Мой домовой — сводник
Шрифт:
Глава 37: Домовой и квартирант
Я открыла глаза до рассвета, чувствуя в теле безумную тяжесть. Явно не выспавшись. И прислушалась к тишине, решив, что меня все же что-то разбудило. Ни шороха. Ни вздоха. Дышать, конечно, мог только кот, но Чихуня из гордости уполз, наверное, в самые ноги. Рядом я его не нащупала. Вставать, только всех будить, и я закрыла глаза, но сон не возвращался. Ни в какую.
Но окончательно я проснулась, когда кто-то чихнул. Не за стенкой, а совсем рядом. Под боком. Я дернулась в сторону и едва не свалилась на пол. Нервы
Я улеглась поудобнее и закинула руку за голову. За моей головой оказалось что-то мягкое… Кот? Нет… Глеб! Елки-палки! Я перевернулась, резко… Возможно, именно поэтому у меня поплыло перед глазами настолько, что я увидела за изголовьем живого Германа. Он стоял там, без чьей-либо помощи… Нет, все же в вертикальном положении куклу держали мои волосы… Но я рванулась и оказалась на полу, от страха и неожиданности даже не почувствовав удара и боли от почти снятого скальпа. Но встать не встала и глаз не подняла: под моей распростертой пятерней лежало кольцо. Я зажала его в кулак в тот самый момент, как на мои плечи опустились тяжелые руки.
— Что случилось?
Виктор без очков и, понятное дело, без штанов опустился рядом со мной на колени, и удержал за плечи, когда я попыталась отвернуться… Нет, я не спасалась от него, я хотела убедиться, что за спинкой кровати никого нет. Оставалась ли кукла на кровати, с пола не видать, а сон был слишком уж явственным.
— Я свалилась, — сказала я, чтобы не молчать.
— Это я и сам вижу. Почему ты ушла от меня?
Я подняла голову, почти запрокинула ее, чтобы Виктор не видел, как я судорожно просовываю палец в чудом найденное кольцо.
— Кота стерегла…
Полумрак не скрыл улыбку Виктора:
— Ясно. Мог бы сам догадаться, зная, что мужикам ты предпочитаешь котов. Ушиблась?
Я с радостью потерла коленку. Болел еще и бок, но устраивать тут почти в голом виде кардабалет не хотелось. Виктор подал руку. Я приняла ее и встала, но обратно пальцы не получила: он поднес их к губам.
— Спасибо за такой ответ. Именно его я и ждал.
Я замерла и перестала дышать. Его большой палец перевернул на моем безымянном пальце кольцо, чтобы камень смотрел строго в потолок. Сердце все еще не вернулось в грудь, но язык я с трудом, но сумела провернуть. Пусть фраза и вышла безнадежно короткой:
— Это несерьезно.
— Нет, кошка, все серьезно. Я давно не был настолько серьезен. В бизнесе.
— Я не про школу сейчас.
Он усмехнулся в голос:
— Ну так и я не про школу, а про нас с тобой и того, кто спит за стенкой. Кот не считается. Я помню, что он является неотъемлемой твоей частью. Но я его чуть- чуть подвину, ладно? Каждый в семье должен знать свою роль и свое место, тогда хлипкая конструкция не развалится.
— Для тебя семья что, сродни лего? — мой голос так же трясло, как и тело.
— Нет, скорее модель из железного конструктора с уроков труда. Или у вас таких уже не было? С винтиками. Я так закручивал из отверткой, что по второму разу детали использовать уже не мог.
Меня колотило то ли от его слов, то ли от холодного
пола, на котором я стояла босыми ногами, впрочем, как и он сам, то ли просто от его близости. Теплые ладони переместились мне на шею и поднялись к ледяным щекам, но губы Виктора так и остались далеко от моих.— Чего ты так нервничаешь? Будто тебе есть что терять. Ты со мной только приобретаешь. Впрочем, как и я с тобой.
— Выходит, ты меня приобретаешь, так?
В глазах Веселкина ничего не отразилось. Спишем на темноту, а не знак согласия с моими выводами.
— Ведь именно так твое предложение и смотрится, — не унималась моя гордость.
— Купи-продай, правда?
— Господи, в кого ты такая дура? — Виктор вдруг до боли прижал меня к груди. — В папу, маму или в сестру? — К счастью, он быстро отстранил меня от себя, не переломив пары ребер, но рук с плеч не убрал. — Я скажу тебе одну вещь, которой меня научила жизнь: женятся по расчету, а по любви только разводятся. Скажи, что я не прав?
— Ты не прав.
— Ну как же… — его голос дрожал от смеха. — Доказательства твоей теории где? Возьмем хотя бы нас с тобой. Мы уже раз поверили в силу любви и обожглись. Стоит ли ждать чуда во второй раз? Или стоит строить свое счастье вот этими руками, — он сильнее сжал мне плечи и поцеловал в лоб, — и вот этой головой. Сердце насиловать не надо, а то моторчик раньше времени забарахлит. Ну чего все молчишь? Хочешь, чтоб как в сказке, принц на колени перед тобой встал? Так я могу…
Я еле удержала его за плечи и почти плюнула в лицо:
— Ты не принц!
И он не задержался с ответом:
— Да и ты, знаешь ли, не принцесса…
Я не успела обидеться на замечание Виктора. Его руки переместились на мою талию, и ноги перестали касаться пола, но теплее не стало — когда Виктор ткнулся носом мне в грудь, я заледенела до кончика ногтя.
— И именно этим ты мне нравишься. И еще тем, что не жалуешься Морозко, что тебе жутко холодно.
Он подсунул руку мне под колени и осторожно, ступая бочком, вынес меня в коридор.
— Только посмей пойти следом! За шкирку и в мусоропровод…
— Ты сейчас серьезно? — спросила я, с опаской вглядываясь в темноту, скрывающую Чихуню и мой ночной кошмар.
Из бреда, который Веселкин выдает пулеметной очередью со вчерашнего вечера, практически невозможно вычленить здравые мысли и, главное, реальные угрозы. С увольнением сестры он, скорее всего, не шутил… А с котом?
— Нет, конечно, но он меня понял, — Виктор коснулся кончиком носа моего носа. — Ни оливок, ни сыра больше не увидит. А он за жратву и душу, и бабу продаст… Так что с ним я договорюсь, не переживай.
— А с кем еще договоришься?
— А что, с кем-то еще надо договариваться? — почти в голос рассмеялся Виктор, переступая порог жилой комнаты. Конечно, в этот момент мы оба подумали о Вадиме. — Я с кем угодно договорюсь.
— Даже со мной? — это я уже спрашивала с дивана, откинувшись головой на подушку. Ту, на которой Виктор спал.
Он нагнулся ко мне, но не поцеловал.
— А эту задачу я оставлю Ирине Павловне. Она с ней справится. Уговаривать глупых школьниц быть умными как-никак часть ее работы.