Мой космос

После бесполезных поисков, я вернулась к буклетам. Хоть о компании прочитаю и буду знать, что клиентам говорить. Все же полезнее, чем без дела слоняться.

Неожиданно дверь из кабинета начальника открылась. Не ожидала, что он еще здесь. Думала, в офисе осталась только я - дежурный оператор и охранники на выходе. И, как назло, ушла Людка. Если Коротов увидит, проблем нам обеим не избежать.

– Ну как там наши заказы?
– спросил он меня.

– Их все больше, - я постаралась улыбаться как можно непринужденнее.

– А где Людмила?
– начальник скосил глаза на пустующий рядом стул.

– Ей плохо стало, и она ушла.

– Хм, даже меня в известность не поставила?

– Вы бы ее видели, она едва ноги передвигала. Скрутило так, что чуть сознание не потеряла. Зеленая вся была, - ложь оказалась потрясающе вдохновенной.

Мне показалось, что шеф сейчас возмутится, начнет кричать и уволит напарницу. Но Владислав Петрович оставался спокойным. Он присел на Людкино место и устало вздохнул.

– Ну, ушла и ушла.

Я не показала, насколько удивилась. В доброту начальства, а тем более, владельца частной фирмы, чьи работники не отсиживают положенного времени в офисе, мне не верилось. Это что-то из области фантастики, не иначе.

– Скучно вам, наверное, одной, Риточка?

– Это моя работа. А вы почему еще в офисе?

– Домой ехать не хочется - с женой поругался.

– Это ужасно, когда не можешь находиться в собственном доме, - глухо ответила я, глядя в сторону.

Наверное, получилось слишком откровенно.

– Неприятности дома?
– спросил начальник.

– Есть немного.

Я поборола в себе желание все рассказать. Нельзя доверять такие вещи кому-попало, даже если очень хочется. Еще нельзя выказывать слабости перед теми, кто стоит на ступень выше. Слабости управляют человеком, а люди управляют теми, кто слабее.

– Знаете, Риточка, в ваших глазах я вижу какую-то грусть. Жаль, что такая молодая и такая красивая девушка грустит.

– Даже у молодых и красивых бывают неприятности, - неохотно ответила я.

Его тон, липкий взгляд и слишком личная тема разговора мне совершенно не нравились.

– Вам, наверное, хочется домой?
– спросила, чуть отодвигаясь назад.
– И с женой нужно помириться.

Владислав Петрович усмехнулся.

– Рита, зачем? Моя жена вряд ли будет рада. Она иногда бывает сущей стервой. Прихожу домой, а от нее ни тепла, ни нежности не добьешься. Обидно очень, особенно, когда работаешь для семьи.

Стрелка часов уже приближалась к восьми. Еще немного я и смогу уйти. Время, почему ты тянешься так мучительно долго?

– Я даже завидую вам, Рита. Так хочется ощутить себя двадцатилетним, без проблем и забот, без бизнеса, семьи и обязательств.

– Возраст тут не при чем, я думаю.

– Это ты так думаешь, потому что молодая. Знаешь, рядом с юной девушкой я и сам ощущаю себя моложе.

Он взял мою руку, лежащую на закрытом буклете, и легонько погладил.

– У тебя такая нежная кожа.

Я отдернула кисть и подалась назад.

– Не стоит, Владислав Петрович.

– Для тебя просто "Владислав".

Я посмотрела на часы.

– Мой рабочий день окончен, я пойду.

– Погоди.

Начальник придвинулся ко мне и заискивающе улыбнулся. В глазах блеснул лукавый огонек.

– Рита, не торопись, я тебя еще не отпускал. Ну, зачем тебе уходить?

Его рука скользнула по моему бедру до талии.

– Ты такая молодая и такая красивая, но так плохо одета. Прибавка к зарплате тебе точно не помешает.

Я не успела ни вскрикнуть, ни оттолкнуть его. Одним движением он поднял меня со стула и усадил на стол. От прикосновений к обнаженной коже на спине меня замутило. Его липкие пальцы скользили по спине, торопливо расстегивали джинсы и касались груди.

– Вот увидишь, нам обоим будет приятно, - прошептал он, горячим дыханием обжигая кожу лица.

В какой-то момент я решила сдаться. Коротову нужно утешение и любовница с молодым телом. Возможно, это самый легкий способ заработать. Многие девушки согласились бы не раздумывая. Это же так легко - позволить ему делать все, что он хочет. А самой закрыть глаза, думать о чем-то другом, не слышать его тяжелого дыхания, не чувствовать прикосновений.

Прошли какие-то доли секунды. Я ощутила его мокрые губы на щеке, его руки под одеждой, приторный запах одеколона.

Вдруг стало невыносимо тошно от одной мысли, что этот человек завладеет мной. Ощущение грязи и стыда переполнило меня доверху.

Я закричала и оттолкнула его. Ударила по щеке. Кажется, даже оцарапала.

– Не смей трогать меня! Не прикасайся!

Мне не настолько нужны деньги...

Не помню, как я выходила из проклятого офиса. Слезы легли на глаза серой пеленой. Я шла, до самых ушей кутаясь в куртку и старалась ни на кого не смотреть.

Через полчаса после моего побега позвонила Милана. Она твердым безжалостным голосом объявила о том, что я больше не работаю ни в "Альгаме", ни в ее фирме. На вопрос "почему?", женщина ответила прямо: "нечего было ломаться". А теперь я не нужна даже ее агентству, потому что буду занесена в черный список. "Проблемные сотрудники мне ни к чему, а из-за тебя "Альгама" расторгает с нами договор".

Вот и все. Этот день не имел права завершиться благополучно.

У меня осталось двадцать рублей. Домой идти я не могла, и у меня больше нет работы.