Мой невозможный дракон

Светкины руки автоматически вызывающе упираются в бока — её рефлекс, хоть управляю телом сейчас я. Но привычка — вторая натура.

— В нашем доме посторонним запрещено применять магию, — спокойно бросаю, смотря на него сверху вниз. — Я уже молчу о том, что это вообще-то невежливо.

Водитель хрипит, скрученный болью, судорожно хватается за бок, но уже не рыпается. Я не спеша указываю на дверь:

— Выметайся. И передай боярину Артёму Воробьёву, что его сын сейчас находится у нас. Он повёл себя неподобающим образом и спровоцировал атаку моего человека. До приезда Охранки Семён Артёмович будет находиться у нас в гостях.

Он даже не отвечает — просто корчится от боли, так что гвардейцам приходится вытащить этого пса к его машине.

Как только за ним хлопает дверь, я плавно возвращаю Светке контроль.

Она ошарашенно хлопает глазами, затем медленно сгибает пальцы, будто проверяя, всё ли на месте, не растеряла ли ловкость.

— Слушай, Даня, — выдаёт она по мыслеречи, — а ты можешь меня этому приёму научить? Это было круто! Ты так его доспех вырубил! Будто рубильник дернул!

Я усмехаюсь, расправляя плечи в своём теле.

— Как-нибудь научу. Если хорошо себя вести будешь.

— Ну-у-у Даня-я-я….

— Да это всего лишь Багровая вспышка. Я просто пустил её через его меридианы. А так как видел энергоканалы на доспехах — знал, куда ударить.

Светка округляет глаза, явно впечатлённая.

— Так ты можешь меня научить?! Чтобы вот так же — тычком — доспехи скидывать?!

Я пожимаю плечами, давая ей немного погореть от любопытства, а потом отвечаю:

— Ну, могу, конечно. У большинства людей меридианы расположены примерно одинаково, так что я могу показать тебе, куда бить. Но тут нюанс — нужно правильно направлять удар. А для этого мне придётся периодически брать под контроль твоё тело.

Светка задумчиво прищуривается, при этом машинально потирает запястье, словно уже представляет, как её рука пробивает очередного наглеца сквозь магический доспех.

— Регулярно? — уточняет она, внимательно разглядывая меня.

Я киваю.

В её мыслях лёгкое предвкушение, и вот она уже добавляет игриво:

— Я не против, чтобы ты брал моё тело под свой контроль, муж…

Я прямо вижу её ухмылку. Вот же хитрая чертовка.

— О, я даже не сомневался, что ты найдёшь в этом какой-то дополнительный бонус.

Она только мысленно хихикает. Ладно, прерывать разговор с женой, а то он свернул куда-то не туда. Плавно выскальзывая из её сознания, и возвращаюсь в своё тело в машине. Двигатель тихо урчит, за окном тёмные улицы мелькают в свете фонарей. Время идёт, а мне ещё нужно разобраться с этим цирком.

Первым делом связываюсь с Лакомкой по мыслеречи:

— Нужно срочно выяснить, что произошло между Феанором и Воробьёвым.

Лакомка откликается мгновенно, голос в голове чёткий, но с лёгким оттенком усталости:

— Телепаты могут просканировать Семёна Воробьёва…

Я качаю головой:

— Не лучшая идея. У него стоят щиты. Если мы их взломаем, а потом Охранка начнёт разбирательство, нам зададут неприятные вопросы. Почему, мол, мы вскрыли защиту сына боярина и вызнали чужие родовые тайны?

На том конце мысленной связи слышится лёгкий вздох, потом Лакомка предлагает:

— Тогда давай спросим у Феанора.

— Вот это уже ближе к делу. Пусть передаёт воспоминания. Сходи к нему со Смородиным.

— Поняла.

От Феанора можно ожидать чего угодно. Учитывая его дружелюбный характер, он мог напрыгнуть на Воробьёва просто потому, что тот слишком долго на него смотрел. Или, наоборот, Семён решил поиграть в интриги и поплатился.

Я остаюсь в теле Лакомки — не могу же оставить свою жену и мать моего будущего ребёнка один на один с отрезателем рук. Лучше проконтролировать контакт с этим прославленным Воителем.

Пока альва идёт по коридору, я заодно сканирую её организм. Энергобаланс в норме, но нет предела совершенству — слегка подправляю, чтобы всё работало ещё лучше.

По пути она оглядывается, а затем зовёт:

— Витя! Иди сюда, ты нам нужен.

Смородин, телепат из вассально рода, оборачивается:

— Да, конечно, госпожа, — и почтительно идет следом.

У двери комнаты Воителя стоят двое гвардейцев —без намёка на расслабленность. С таким гостем иначе нельзя.

Как только мы приближаемся, один из них открывает дверь перед Лакомкой. Она оборачивается:

— Витя, постой пока здесь. Я позову;

Лакомка делает глубокий вдох. В её мыслях ощущается напряжение, но страха нет. Она не боится своего дялю, но на всякий случай я тихо бросаю ей в мыслеречь:

— Не волнуйся. Если что, я могу сразу его вырубить. Просто он об этом пока не знает.

Она усмехается, чуть расслабляется.

— С тобой мне никогда не страшно, мелиндо.

Входим в комнату.

Феанор стоит у окна, спиной к нам, смотрит в сторону зимнего сада. Вид у него задумчивый. Руки скрещены за спиной, осанка напряжённая, но гордая — типичное «я-не-винова-а-а-ат». Даже не делает вид, что замечает племянницу.

Лакомка хмурится.

— Дядя, почему ты напал на нашего гостя? Что ты устроил?

Феанор, не поворачиваясь, лениво скользит взглядом по стене, будто разглядывает узоры на обоях.

— Это не твоего ума дело, Люми, — бурчит он. — Я поговорю об этом с твоим муженьком-менталистом, когда он вернется.

Лакомка даже не моргает.

— Он уже тебя слушает.

Феанор резко поднимает брови, чуть ухмыляется, но в глазах мелькает раздражение.

— Так ты его жена или марионетка?

— Скажи ему, что он ходит по краю, — замечаю я. — И еще одно слово в подобном тоне — и вылетит за него.

Лакомка прищуривается, губы поджимаются, но злости в голосе нет — только ледяной укор.

— Мой муж передаёт: ещё одно дерзкое слово, дядя, и он тебя «выбросит за край». Дословно.

Феанор хмыкает, лениво поглаживая бороду, в его взгляде проблеск эмоции — раздражение. Но он не спорит.

— Тот сосунок-человечишка назвал мои уши ослиными, — тихо говорит Воитель, наконец решившись объясниться. — Поэтому получил культю на память. Я мог бы отрезать ему грязный язык, но тогда пришлось бы захватить и голову.