесном питомнике на концентрированном удобрении, ускоряющем рост и изматывающем силы. Теперь они свободны.

— Я не свободна, — вздохнула хмуро. Говорить не хотелось. Солнце вставало все выше, и лучи плели сияющее кружево вокруг деревьев, осыпая золотом мокрые листья. — У вас тут так хорошо…

— Спасибо, — улыбнулась Сильва.

Впереди показался выцветший присыпанный листьями старинный домик, перед ним — заброшенный фонтан, но все равно было необъяснимо уютно.

— Чаю? — толкнула передо мной двери Сильва.

— Можно, — я пожала плечами и нырнула за хозяйкой в мятный полумрак. Свет сюда пробивался через зеленовато-мутные витражи, а в воздухе стоял густой запах сушеной травы, развешанной пучками по стенам. Они цепляли плечи и волосы в тесном проходе, расцветая каждый своим ароматом, стоило обломить бутон или веточку.

— Нойл, пусти нашу гостью в кресло, — послышалось из кухни. На мое появление огромный кот повернул голову от стола, просканировал внимательным взглядом и… не двинулся с места, надменно зажмурившись. — Нойл…

— Я на стул сяду.

Я осмотрелась. Тут хотелось остаться жить, будто домой вернулась. Каждый уголок наполнен самобытностью и смыслом… а еще запахом — специи, цветы, чай… Я чувствовала, как ненадолго отпускает внутри, как разглаживается и расслабляется лицо, а уголки губ тянутся вверх. Кот тоже снизошел со своего пьедестала и в качестве моральной поддержки атаковал колени, позволяя его легонько потрепать.

— С молоком? — ловко вывернула Сильва ручку электрической печи, не дав чайнику заполнить кухню громким свистом.

— На ваш вкус.

— Хо-ро-шо, — пропела она и начала колдовать над чаем.

— А зачем вы меня позвали?

— Чтобы тебе стало лучше. Тебе же стало?

— Удивительно, но да… но это ненадолго. Все равно придется вернуться в реальность.

— Не каждый день наполнен только тем, чем хочешь его наполнять, — подхватила она серебряный поднос. — Но можно немного облегчить жизнь…

Кот на коленях и большая чашка пряного чая с молоком в руках определенно облегчали и мою жизнь в данный момент:

— Не думаю, что Вернон просил вас пожалеть меня…

— Вернон — нет, он бы не стал, — внимательно посмотрела на меня Сильва, усаживаясь сбоку. — Напротив, был зол… Но я настояла — тебе нужна передышка и поддержка, ты ведь совсем одна тут.

— Почему вы так думаете? — вяло сопротивлялась я заботе, скорее, по привычке. Вернон плохо на меня влиял, укрепляя чувство, что всем от меня что-то нужно.