Мой (не)любимый дракон

Скальде почувствовал, как губы сами собой растягиваются в улыбке. Рядом с этой девушкой сдержать её было невозможно. Фьярра подкупала своей простотой и искренностью — качествами, что будущий правитель высоко ценил в людях и которые желал видеть в своей избраннице. Он не терпел ложь, лицемерие, фальшь. И уже давно ждал подходящего момента, чтобы распрощаться с одной из алиан. С Керис. Которая отталкивала своей двуличностью. Была насквозь фальшивой.

— То же самое могу сказать и о вас, эсселин Сольвер, — пристально наблюдая за реакцией невесты, сказал Герхильд.

Ни одна из алиан ни за что бы не отважилась заявить такое тальдену. А у этой только лишь щёки порозовели.

— Тоже представляете меня в виде фрукта? — сдавленно хихикнула. Невинный взмах ресниц, взгляд исподлобья и хитрая улыбка. — Сливки какой или вишенки, которую так и хочется попробовать.

Скальде помог невесте выбраться из кареты. Прошептал, привлекая девушку к себе, на короткое мгновенье губами касаясь розовых, маняще приоткрытых губ:

— Когда вы так говорите, хочется ещё больше. Намеренно меня дразните, эсселин Сольвер?

— Не только вас, нас обоих. — Пальцы девушки в его руках взволнованно дрогнули.

Опомнившись, Скальде резко отстранился. В Рассветном королевстве на людях даже муж с женой не могли позволить себе подобные вольности, и, находясь в его столице, тальден был вынужден подчиняться здешним законам.

Алиана смущённо кашлянула, отвела взгляд и попросила:

— Покажете город?

— Покажу. Но сначала поедим.

— Правильно, перебьём аппетит! Чтобы меньше думалось о всяких «финиках», или кто я там для вас.

— Еда тут вряд ли поможет, — подхватил Скальде очередную шутку с намёком и повёл невесту по узкой улочке, наслаждаясь искренними, яркими эмоциями, которыми алиана щедро с ним делилась.

И пока Фьярра восторгалась красотами города, счастливо жмурилась под яркими, горячими лучами южного солнца, беспощадная магия, рвавшаяся из глубин естества ледяного дракона, на время притихла.

Перестала его терзать и напоминать о себе.

Только оказавшись в Жемчужном городе, я поняла, как сильно истосковалась по теплу и солнечному свету. Такому пронзительному, что не переставала щуриться, и на манер козырька прижимала ко лбу руку, мечтая поскорее избавиться от плена накидки. Жаль, женщинам здесь запрещается ходить по улицам простоволосыми. Приходилось прятать причёску в глубоком капюшоне и беззлобно поругивать Его Драконство за то, что не посоветовал захватить с собой шаль или платок.

О себе Его Великолепие побеспокоился: не забыл снять камзол, оставив тот на сиденье кареты. И теперь, уверена, более чем комфортно чувствовал себя в одной лишь тонкой, распахнутой на груди рубашке. Что невольно притягивала к себе моё внимание.

И это я не про рубашку.

Штаны на Его Искушении, конечно, тоже имелись. Плотно облегали узкие бёдра, ныряли в сапоги, демонстративно обтянувшие крепкие икры.

Незаметно мысли о фруктах и ягодах сменились более плотоядными. Мой алчный взгляд так и лип к тальдену: к проступавшим под светлой тканью рельефным очертаниям рук, широкому разлёту плеч, волевому подбородку и упрямой линии таких манящих губ. Безумно хотелось снова ощутить их вкус, потому что одного мимолётного поцелуя мне оказалось мало.

И теперь я мечтала о добавке.

Так, ругая Фьяррины гормоны и свои чувства к Ледяному, противиться которым было бессмысленно, я проследовала за Герхильдом в харчевню. Просторное помещение было сплошь завешено разноцветными отрезами ткани, лениво колыхавшимися от ласковых дуновений ветра. Спрятавшись за полупрозрачным пологом от остальных посетителей восточного «ресторана», мы стали изучать меню — незнакомые мне названия неведомых блюд, выжженные на деревянных дощечках.

Пока мой взгляд блуждал по тёмной вязи букв, Его Великолепие, развалившись на мягких подушках, расспрашивал молоденькую подавальщицу о том, с каких блюд лучше начинать знакомство со здешней кухней.

Я честно старалась сфокусироваться на меню, но то и дело ловила себя на том, что устроившийся напротив мужчина занимает мои мысли куда больше, чем аппетитные, дразнящие обоняние запахи и перечисляемые служанкой экзотические кушанья.

Не успела так подумать, как взгляд снова устремился к провокационному вырезу кое-чьей рубашки.

— Выбрали, эсселин Сольвер?

— Мне, пожалуйста, грудинку, — запнулась, поняв, что ляпнула какую-то глупость. Чувствуя, как щёки начинают пылать, хоть бери и яичницу на них жарь, пробормотала: — То есть, я хотела сказать, мне то же самое, что и вам.

Забрав у нас дощечки с перечнем яств, девушка церемонно поклонилась и юркнула за невесомый полог.

— Надо же! И кальяны у них имеются, — удивилась я.

Тальден проследил за моим взглядом, обращённым к двум бородатым господам, чьи тучные фигуры в ярких кафтанах просвечивали сквозь полупрозрачные ткани. Один из них не выпускал изо рта трубку, отчего в воздухе витал пряный с горчинкой аромат.

— Этот прибор для курения называется фаргилье, — поправил меня тальден.

Кивнула, гадая, как бы отреагировал Его Великолепие, узнай, что его седьмая невеста по выходным частенько заседала в кальянном баре, с друзьями и в обнимочку с женихом.

Интересно, а Герхильд умеет выпускать кольца дыма? Я бы его научила…

— А говорите, что ничего не знаете и ничего не видели в этой жизни, — облокотился на подушки Ледяной.

— Не видела, — соврала с самым честным видом. — Просто где-то вычитала.

А из меня бы получилась неплохая актриса. Может, по возвращении на Землю записаться на актёрские курсы? Мысль эта отозвалась в сердце щемящей грустью, отчего улыбка на губах сразу померкла. Грустить мне сегодня категорически не хотелось, для этого у меня было и, уверена, ещё будет достаточно времени.

А потому тряхнула головой, прогоняя неприятные размышления, и услышала:

— О чём вы ещё читали, эсселин Сольвер? Может, есть в Рассветном королевстве место, которое вам бы хотелось посетить?

Я неуверенно пожала плечами и задумалась, перебирая в памяти всё, что успела прочитать и услышать от Мабли о соседях Сумеречной империи. Будет странно, если не припомню ни одной местной достопримечательности.

Странно и подозрительно.

К счастью, кое-что выудить из закутков памяти всё-таки сумела. Не зря, оказывается, перелопатила столько литературы о Древних.

— Храм весны, расположенный на границе Сумеречной империи и Рассветного королевства. Уже давно мечтаю там побывать.

— «Место, где свет соприкасается с мраком, а вечный холод и смерть сражаются с жизнью и солнцем», — продекламировал тальден эпиграф к одной недавно прочитанной мною книге, созданной всемирно известным историком и летописцем Ферселом Торном. — Раз мечтали, значит, побываем.

Кажется, с меня только что мысленно стянули накидку. Боюсь, с такими темпами я лишусь платья ещё до начала трапезы. А к десерту и с нижней сорочкой распрощаюсь. Не знаю, как у него это получается: вгонять меня в краску одним только взглядом. И при этом выглядеть совершенно безмятежно-расслабленным. Я же как будто сидела не на мягкой подушке, а на гвоздях, перемешанных с бутылочными стекляшками.