Мой препод Укротитель

– Не совсем понимаю, какая муха тебя… - протянул аспирант, но я перебила. Вырвалась из пелены тоски, исподтишка вяжущей тело и тянущей на поверхность тысячу причин, чтобы остаться.

– Так за меня ж всё равно не доплатят. К чему геройствовать? К тому же вам явно сегодня нездоровится.

– Моё «нездоровится» лечится на раз-два, - отрезал аспирант.

– Рада слышать, - выдала я, вложив всё безразличие, какое смогла. – Только не забудьте Марте об этом сообщить.

Бранов до белизны костяшек вцепился в перила. Наверняка фантазия, но на миг мне почудилось, будто бездна его зрачков, подобно чернильным пятнкам, раздалась вширь. Всплеск, и огонь негодования опалил кожу. Заставил выставить колючки. И не зря.

Аспирант расправил плечи и вскинул бровь так, как всегда делал на семинарах, вместо ответа выслушивая откровенную чушь.

– Вижу, вас не учили толком изъясняться, Вознесенская. При чём тут Марта?

– Так волноваться же будет. Вдруг кто-то, кому оно и даром не сдалось, вклинится в ваш… сверхъестественный дуэт?

Съязвила, не удержалась. За что вмиг и поплатилась. Бранов мотнул головой, и в темноте его глаз зажглись огоньки.

– Дуэт, значит… - повторил он негромко, словно самому себе, а затем шагнул. Поднялся всего на ступень, а уже заслонил собой если и не белый свет, то путь к отступлению точно.

Я упрямо вскинула голову. Внутри от напряжения зазвенело.

Близко. Так близко, что можно протянуть руку и коснуться его измождённого лица! Неужто снова аура маху дала?

Невыносимо… Как на грех ещё и студенты разбежались по аудиториям, а Бранище - бесстыжая аспирантская морда! - без толики смущения уставился на меня.

Ещё и губы скривил, будто улыбку прятал.

– Полагаю, друг из Ордена успел просветить тебя куда больше, чем я, - нарушил он сгустившееся молчание, прежде чем я отчебучила первую попавшуюся глупость.
– Признаю, это моё упущение, - аспирант чудно, прямо как на балах отвесил лёгкий поклон и отступил, вернув мне свободу.
– Вчера обстоятельства не дали поговорить толком, а сегодня… Марта не образец гостеприимства, признаю. И она действительно, как и ты… слышит, - Бранов наклонился ко мне, балансируя на грани дозволенного, и заговорил вполголоса, будто государственную тайну выдавал, – но она не мой Слышащий. Обычно я один в Материю хожу.

– Тогда как… - против воли окунулась я в такой тёплый Брановский дух и сбилась.
– Миша сказал, запрещено ходить во владения Хаоса в одиночку!

– Выходит, я подаю отвратительный пример молодому поколению.

Аспирант устало посмеялся, а у меня так и засело в голове: «Рискнул... Рискнул ради меня. Ради Оксаны». Мне бы возликовать, но одному проклятущему пазлу не находилось места в идеальной картине.

– Но... зачем?
– замотала я головой, не в силах найти ответ.
– Это было опасно, и Орден рано или поздно сам бы уладил... Зачем вы пошли со мной?

Я затаила дыхание. Бранов тоже замер. Сперва равнодушно скривил губы, а затем вдруг возвёл глаза к потолку и ответил тихо.

– Странный вопрос, Мика, - темноокий взгляд без предупреждения метнулся ко мне и снова взял в плен. – Раз пошёл, значит, мне не всё равно. Так?

Я облизала пересохшие губы и крепче стиснула лямку сумки. Пыталась успокоиться, но какое там! Сердце колотилось как оглашеное.

– Вы знали, что я Слышу?

Бранов медленно помотал головой.

– Я похож на ясновидящего?

– А Марта? Она...

– Сестра, - опередил аспирант всё с той же незнакомой задумчивостью. – Не по крови, но так уж жизнь распорядилась.

Сестра... Не Слышащий. Не девушка.

Я сперва глядела на Бранова, словно увидела впервые, а затем тихонько так охнула.

– О-о-ой…

Ну и семейка! А пёс у них, если он есть, работает у охотников за привидениями и по воскресеньям на таро гадает?

Видя мою реакцию, Бранов покачал головой.

– Многозначительное «ой», Мария. Идёмте, - проходя мимо, Бранище не то нарочно, не то случайно коснулся меня плечом.
– Домыслы множатся в студенческих головах быстрее, чем чумная палочка в средневековье, так что не станем давать им пищу. К тому же не помешает поскорее Сергея навестить.

– Снова?! – крутанулась я на ступеньке и врезалась взглядом в аспирантскую макушку.

Припомнить былой фейерверк в крови от одного лишь прикосновения труда не составило. Бранов тоже провалами в памяти не страдал, потому враз остановился. Глянул через плечо.

– Серёга прав, после обновления ауры нужен покой, а псы нас вчера знатно погоняли. Энергетические заплатки теперь никуда не годятся.

– То-то я чувствую, что мозги с утра, как лук варёный, - подтвердила я и, сделав несколько робких шажков, вышла вслед за аспирантом в пустынный коридор. – Сосредоточиться не выходит.

Бранов кивнул. Тоже с трудом занятия отвёл.

– Мы с тобой не связаны, потому помочь друг другу не сможем. Так что выход один.

– Ехать к Сергею, - заключила я и нервно повела плечами.

– Не бойся, - верно считал мои тревоги аспирант.
– Замыкать нас Серёга больше не станет. Я прослежу. Но если ты против, - вдруг отбросил он официоз, - или тебя ждут…

Бранов остановился в шаге от дверей родной кафедры. Взялся за ручку и вот уже в который раз уставился на меня в упор.

Под внимательным взглядом и постараешься не соврёшь. Но мне и не было нужды.

– Была бы против, никто бы не заставил, - исчерпав запас смелости и правды в ногах, я отвела взгляд.
– А ждать меня некому. Разве что Мишка караулит… Но, если честно, я пока не разобралась, хочу ли видеть его, а уж тем более его отца с Чистителем наперевес, в обозримом будущем. Так что…

Мне показалось, будто Бранов с облегчением выдохнул. Я вскинула голову, чтобы узнать наверняка, но аспирант уже умело напялил непрошибаемо-строгий вид и отворил дверь.

– Тогда поработаем немного для отвода глаз и поедем. Проходи.

Для отвода глаз? Я с удивлением притормозила на пороге. Кажется, я дурно на аспиранта влияю. Или это он своими «ответственность и труд» мне мозги промыл?

– Ян Викторович, дорогой вы наш ребёнок… Говорила же утром, что заболели! Совсем лица нет.

Стоило нам войти, крохотная но неуёмно энергичная Виктория Игоревна - историк с заоблачным стажем - заквохтала, заохала. Но аспирант только отмахнулся, мол, всего-навсего спал плохо.

Привычно указал кивком на свой заваленный папками стол, предлагая мне присесть. Но учёная дама - до того добродушная, что её при встрече страсть как обнять хочется, - уже разволновалась не на шутку и вовлекала в поле волнения всех вокруг. Даже я начала подглядывать на аспиранта косо.

– Да как же не волноваться? Вы ж молодые ещё, вам беречься и беречься! Макар Ефремович с Марьяной уехали на заседание учёного совета, так что поезжайте и вы домой, отдохните. Иначе разболеетесь, как Велор Арисович, и поминай как звали!