Мой домовой — сводник

Он продолжал нависать надо мной.

— Что? — спросила я, не вынеся его туманного взгляда.

Виктор чуть тряхнул головой:

— Не могу решить, чего больше сейчас хочу: поцеловать тебя или просто смотреть… На тебя.

Я сглотнула слишком громко и, спасая свою честь, выдала:

— Надень очки и смотри хоть до утра. Рядом ребенок…

— To есть не будь рядом ребенка…

Его губы были теперь в миллиметра от моих, и я пустила в ход руки. Он сел и потер грудь, будто я действительно его ударила.

— Не будь этого ребенка, тебя бы здесь не было… — огрызнулась я для пущей важности.

Виктор лег рядом и попытался вытащить из-под моей головы край

подушки для себя, но моя голова была сейчас слишком тяжелой от неприятных и малость опасных мыслей, и Веселкин остался ни с чем. Потому просто заложил за голову руку.

— Я же сказал, что собирался приехать…

— Я бы тебя на порог не пустила, — отрезала я громким шепотом.

— Я это знал и планировал пригласить тебя на бизнес-ланч, чтобы потянуть время до воскресенья, когда можно было взять с собой тяжелую артиллерию…

Глеб зашевелился, и мы затихли. Глазки открылись, губки что-то прошептали, и Рыжик снова провалился в сон. Однако выдохнуть я не успела. Во сне он подполз ко мне и водрузил на талию маленькую ручку, чтобы крепче прижаться к моей спине. Видимо, перепутал с мамой…

— Ну вот, опередил, — шепотом рассмеялся Виктор и громко театрально вздохнул:

— Встану в очередь.

— Твой номер шестнадцатый…

Я отодвинулась от Виктора на два лишних сантиметра. Это в рамках дивана была аж целая нейтральная полоса!

— Огласи, кто в списке. Я договорюсь пройти без очереди.

— Не смешно!

Я забыла про шепот и замерла, но Глеб не пошевелился. Фу…

— А я разве пытаюсь тебя рассмешить? Я ни с одной женщиной не был настолько серьезным.

Я уставилась в потолок, чтобы думать если не об Англии, то хотя бы о побелке, пусть тот и не требовал ремонта. Его требовала я, чувствуя себя с ног до головы липкой от присутствия в моей постели двух абсолютно незнакомых мне мужчин. Хотя и сомневалась, что контрастный душ остудит мозг и женскую природу, которой Веселкин-старший играл так же легко, как и словами.

— Так какие планы на завтра? Павловск? Или ты предпочитаешь такое место, где детей развлекают не родители?

Я зажмурилась, почувствовав на ресницах влагу. К чему слезы? К злости или отчаянию? Я не желала, чтобы меня включали в эти "родители"!

— А если я скажу, что никуда не поеду с вами? Ты говорил про одну ночь. На эту ночь я тебя и пустила.

Он молчал, наверное, секунд десять, а для него это было уже очень долго.

— Ира, давай не начинать с начала… Что, думаешь, я у Гордеевых не мог остаться? Я пришел к тебе, потому что хочу, чтобы ты была с нами. С этого дня и "со-он", если по-английски тебе будет понятнее.

Я повернула к нему голову — тело, стараниями Глеба, и до того смотрело на его отца, а вот моя шея безумно затекла от необходимости быть подальше от незваного квартиранта. Темно… Моих влажных глаз все равно не видно.

— А ты спросил, хочу ли этого я? — шепот дрогнул, на некоторых звуках сорвавшись на фальцет.

— Спросил. И ты согласилась, — из голоса Веселкина исчез весь смех до последней ноты. — Посмотри на свой палец, если у тебя память девичья. Мне казалось, ты взрослая женщина и понимаешь, что к чему… Понимаешь, где кончается игра.

Он вдруг сел и уставился в зашторенное окно, ко мне спиной. Ссутулился и явно проверял кулаком наличие щетины. Он отлично вечером побрился. Как на свидание, прямо…

— Я соглашалась только на игру, — почти проплакала я срывающимся шепотом. — Не больше…

— Иногда жизнь решает за нас, а мы просто подчиняемся ее решениям. Кто-то называет это, плыть по течению, а я считаю это несопротивлением судьбе. Порой кажется, что обстоятельства тебя давят, а бог тебя по какой-то непонятной причине ненавидит, а потом понимаешь, что просто надо было взобраться с крестом на Голгофу и чуть пострадать…

— Странная аналогия, — сказала я уже более твердо. — С бизнес-планом ты тоже ходишь к гадалкам?

— Я — нет, а некоторые — да.

Он наконец обернулся.

— Ира, неужели ты не понимаешь, что все это не просто так, что наша встреча не случайна? Сама подумай, ну какой шанс был у твоей сестры устроиться на работу именно в мою фирму и мой шанс — отдать кота именно твоей подруге как раз в тот момент, когда ты искала квартиру, а моей матери надо было ее срочно сдать… И что в момент нашей встречи ты оказалась свободной от прошлых отношений? Никакого, — ответил он, не дав мне и рта раскрыть. — Это звезды сошлись, или моя бабушка кому-то там на небесах нашептала…

— Или домовому, — буркнула я зло.

— Ну, возможно… Тут и в домового поверишь… Отчего нет-то? Ира, ну будь взрослой. Ну пожалей ты меня! Ну как я объясню теперь ребенку, что ты ушла?

— Ты делаешь это все ради ребенка, верно?

Веселкин кивнул и опустил глаза.

— Ну, конечно. Не ради себя ж! — он снова смотрел мне в глаза. Наверное, те достаточно ярко из-за невыплаканных слез светили в ночи. — Ира, я не буду врать, что у меня тут любовь с первого взгляда. Ты мне нравишься, но не более того… Все это ради Глеба, да… Так все закрутилось… Я не собирался жениться, я никого не искал себе даже просто для более-менее серьезных отношений… Да, от Карины я пытался избавиться уже полгода, но на ее место пришла бы другая дура… Ира,

— он тронул меня за плечо, но остался в полоборота, — обещаю тебе, никаких Карин. Я не хочу вытаскивать на свет все наше грязное белье, но Оля поступила со мной подло. Как и мать, впрочем. Понимаешь, секс и дети — это две разные вещи. Я не хотел от нее ребенка, но раз так получилось, то я не снял с себя отцовских обязательств, но видеть ее женой — нет, боже упаси… И мне до безумия жаль, что у моего сына вот такая мать, но я могу сделать так, что у него будет еще и вторая мама…

Теперь он уже привалился ко мне, судорожно убирая с моего лица волосы, но явно не для поцелуя, а словно боялся, что я пропущу даже одно слово, если на глаза мне падет хотя бы одна волосинка.

— Мне не нравится, какой Аркашка отец. Мне не нравится, какой он муж. Мне вообще не нравится атмосфера у них дома, а парню это важно. Важно видеть, как отец ведет себя с матерью, как она ведет себя с ним. Это формирует его отношение к женщине. И чем это раньше бессознательно отложится с его мозгу, тем лучше. Я не хочу, чтобы он нашел себе жену, как Оля. Не хочу…

— А чем я лучше? — спросила я, вложив в голос всю скопившуюся в моем теле злость, сделав его похожим на бас. Или у меня просто пересохло во рту, как в Сахаре.