Мой палач

Он облизывает губы. Быстро, кратко, словно кот после молока, и откидывается на стуле. В разговоре, как и мой брат не участвует, и меня это задевает, если бы я согласилась - он бы тоже сидел и молчал?

– Аня, так я не поняла, - Марина трогает меня за рукав платья, и я отрываюсь от этой статуи пофигизму.

– Все верно, - повторяю.
– Я беременна. Можно начинать поздравлять будущую семью.

Марк угрожающе щурится на меня, взглядом призывая заткнуться.

– Тебе справку показать?
– щурюсь в ответ, и вижу, как у него красные пятна выступают на шее и на лице. Тянусь через стол к коробке с кольцом, щелкаю крышечкой. Ахаю на кольцо.

– Как раз такое я и хотела, Марк, - примеряю золотой обруч с крупным камешком на палец.

Марк поднимается на ноги, одергивает джемпер.

– Выйди, - цедит мне.

– Здесь все свои.

Он молчит. Ерошит волосы. Хмыкает. Обходит стол и за руку сдергивает меня с сиденья.

– Марк, в чем дело?
– требовательным тоном останавливает его мама.

– Все нормально, Лиза, - бросает он ей, и больно ухватив за локоть тащит меня из столовой.
– Ужинайте.

Он выталкивает меня в коридор, толкает к стене.

– Ну чего?
– бюсь плечом и потираю руку. В полумраке белеет его джемпер, глаза кажутся черными, он подходит ближе и наклоняется, долго смотрит мне в лицо.

Смотрю в ответ, и злость мне сил придает, не отворачиваюсь, готова на своем стоять до последнего.

– К чему этот спектакль, Анюта?
– спрашивает он шепотом. Большим пальцем касается моей щеки, поглаживает.
– Я тебя замуж позвал. А ты что устроила? Не стыдно?

– За что мне стыдиться?
– отталкиваю его руку.
– Стать матерью - это главная задача женщины, - повторяю истины, что нам вдалбливали в пансионе, - вести дом, воспитывать детей и...

Его ладонь с громким шлепком врезается в стену рядом с моей головой, и я вздрагиваю. 

– Какого черта?
– тихо, с раздражением и скукой спрашивает Марк, берет меня за плечо и встряхивает.
– Ты мстишь мне так или что? Я думал, ты повзрослела, наконец.

– А я и повзрослела, - вырываюсь, он держит крепко, и я затихаю.
– У тебя были другие девушки. А у меня другие мужчины. Это справедливо.

– Какие еще мужчины, Аня, - Марк ослабляет хватку и улыбается.
– Врушка маленькая.

– Разные мужчины, - твержу и чувствую, что разреветься готова, так сложно представить меня в постели с кем-то - это очень обидно.
– Ладно, - выдыхаю.
– Только один мужчина был. И мы занимались сексом. Разным. В разные места. Во все места. Трахал он меня. Мочалил, как хотел!

– Ань, - устало зовет меня Марк. Трет лицо.
– Но ведь ты врешь.

– Нет. Я влюблена. 

– И кто он?

– С папиной работы.

Марк теребит рукав джемпера. Все еще не верит, но уже сомневается, подозрительно смотрит на меня.

– Правда?
– спрашивает после паузы.

– Да.

– Я серьезно, Аня.

– Я тоже.

– Я отцу твоему позвоню.

Кусаю губу. Представляю, что мне папа устроит, если ему такое сказать, он ведь всю душу из меня вытрясет, и даже не то, что к маме больше не отпустит, он меня дома запрет, переведт на онлайн-обучение.

– Папа меня убьет, - вскидываю голову.
– Тебе это зачем? Ты меня столько лет не замечал, вот и теперь не лезь. Просто не будет свадьбы, и все. Другую жену выбери.

– Ты понимаешь, что несешь вообще?
– он взрывается.

– Все, Марк. Отвали от меня, - отталкиваю его, сдергиваю кольцо с пальца и швыряю в него.

– Всё. Конец.

Глава 24

Губкой тру масляный лист, в котором картошка запекалась. Мама сидит за столом и в спину мне выговаривает:

– Нельзя такие вещи говорить при всех, на ужине, и выставлять меня идиоткой. Что обо мне Марина подумала? Моя дочь беременна, а я не знала, хорошая же из меня мать.

– Что плохого могла подумать Марина, - жму плечом, - она же твоя подруга.

– Какая разница, Аня, - с раздражением спорит она.
– Ты должна была мне сказать. А не вот так. 

Молчу.

– А Марк почему с ужина сбежал?
– продолжает она допытываться.
– Куда он поехал?

– Работать.

– В десять вечера?

– Значит, гулять.

Позади громко брякает кружка.

Оглядываюсь.

На столе лужица, мама отодвигает от себя чай. Нервно качает ногой в воздухе.

– Я не поняла. Вы женитесь или нет? Кольцо где?

Смотрю на свои руки в мыльной пене. Какая она глазастая. 

– Кольцо я сняла и кинула в Марка, оно валяется где-то в прихожей, - отвечаю, продолжаю намывать лист.
– Сходи и поищи, если надо. И сама за него замуж выходи, если хочется. А я не буду.

– Анна, - ледяным тоном зовет она.
– Ты с матерью разговариваешь или с подружкой? Которых у тебя нет, к слову.

Смолкаю.

Я себе лишнего позволяю, знаю. Обнаглела.

Но Марк вздумал, что я так просто соглашусь после всего, а Виконт...промолчал.

И правильно сделал.

Ведь он...муж женщины, которая сейчас сидит у меня за спиной. И нельзя мне на что-то надеяться, ведь это все...плохо.

– Я...- мыльной рукой стираю набежавшие слезы и от пены глаза щиплет лишь сильнее.
– К отцу, наверное, вернусь.

– У него же невеста там?
– мама хмыкает.

– Не знаю, - шмыгаю носом. Откладываю чистый лист на стол и выключаю воду.
– С Марком все равно у нас не получится.

И с Виконтом тоже.

Он ведь женат, боже мой.

– Аня, вот ты или дура, или прикидываешься, - мама встает и взбивает волосы. Она до сих пор не переоделась, разгуливает по дому в платье и новых туфлях.
– Марк для тебя - идеальный вариант. Вот упустишь его сейчас. И останешься старой девой.

– Мне двадцать, - напоминаю.

– И часики тикают, - она кивает.
– Такие, как Марк, - она подходит ко мне, ставит ноги крестом и локтем опирается на столешницу.
– Такие мужчины всегда будут в центре внимания. Красивый, успешный, одинокий, ты представляешь, сколько желающих? Там очередь.

– Как за бесплатным сыром, - поддакиваю.

Она изгибает бровь.

– Ну это же ненормально, - разворачиваюсь к ней.
– Если за мужчиной выстраивается очередь. Он что - золотой витязь? Звездные врата? Нет же. Тогда остается вариант, что такой мужчина - просто дешевый ширпотреб. Всем доступно. Вот все и слетаются.

Она усмехается. И качает головой.

– Поговорку слышала, Аня? Промолчи - и сойдешь за умную. Не надо тебе рассуждать. Не твое это.

Поджимаю губы.

Вот так всегда.