Мой сиамский брат - Генеральный секретарь

Из полуоткрытого шкафчика за спиной рабочего было видна стоявшая на полке чекушка. На газетке рядом была разложена нехитрая снедь - несколько кружков колбасы, четверть черного хлеба и половина луковицы. Брежнев понимающе подмигнул работяге.

– Ну что закусываем?
– Стоявший за спиной генсека директор завода спал с лица. Дружно побледнели начальник цеха и парторг завода. За спиной, как в улье, встревожено зашептали. Ильич сначала нахмурил брови.

– “Смотри Викторин, распустились совсем, выпивают прямо на рабочем месте. И где соблюдение техники безопасности, где качество работы? Ну, я им дам!

– Леня, не вздумай орать на рабочего. Сам в своем рабочем кабинете не позволял себе рюмку? А? То-то. Ну, а пьют не от хорошей жизни. Ты посмотри, на каком оборудовании человек работает. Где уж тут качество работы. А начальников до ж… И все требуют - давай. Вот он допинг и принимает. Хотя, конечно, так и спиваются люди. И куда руководство местное смотрит? Вот их и взгреешь”.

Ильич подошел вразвалочку к шлифовщику. Посмотрел на рабочего, нюхнул воздух. В нос шибануло “амбрэ”. Рабочий взволновано перекладывал инструмент, руки слегка подрагивали. Генсек обернулся к стоявшей за спиной толпе.

– Тааак… здесь всё ясно. А где мастер участка?

Мастер участка Котов в свое время был лучшим рабочим. Но тяжелый труд и неурядицы в семье сильно напрягали. Способ выхода из семейного кризиса после развода был прост - пропустил стаканчик и легче. И все чаще стал Котов прямо на рабочем месте прикладываться к бутылочке. А сегодня, как обычно с утра, он уже заглядывал в свой шкафчик - поправлял здоровье. И когда на его участке появилось высокое начальство, предпочел скрыться в инструментальной.

Ильич нахмурил брови. Перед ним происходило перемещение начальствующих лиц, но никто не выходил.

– Так, мастера нет. Где начальник цеха?
– Из толпы вышел под два метра роста, с почти казацким чубом и повисшими усами бледный начальник цеха Борисенко. Был он нрава веселого, силы не мерянной и прошел все ступеньки карьерного роста от станочника до начальника цеха. Сейчас он ждал только худшего.

– Ну, подойдите, товарищ начальник, поближе. Мы поговорим пока с Вашим подчиненным, а вы послушаете.

Участникам войны всегда есть о чем поговорить. И поговорили, Брежнев слушал все внимательно. Потом Ильич, уже собираясь уходить, спросил, что мол, Иваныч тебе надо? Как у золотой рыбки можешь попросить.

Шлифовщик указательным пальцем с черным обломанным ногтем постучал по бутылке. Та жалобно зазвенела - “дзинь, дзинь”.

– Вот, Леонид Ильич, смотри, водочка-то дорогая стала, особенно и не разгуляешься. А пожелать, …так это … главное, что бы был мир. Не допустить войны проклятой. Вот это я и желаю, - ухмыльнулся Комаров.

– Посмотрим, чем могу помочь - Брежнев, поманил пальцем начальника цеха.

– Рабочего отправить домой, пусть отдыхает. Но строго не наказывать, предупредить, лишить премии. А ты сам, голубь, становись к станку. Не можешь заставить соблюдать порядок, работай за него сам.

Генсек засмеялся и пошел. Но, аккурат перед седьмым ноября, появилась в магазинах новая водка по 3 рубля 12 копеек. Прозвали ее в народе Брежневка.

Поговорив с рабочим, Ильич в окружении обеспокоенных руководителей предприятия прошёл, минуя банкетный зал, в кабинет директора. Было о чём побеседовать. И тут уж Брежнев отыгрался на чиновничьей братии по полной программе за все те слова, что говорил ему Викторин. На совещании кроме чиновников завода присутствовало всё руководство горкома и новый премьер Байбаков. Генсек, заглядывая в записку и не стесняясь “татарских” выражений, охарактеризовал положение в нашей тяжёлой промышленности:

– Начальников до …, а порядка нет. Станки до сих пор тридцатых годов выпуска. Это рабочим надо сказать спасибо, что они ещё работают. А вы, какого смотрите? Почему не внедряются активно станки с ЧПУ? Все новые станки должны выпускаться только с ЧПУ. Мне тут вот стало известно - Ильич глянул в записку - на западе давно используются гибкие системы производства. Вы про это не знаете? Пока мы все в ж … не оказались, гибкие системы надо срочно внедрять и у нас. И прекратить практику строительства заводов-гигантов. Это уже к Вам, товарищ Байбаков. Лучше иметь семь небольших заводов, чем один гигант. И что мне Вам объяснять? Вы какого … тут сидите? Кого возглавляете? Что делаете? Тут ночей не спишь, голову ломаешь, как быть, а над вами не каплет, как я погляжу. Товарищ Байбаков, занимайтесь делом! Снимайте любого чиновника, а то много их тут развелось - сокращайте вдвое, не меньше. Хватит штаны просиживать!

После этого памятного выступления генсека министерства и ведомства залихорадило. Слухи о предстоящих сокращениях вводили в ступор одних чиновников и побуждали к демонстрации бурной деятельности других. Но гильотина сокращений, как при Парижской коммуне, уже начала рубить головы неустанно и беспощадно. Ветер запустения гулял по коридорам министерств. И куда теперь бедному чиновнику податься? Где приклонить безутешную голову, куда пристроить откормленное тельце? НО! В СССР не было безработицы. Страна нуждалась в рабочих руках. С распростёртыми объятиями их ждали многочисленные ударные стройки, фабрики и заводы. Нуждалось в рабочих руках и сельское хозяйство. Страна почувствовала крепкую хозяйскую руку Ильича. И, как водится, Брежнев пошёл по проторенному пути, проложенному ещё великим “другом всех детей”. Сталинский пример закручивания гаек был понятен и “близок” всему народу. Родное ведомство Андропова не зря получило подарки от генсека. Повышение статуса КГБ почувствовали на себе все слои населения. Теперь и на улицах, и в магазинах, и в кинотеатрах, да вообще в любом общественном месте могли подойти двое в штатском и спросить прямым текстом “а что Вы здесь делаете в рабочее время, гражданин (или гражданка)?” Улицы городов в рабочие часы стали пустеть на глазах, как при просмотре незабвенного и неповторимого Штирлица. На заводах карающая рука органов также стала наводить порядок. Начались тяжёлые, трезвые, безпохмельные времена. Ни тебе “здоровье поправить”, ни выпить, ни закусить на рабочем месте. Статья трудового кодекса о пьянстве заиграла новыми красками - нарушителей ударили рублём по карману. В семьях с пьющими мужьями облегчённо вздохнули жёны, “Слава тебе, Господи! Спасибо генеральному секретарю”. На предприятиях контроль и учёт всего: материалов, комплектующих и готовых изделий. КГБ и ОБХСС совало нос абсолютно во всё. Могли остановить любую машину, с любым грузом и задать вопрос “и куда это дровишки, вестимо?” И не волнует их, чья это машина, и какие номера Глава 13.

Сегодня, шестого ноября, в конце рабочей смены, когда новое начальство магазина ” Три ступеньки” отправилось по домам, в каптерке Сучкова перед праздничным столом собрались трое. Сам хозяин - сторож магазина Сучков Иван Трофимыч и грузчик Гавриила Иванович Лебедь, ну а третьим, естественно, рыжий друг - кот Василий. Гаврила лицом очень походил на известного актера Буркова. Тот же взгляд, как у спившегося интеллигента и красные большие губы. В жилище Ивана Трофимыча произошли заметные изменения. На стене рядом с портретом генералиссимуса Сталина висела новая фотография. В аккуратной деревянной рамочке под стеклом висел портрет. Генеральный секретарь - как есть в мундире со всеми орденами и регалиями. Сучков ежедневно по несколько раз на дню надраивал стекло на фото. И “портрет” Брежнева казалось, лучился светом. Так блестело надраенное стекло. Кроме того, в каптерке появилось два новых стула из директорского кабинета. Как только бывшую директрису Лозинскую уволили, сторож не растерялся и обзавелся мебелью. Хоть клок с “паршивой овцы”. В углу на тумбочке появился телевизор “Рубин 102” - черно-белый, работал исправно, правда бледновато показывал. Телевизором ветеран разжился тоже после смены руководства магазина. Телевизор списали, но выбросить вещь сторож не дал, в жизни, в смысле ему, телевизор ещё послужит.

Да и на столе теперь наблюдалось кулинарное произведение - “картина маслом”. Тут были и баночка золотистых шпрот и, в окружении колечек лука, селедочка. Была и столь любимая сторожем сырокопченая колбаса, и ароматная ветчина. Была и с румяной хрустящей корочкой курица. Присутствовал и король русского застолья дымящийся, рассыпчатый картофель. Стояло и нашпигованное чесноком, густо посыпанное перцем сало, присутствовали и соленые огурчики. В центре стола гордо, Шуховской башней, возвышалась новая водка - Брежневка. Рядом присоседилась, в синей пиале взятой у мясника Шота, баночка красной икры. А на большой тарелке с золотистой каемочкой, лежали истекающие жиром, толсто порезанные куски балыка. Запах от него был просто умопомрачительный. Сидевший за столом Лебедь сглотнул подступившую слюну. В животе радостно “включился подсос”, есть захотелось много и сразу. Кот Василий, уже давно наплевав на условности, ел под столом кусок любимой им ветчины и урчал от удовольствия. Худые, с выступающими ребрами бока восторженно вздымались. Ну может же быть праздник и у кота? Сучков сидел за столом в своем обычном пиджаке, но он был отстиран, отутюжен, заплаты на локтях обновлены. Хозяин сиял, будто новенький пятак. Иван Трофимыч встал, гордо взглянул на надраенную, как у кота яйца, медаль на пиджаке. С торжеством во взоре окинул стол, сглотнув слюну. Взял слегка дрожащей рукой стакан с водкой. В другой руке держал вилку, с нанизанным куском сала. Старик волновался, столь обильный и богатый стол, обязывал сказать особенную, торжественную речь. Тост надо сказать по-умному, а не просто абы чего. Увидев, что хозяин взял стакан, грузчик поспешно наполнил свой и в нетерпении, ожидая, когда можно будет выпить и закусить, уставился в рот Сучкову.

Ветеран выдержал паузу. Наморщил лоб, высоко подняв стакан, выдохнул:

– За нашу победу. За партию и за нашего - тут рука ветерана дрогнула, голос завибрировал, а по щеке потекла скупая мужская слеза. Сучков уронил вилку, полез в карман, достал не первой свежести носовой платок, с силой протер глаза - …за нашего генерального секретаря Леонида Ильича Брежнева. Пусть живет долго.

Зазвенели, столкнувшись, стаканы. Друзья дружно опрокинули внутрь их содержимое. Закусили. Помолчали. Потом наполнили по второй. Теперь уже говорил гость. Выпили за хозяина стола. Лебедь безжалостно выломал из тушки курицы ногу, и, уже жуя, начал: