Мой темный Ромео

Скотт и Эл уже вскочили на ноги и выжидающе уставились на него.

Я улыбнулась, не обращая внимания на сжатую челюсть Ромео.

— Да.

— Да? — он прищурил глаза, ожидая извинений, объяснений, чего угодно.

— Мне очень понравилось. Спасибо, мальчики, — взмахнув волосами, я вышла из кабины, как можно достойнее, босиком и в домашнем халате.

Ромео остался на несколько минут, пока я слонялась по закусочной, жуя горох васаби. Оливер и Зак играли в шахматы в углу, не уделяя мне внимания.

Около пятидесяти пачек элитной жвачки образовали воинственные стопки по всему столу.

Что случилось с оральным пристрастием моего жениха?

Возможно, у него был неприятный запах изо рта. Побочный эффект того, что он полон дерьма.

Внезапно грубые, теплые пальцы обхватили меня сзади за затылок. Я втянула воздух, пока мой будущий муж наклонял мое лицо вверх, чтобы встретиться с его ледяными серыми глазами.

Он возвышался надо мной, его грудь находилась на одном уровне с моей головой.

Я думала, что он прокомментирует то, что произошло в кабине, но он удивил меня, сказав:

— Могу ли я напомнить вам, мисс Таунсенд, что твой отец конфисковал все твои карты после того, как тебя поймали на моих пальцах? Твоя способность есть, принимать душ, одеваться и спать под крышей зависит исключительно от моей доброй воли. Веди себя соответственно.

— Ты закончил? — я зевнула. — Я хотела бы сесть и почитать свою книгу.

— И у меня как раз есть место, куда я могу тебя усадить.

Он схватил копию «Анны Карениной», которую я оставила на столе, и повел меня к своему креслу. Я в замешательстве последовала за ним, пока он сидел, протягивая мне мою книгу.

Я изогнула бровь.

— Ты хочешь, чтобы я осталась стоять?

Он отрицательно покачал головой, схватил меня за руку и начал опускать между ног.

Мои глаза вспыхнули.

Заставит ли он меня отсасывать ему перед его друзьями? Заставит ли меня заняться с ним оральным сексом в наказание за то, что, как он думал, он видел со Скоттом?

Краем глаза я заметила застывшую руку Зака с ладьей в ней, парящей над шахматной доской. Оливер тоже таращился на Ромео, как будто совсем потерял сознание.

Мне было все равно, если он выбросит меня из самолета.

Я отказалась это сделать.

— Нет, — я попыталась высвободиться из его хватки, но вместо того, чтобы положить голову ему на колени, он повернул меня так, что я оказалась лицом к стене.

Моя задница приземлилась на пол между его бедрами.

— Вот. Теперь я могу следить за тобой.

— Я ничего не делала со Скоттом, — сказала я, хотя и пообещала себе, что не буду этого делать.

Злость заякорила мои легкие, отягощая их до такой степени, что я не могла нормально дышать.

Ромео наклонился ко мне, его губы коснулись раковины моего уха сзади.

— Думаешь, у меня сложилось впечатление, что ты сосала член второго пилота? Если бы это было так, его бы выбросило из самолета через аварийную дверь. А теперь читай свою книгу и притворись полуприличной женщиной.

Нет смысла ссориться с ним сейчас.

Мне нужно было добраться до Потомака, пересчитать и нанести ответный удар.

Остаток полета я просидела между ног моего будущего мужа, как верный пес. Мои волосы рассыпались по его бедрам.

Я чувствовала его взгляд, сверлящий меня сбоку. Время от времени его рука опускалась на мою макушку, поглаживая мои волосы, напоминая мне, что я для него всего лишь домашнее животное.

Я ненавидела его каждой клеткой, каждым атомом, каждой молекулой в моем теле.

Его друзья хранили такое гробовое молчание, что я могла слышать каждый раз, когда они глотали.

Бьюсь об заклад, Ромео нравилось видеть меня такой униженной. На коленях, на полу, читающею «Анну Каренину», склонив голову.

Он продолжал посылать электронные письма в своем телефоне, но я каким-то образом знала, что все его внимание было приковано ко мне.

Через тридцать минут самолет снизился, готовясь к посадке.

— Печенька.

Опять это прозвище.

— Засранец?

Эй, было просто вежливо ответить взаимностью.

— Я давно не читал «Анну Каренину», но я почти уверен, что запомнил бы, если бы Анна и граф Алексей занимались чем-то некультурным.

Моя спина напряглась.

Я ничего не говорила.

Я почувствовала, как Ромео наклонился вниз, пока его подбородок не коснулся края моей ключицы. Он заглянул прямо в книгу, прижавшись щетиной к моей щеке, и начал читать.

— …он вонзил свой член в ее мокрую киску, нажимая только наполовину, сводя ее с ума от желания и удовольствия. Туда и обратно. Туда и обратно. Пожалуйста – умоляла она. Пожалуйста, мне нужно, чтобы ты заполнил меня. Каждый твой твердый дюйм. Только хорошие девочки получают вознаграждение - утверждал красивый незнакомец, опуская руку к ее пухлому заду. А ты была очень, очень плохой...

Во-первых, этот человек мог бы рассказывать любовные романы и разбогатеть, если бы вся эта затея по увековечению Третьей мировой войны не сработала.

Во-вторых, я была невероятно глупа, чтобы даже это заметить.

Он был ужасным человеком. Кого волнует, что у него сексуальный голос и подбородок, которым я могу резать сыр?

Ромео вырвал твердую обложку из моих пальцев. Я повернулась, чтобы посмотреть на него.

Он снял пыльную обложку, обнаружив под обложкой "Анны Карениной" совершенно другую книгу.

Хмурый взгляд коснулся его губ.

— «Зэдди знает лучше всех»?

Я вырвала книгу у него из рук.

— Это произведение искусства.

— Это разврат.

— Как ты думаешь, что Анна делала с Алексеем? Те же вещи. Просто за пределами страниц.

— Да. Я уверен, что Толстой вырезал сцену с анальными шариками при окончательно поправке.

— Может быть.

В этот момент я спорила с ним ради спортивного интереса.

Кроме того, это был единственный вид спорта, которым я очень хотела заниматься.