Мой темный Ромео

Ничто так не кричало о благочестивом христианине, как попадание чужой руки между ваших бедер.

— Кольцо приемлемо? — он выхватил сумку с драгоценностями из моих рук, разорвав ее. — Потому что я не позволю тебе больше унижать мою дочь.

Я, может быть, и был жалким человеком, когда втянул его брыкающуюся и кричащую дочь в брак, но он был первоклассным придурком, позволившим это сделать.

И за то, что изначально свел ее с Мэдисоном Лихт, который был мешком ЗППП, завернутым в выпускной костюм.

Он открыл коробку с кольцом.

Его брови взлетели до линии роста волос, горло сглотнуло.

— Это подойдет.

Пройдя мимо него, не отвечая на его слова, я осмотрел его фойе. Моей будущей жены нигде не было видно.

Уменьшенная, хмурая ее копия — ее младшая сестра, как я предположил — стояла у подножия лестницы, крепко держась за перила, наблюдая за мной, как лесное существо, готовое наброситься на свою добычу.

Я взглянул на свой «Ролекс».

— Где Даллас?

— Наверху, отдыхает, — бывшая мисс США Наташа Таунсенд вышла из кухни в респектабельном платье в мелкую клетку, оценивая меня с откровенной ненавистью.

К счастью, Даллас унаследовала лицо матери, а не отца.

— От чего?

У девушки точно не было плотного графика.

У нее не было никакого графика.

— Перестань дразнить ее. Ты поймаешь больше пчел с медом, — Шеп взял меня за локоть, проводя в гостиную. — Буквально вчера ты опозорил ее, разорвал ее помолвку и силой заставил ее выйти замуж. Ей нужно время, чтобы переварить все.

Мне никогда не приходило в голову, что Даллас Таунсенд была трехмерным персонажем с потребностями, желаниями и мотивами.

С того места, где я стоял, она казалась великолепным, избалованным, капризным ребенком, привыкшим добиваться своего.

Она питала несколько нездоровую одержимость едой.

Я предложил себе сесть во главе стола перед шокированной семьей Даллас.

— Скажите ей, чтобы спустилась прямо сию же секунду. Нам нужно обсудить расписание.

Младшая Таунсенд бросилась вперед.

— Почему бы тебе не пойти нах…

— Иди за своей сестрой, Фрэнклин, — губы Шепа скривились, — и сразу после этого вымой рот куском мыла.

Покачав головой, Фрэнклин покинула мою периферию. Шеп остался стоять. Как и его жена.

Они оба сердито посмотрели на меня.

Я достал свой кожаный деловой портфель и начал раскладывать на столе документы, которые должна была подписать моя невеста.

— Чашка кофе была бы к стати. Без сахара, без молока, без слюней.

Глаза миссис Таунсенд вспыхнули. В конце концов южное гостеприимство победило ее обиду.

Она поспешила на кухню. Наверное, Иисус набирает номер с просьбой вызвать у меня ранний и смертельный сердечный приступ.

Шеп оперся на спинку стула.

— Ты сделал это, чтобы отомстить Мэдисону или потому, что твой отец заставляет тебя жениться?

Я стер невидимую ворсинку со своего костюма, отметив везде, где Даллас нужно было поставить крестик.

— Это была ситуация «два зайца – один выстрел».

Он сел и переплел пальцы на столе, сжав губы.

— Моя дочь особенная.

Борясь с закатыванием глаз, я пробормотал:

— Они все такие.

— Нет, — настаивал он. — Даллас совсем не похожа на тех, кого ты видел и знал. Уверяю тебя, — если бы я получал пенни каждый раз, когда гордый отец пытается продать мне свою дочь, основываясь на ее достоинствах… ну, я бы до сих пор был миллиардером. — Когда ты влюбишься в нее, убедись, что ты не обижаешься на нее за это.

Итак. Заблуждение было чем-то, что преобладало в этой семье.

Как назло, ДНК Даллас мне не понадобилась.

Я огляделся вокруг, скучая.

— Я буду стараться изо всех сил.

— Я серьезно, — его челюсть сжалась. — Я знаю, что сейчас ты так не думаешь, но моя дочь совершенно неотразима. Не было ни одного мужчины в этом и следующем городе, который бы не сделал ей предложение. Я надеюсь, что, когда она пленит твое сердце, у нее хватит ума его разбить. Так же, как ты разобьешь ее.

Это действительно так.

— Она не любит Мэдисона Лихт.

— Откуда ты знаешь?

— Хоть я не эксперт в отношениях, уверен, что мне потребовалось бы больше тридцати секунд вальса, чтобы убедить ее, что засовывать мои пальцы в нее – хорошая идея, если бы она была безумно влюблена.

Мужчина не переставал вздрагивать, когда я упоминал о моем сексуальном контакте с его дочерью.

— Хотя он ей определенно нравится.

— Я ей тоже понравлюсь, — отрезал я.

Я даже не хотел, чтобы она любила меня. Я просто ненавидел мысль проиграть Лихту.

Шеп сел.

— Это еще предстоит выяснить.

Моя невеста прервала странный разговор, протопав в гостиную в темно-зеленом атласном халате. Ее каштановые волосы рассыпались по плечам до самой талии.

Прилив облегчения разъедал мои легкие. Даллас Таунсенд действительно была красавицей. Еще более поразительнее, чем я помнил. С длинными закрученными ресницами, высокими карими глазами и пухлыми губами.

Ну, что ж.

Я полагал, что будет справедливо, если за ту цену, которую я согласился заплатить, я действительно и искренне погублю ее.

О половом акте не могло быть и речи, но в голову пришло несколько идей. Без сомнения, мне потребовались бы две минуты и пакет скителс, чтобы это произошло.

Печенька посмотрела на меня с открытым пренебрежением, все еще стоя.

— Дорогая моя, — протянул я, — как ты, должно быть, скучала по мне.

— Чего ты хочешь?

Брюса и Мэдисона мертвыми.

И чтобы тебе сделали полную пересадку личности.

— Мы садимся на самолет в Потомак через три часа.

— Скатертью дорога. Передавай фон Фэнси Пэнтс привет, — она стащила мой кекс с тарелки, которую Наташа поставила для меня, и съела его в два укуса.

Даллас Таунсенд, дамы и господа.

Она обладала половиной манер и вдвое большей красотой, чем любая женщина, которую я когда-либо встречал. Такой позор, что невыносимая личность была связана с таким ошеломляющим лицом.