Мой милый лебедь

– Наверное, - недовольно ответил я и с ужасом подумал: "Вот ЭТА меня целовала? С НЕЙ я собирался ехать на "Динамо"? Да ноги ее там не будет! Конечно, будет, но сопровождать ее я не собираюсь. Броневич как была грубиянкой, так и осталась, а ее рассказы насчет любви - очередная глупая выдумка, чтобы посмеяться надо мной! Ах, а Мишка - Мишка-то тоже придурок! Он, скорее всего, специально этот разговор про любовь затеял, чтоб потом Броневич прикол продолжила! А Броневич потом, когда поцеловала меня, по сути дела, Бунину все рассказала, представляю, как они заливались!
– от одной мысли я залился краской. Спелись, мерзавцы. А я-то, простодушный, поверил в их байки! Мне требуется обязательно переговорить с Женькой, посоветоваться. Боже - меня изнутри обдало арктическим холодом - а что, если и Женька с ними за компанию? Предатель, - я подозрительно присмотрелся к Эфроимскому. Подлец, копается зачем-то в земле, и как натурально восхищается: "Ой, смотрите, земляные попугайчики! Какие они восхитительные!" Ага, верю. Попугайчики земляные. Сам дурак и не надуришь меня, земляных попугаев не бывает!". Оказалось, бывает. Подлетела маленькая яркая птичка и бойко клюнула Женьку в руку, которой он копался в земле. Я злорадно улыбнулся. Так ему и надо! Подойдя поближе, я с изумлением обнаружил... гнездышко в земле и маленьких пищащих в нем птенчиков! Я умилился. Нет, все-таки Женька не в их компании, он хороший и меня не стал бы обманывать своей дружбой. Но, все-таки я решил осторожней вести себя с Женькой и Кристинкой. Потом и с Буниным. Господи, у меня, по-моему, паранойя зарождается. Я рассмеялся. Мне все, абсолютно все стало понятно с этим странным перемещением автобуса, с джунглями! Это все какая-то идиотская постановка, глупый спектакль с множеством персонажей, нелепая сценка! Надо мной издеваются, я - участник этого бреда, а все остальные - актеры из погорелого театра! Я начал в ажиотаже теребить деревья, кустарники, траву, лианы, кусающихся попугайчиков. Нет, все настоящее. А, точно! Это съемки на природе! Вдруг я сел на землю и заревел. Никакие это не съемки, Женька, Броневич и остальные - не актеры, перемещение натуральное, людоеды не поддельные, и джунгли тоже живые, не искусственные!

– Заяц, что с тобой?
– обеспокоено спросила Кристина.
– Не переживай ты так из-за еды, раздобудем еще.

На смену слезам пришел истерический смех. Броневич подумала, что я из-за еды рыдаю! Если честно, я и сам не знаю, что с моими слезными железами приключилось, почему они самовольничают? Нет, знаю. Просто навалилось все разом тяжелым мешком с эмоциями, и я не выдержал... Прошу не судить.

– Да я не из-за еды, - сказал я Броневич, которая заботливо, как мама обнимала меня и успокаивала. Мама! Я с новой силой облился слезами. Ах, какая Кристиночка ласковая, она по правде любит меня, а я, дубина стоеросовая, усомнился в ней. И в Женьке. Мне стало так стыдно за себя! Неожиданно я рассказал Женьке и Кристине всё. Абсолютно всё - о моих сомнениях в их любви и дружбе, о мыслях, что они актеры... Они поняли меня и... сами заревели в голос! Теперь мы втроем дружно предавались плачу. Со стороны это, наверное, смотрелось весьма необычно - двое пятнадцатилетних парней и одна девушка утопают в слезах посреди джунглей. Если честно, на сторону мне было наплевать, и я по полной отрывался, прилежно рыдая.

Когда стенаться и жаловаться на судьбу нам надоело, мы вспомнили, что хотели кушать.

– Если еды осталось на один пир, то этот пир нужно... отпировать! логично рассудил Женька. Нет, все-таки логику не надо исключать из школьной программы.

Мы согласились. Еды в джунглях навалом, так что расстраиваться нужды нет. Одних бананов вокруг миллионы тонн. На каждой банановой пальме висит с несколько десятков приличных гроздей. А кокосовых пальм еще больше, чем банановых. Проживем! Люди в войну кожуру от картошки ели, и были живы, хоть и не совсем здоровы. А тут - полная чаша - бананы, ягоды, съедобные корешки, орляк. Ешь - не хочу!

Мы откушали и в сто первый раз продолжили путь к скале, до которой, казалось, было рукой подать. Скала возвышалась впереди грозной заостренной глыбой, её верхушка скрывалась в редких облаках. Скала эта жутко необычная. Вроде бы она рядом, вот-вот, и притронемся к ней, но шли мы уже в общей сумме несколько часов и расстояние не уменьшалось... Может быть, она заколдованная?

– Стойте!
– приказала Броневич.

Я и Женька резко остановились.

– Что?
– поинтересовался я.

Женька тоже вопросительно посмотрел на пани, он, видно, тоже о чем-то усердно мыслил, раз пропасть не заметил. Одна Кристина была бдительна.

– Неужели вы слепые?
– удивилась Броневич.
– Впереди пропасть! Во истину, в нескольких метрах он нас заканчивалась твердь земная и начиналась пропасть. Через несколько десятков метров пропасть заканчивалась, и вновь джунгли. Причем джунгли росли вокруг... скалы! Вот так всегда, пришли к цели - так нет же, обязательно что-то должно встать перед нами и целью (скалой)! "Закон подлости" называется.

– Женька, Артем!
– возбужденно завопила Кристина.
– Нам требуется перебраться через пропасть, залезть на скалу, спасти Утку, разыскать воронку и, считай, мы дома!

Уверенность Броневич открыла во мне новый поток сил, и я пытался быстренько придумать, как перебраться через пропасть. Ведь, чем быстрее мы окажемся на том краю, тем быстрее я окажусь дома, и закончатся все эти приключения! Или только начнутся?..

Глава 6

ПРЕДСМЕРТНОЕ КИНО

– Можно сделать веревочный мост, - предложил я.

– Ага, и как мы его на ту сторону прицепим?
– съехидничала Броневич.

Я растерялся:

– Не знаю...

– Я о том же.

Перебрали мы с добрый десяток идей, и все они были конкретно отвергнуты Кристиной.

Я уже собрался как следует отчаяться, и тут Броневич спокойно сказала:

– Мы перелетим. Мы с Женькой вытаращились на нее, а она невозмутимо развивала идею:

– Сделаем дельтаплан из моего обалденного платья. А что? Материала много, крепких веток предостаточно.

– Тебе не жалко наряд?

– Жалко, но ведь Баранова уже и так его испортила... Цель оправдывает средства, - философски заметила Кристина.
– Все будет происходить так: человек прицепится к средству воздушного передвижения где-нибудь снизу, разгонится и перелетит через пропасть.

– Подожди, это слишком опасно, - проявил я осторожность.
– А если дельтаплан не выдержит нагрузки и свалится?
– я как раз подошел к краю бездны и глянул вниз. Жутко. Дна не видно, ноги у меня подкосились, я поспешил отойти подальше от гигантской ямищи. Я очень "вовремя" припомнил историю о стаде бизонов, и мне стало еще страшней.

– Волков бояться - в лес не ходить, - сказала, как отрезала Броневич. К тому же это единственный шанс перебраться на ту сторону.

Поколебавшись, я кивнул, мол, согласен с дельтапланом. Женька тоже дал добро. Через полчасика прочные ветки были раздобыты, платье разорвано. На пани осталась одна подкладка с пластиковыми обручами.

От старания высунув языки, мы работали: я подбирал по размеру палки, Женька искал веревки, пани делала выкройки. Работа кипела. Наконец Женя примчался с чем-то диковинным в руках.

– Что это?
– сразу приспичило мне знать, я любознательный.

Женька посмотрел на меня с безграничным удивлением:

– Сухая лиана, лиановые веревки. Не притворяйся, что не знал.

– Знал, конечно, просто это, наверное, лиана другого вида, я не такие лиановые веревки всегда использую в хозяйстве, - удалось мне выкрутиться. На самом деле я никогда в жизни в глаза не видел сухую лиану, а уж тем более лиановые веревки.

– Разве у тебя дома есть лиановые веревки?
– изумился Эфроимский.

– Конечно! Они самые надежные и прочные, - заврался я. Евгений пожал плечами.

– Артем, тащи конструкцию!
– велела Кристина.

Я подчинился.

– Та-ак, хорошо, - Броневич примиряла куски ткани. Потом села на корточки и принялась связывать между собой части будущего дельтаплана. Когда с этим было покончено, девушка пришила с помощью иголки из дерева, созданной ею же самой, и веревками из лианы, лоскуты дорогушей ткани.

Вскоре с летательным аппаратом было покончено.