Мой препод Укротитель

Вытянув из сумки тетрадь с лекциями, я испуганно выдохнула, а Бранов устало потёр глаза.

– Виктория Игоревна, не пугайте Марию. Решит ещё, будто у нас на кафедре повышенная смертность. Жив Велор Арисович, - глядя на меня, серьёзно вещал аспирант хотя я точно видела затаившуюся в уголках тёмных глаз улыбку.
– Жив. Просто уволился. Заграницу, если мне память не изменяет, собирался.

Виктория Игоревна блеснула очками и поджала алую чёрточку сухих губ.

– И очень жаль, что уволился. Достойная смена. А какой джентльмен… Машенька, вы его не застали?

Я вооружилась ручкой. Подтянула лист с одним из Брановских тестов, которые незаметно потеряли приписку «кошмарные», и помотала головой.

–  Арисович у нас точно не вёл. Я бы запомнила.

Бранище хмыкнул.

– Вам повезло. Он вёл у меня. В прошлом году.

– И как? – заправила я за уши тёмные пряди и с улыбкой глянула на аспиранта. Права Оксанка. Щёки у меня точно скоро треснут от переизбытка Брановщины в жизни.

– Вам повезло, - со смехом повторил Бранов и вынул из сумки ноутбук. – Требовательный. Правда, как мне казалось, не всегда переваривает людей... но дело своё знает. Будто половину исторических событий своими глазами видел.

Я вскинула брови.

– Так же, как и вы?

Аспирант вбил на ноуте пароль и будто бы недобро скосился на меня. Но я видела – смеётся. От глаз разбежались тоненькие морщинки.

– И снова вы бессовестно мне льстите, Вознесенская.

– Вовсе нет. Это просто вы себя недооцениваете.

Задрав нос, я поднялась и подхватила кружку с аспирантского стола - Виктория Игоревна велела нести тару.

– Сейчас мы вас, дорогой наш, вмиг вылечим, - заявила она, вовсю суетясь у чайника.

Сняла пищевую плёнку с просахаренных лимонных долек. Не скупясь отсыпала молотого имбиря в Брановскую кружку и тихонько забормотала, словно наговор над хлынувшим в кружку кипятком читала.

– Достойная смена. Достойная. Это хорошо. Может, даже и на пенсию уйти сподоблюсь. Когда-нибудь.

Дорогие читатели!

Сегодня продолжение двойное, большое. Не хотелось разрывать.

Поэтому завтра либо выходной, либо я таки воодушевлюсь и успею наваять ещё кусочек:D

Спасибо большое, что остаётесь с нами! Герои, МузЫк и я жутко признателны и лезем обниматься.

Глава 8. Всего лишь игра?

– Девятнадцать, двадцать!..
– увлечённо считала я, навалившись на стол.

Голос мой креп, а смущение и вовсе кануло в небытие. Ещё бы… за пару часов я узнала всё – ну или самую приличную часть – из студенческой жизни Бранищи и Сергея. Как Серёга ушёл из дома на первом курсе. Как жили в Брановской квартире, как Серегин отец три года спустя в знак примирения подарил сыну место под бар. Как Бранище два диплома зараз писал…

– Двадцать пять!..

Разноглазый скосился на меня и лихо подкинул последний орешек.

– Кручёный, - хмыкнул Бранов, словно осуждал друга за позёрство. А я так и прихлопнула в ладоши.

– Двадцать пять! С ума сойти!

– Я к тебе даже ещё не прикоснулся, а ты уже с ума сходишь? Шустрая, - Сергей самодовольно задрал квадратный подбородок, но я даже не смутилась. Захохотала в ответ.

Сумасшедший человек, сумасшедшие способности! Когда мы с аспирантом приехали, Сергей на радостях обнял и меня. Увильнуть я не успела, и в тот же миг, когда меня бесцеремонно вжали в мускулистую грудь, тело прострелило от макушки до пят таким восторгом...

Сопротивляться сил не было. В ответ я просто подсунула руки Амуру подмышки и стиснула бока. Полноценными объятиями это не назовёшь – разум как мог сопротивлялся открытости и стопроцентному человеколюбию, - но, как ни крути, а знак расположения.

Серёга тогда захохотал и отстранившись, потрепал меня по плечу. Я тоже рассмеялась. Головой по сторонам не крутила, но Брановский взгляд чувствовала остро. Осуждающий или довольный… не разобрать.

Одно лишь поняла даже пуховик не успев снять - моя аура снова как слизняк без раковины. Беззащитна перед аспирантом, а значит, здравствуй очередное обострение.

– Пейте давайте. Хватит в гляделки играть, - откинулся на спинку великий ловец орешков, пока я неприлично пристально залипала на сидящего напротив аспиранта.

Я смутилась. Отвела взгляд и стиснула бадью с бурым киселём. А затем снова невольно глянула на Баранова.

Тот неизменно смотрел в ответ.

– Пей-те!
– скомандовал Сергей, и мы оба подняли кружки.

Двадцать пять глотков. Горечь в горле и ощущение, будто тебя вывернет раз сто, но правила на то и правила. Игра шла честная.

Серёга же, глядя на нас, посмеивался и прихлёбывал свой фреш. Можно было, конечно, и нам играть с чем-то поприятнее на вкус, но так азарт больше. В случае провала делаешь глоток за глотком мерзкого варева.

Ну а Сергей вооружился фрешем, сказав, что для друзей он вполне мог организовать бутылочку чего-то покрепче, но на работе не пьёт. И нам не разрешил.

– Тело - живой магнит. Алкоголь ослабляет контроль, магнитный поток гаснет, и края ауры размываются, - вещал Сергей, грохнув парой пивных кружек с бурым киселём.
– Защита слабеет, а нам оно сейчас не нать. Будете потом всяких чертей видеть.

Я кивала. Когда Серёга привирает и нарочно нагоняет жути, пока не разобралась, но выглядел Амур в тот миг донельзя серьёзно.

– Вку-усно, - котом проурчал Амур и с особым смаком отпил, когда мы с аспирантом, морщась и кряхтя, выполнили свою часть сделки.

– Зараза, - констатировал Бранище мне на радость, с кислой миной наблюдая за лоснящимся от удовольствия другом.

– Ага, и я тебя люблю, - отмахнулся Сергей и накинулся на меня. – Маша, твоя очередь кидать.

– И не проси, - смущённо завозилась я. – Хватит с меня. Всё равно больше двух не получается поймать. А уж как ты я точно никогда не смогу.

– Ну так а ты пробуй, - состроил суровый вид Сергей. – Когда ещё возможность представится? К тому же у Браныча должна быть компания в аутсайдерах.

Бранище, к слову, посверкивал чёрными глазищами, и я как наяву снова услышала его коронное: «Зараза», - хотя он и рта не раскрыл.

– Давай! – продолжал наседать Сергей, подталкивая миску с подсолённым арахисом, и я наконец сдалась.

Зачерпнула орешки, нарочно выпустив сквозь пальцы пяток-другой.

– Ладно... Сколько тут у нас?
– посчитала скудный улов. – Четыре. В самый раз для новичка!