Мой темный Ромео

— Ты пойдешь со мной.

— О, — она поджала губы, но спорить не стала.

— Иди собирай шмотки.

Она повернулась к отцу, закусив губу.

— Должна ли я?

Он кивнул.

Она фыркнула.

Отлично. Я женился на женщине, которой умственно было двенадцать.

— Поверь мне, Дал, твоя мать и сестра также меня не простят.

— Но мне неприлично переезжать к нему до замужества.

Я сложил наши брачные документы, мне это уже наскучило.

— Все знают, что я пробовал товар.

— Ты ничего не пробовал, — она мотнула головой, чтобы посмотреть на меня. — Ты едва коснулся меня, и мы с тобой оба это знаем.

Знать это и признавать это – две разные вещи.

Ожидать от меня честности было так же нелепо, как ожидать верности от проститутки.

— У тебя есть два часа, чтобы собрать вещи, — я заставил себя смотреть ей прямо в глаза, поднимая стопку бумаги, — после чего ты подпишешь этот брачный контракт. Я подожду здесь.

Она пожала плечами.

Я сузил глаза. Судя по моим ограниченным знаниям о ней, она плохо воспринимала инструкции, особенно мои.

У меня на языке вертелась мысль предупредить ее о серьезных последствиях, которые последуют, если она не выполнит мои приказы.

Потом я понял, что мне больше не нужно ее соблазнять. Чтобы заманить ее в мою сферу.

Она уже надежно запуталась в моей паутине. Бьется и сопротивляется, но приклеивается к месту.

В следующий раз, когда она сделает что-нибудь глупое, она заплатит.

Не было лучшего урока, чем опыт.

ГЛАВА 7

Ромео

Жители дома Таунсенд, мягко говоря, не входили в число моих ярых поклонников.

Они посчитали невежливым выгнать меня, но уж точно не предложили никаких развлечений.

Когда моя невеста заперлась в своей комнате, я пригласил себя на экскурсию по дому ее детства.

Это было впечатляюще, но скучно.

По крайней мере, так я думал, пока не дошел до конца коридора.

Библиотека.

Почувствовав убежище Печеньки, я вошел внутрь.

Я был прав.

Здесь пахло ею. Аромат, который я узнал по балу дебютанток. Детской присыпкой, цветущими розами и сумасшедшей женщиной.

Я водил пальцем по корешкам, проходя мимо книг, раздавливая зубами жвачку, чтобы хоть как-то избавиться от раздражения. Они были потрескавшиеся, кожа потертая.

Печенька явно не бережно относилась к вещам, которыми дорожила.

У нее был вспыльчивый характер и язык, который мог разрезать металл. Я не мог представить ее с кем-то вроде Лихта, который был человеческим ответом на редис.

Даллас была разносторонним читателем. Жанры были самыми разными. От романов до триллеров. От фантастики до детективных тайн.

Единственное, что выделялось, это то, что она была гордой обладательницей всех тринадцати книг в мире Генри Плоткина. Сериал-блокбастер, о котором знал даже я.

Он вращался вокруг молодого волшебника, который учится использовать магию, чтобы переносить умерших близких обратно в мир живых.

Генри Плоткин и мистическое зелье.

Генри Плоткин и девушка, которая осмелилась.

Генри Плоткин и волшебная палочка.

Бьюсь об заклад, что последнее звучало лучше в голове автора.

— Не трогай это,— злость в голосе Фрэнклин пронеслась по комнате.

Я схватил книгу из принципа и повернулся, чтобы посмотреть на девушку передо мной. Она шагнула вперед, выхватив книгу у меня из рук. Ее опухшие глаза сказали мне, что последний час она плакала.

— Дал – большой поклонник этого сериала. В канун Рождества она всю ночь проводит у книжных магазинов, чтобы купить новые книги, когда они выйдут. Никто не имеет права их трогать. Никто. Даже я, — она поставила книгу туда, где было ее место, а затем повернулась ко мне. — У меня есть к тебе предложение.

— Не интересно.

— Возьми меня, а не ее. Я буду твоей девушкой… твоей женой… кем угодно, — она закатила глаза. — Я сильная. Я смогу с этим справиться. И тебе никогда не будет скучно со мной.

Фрэнклин была менее утонченной версией своей сестры.

Не такой красивой.

Не такой заманчивой.

И, наверное, не такой безрассудной.

Она также была очень похожа на девочку. Хотя у меня не было никаких моральных принципов, засовывать свой член в рот школьнице было для меня пределом.

— Твое предложение меня не привлекает, — я сунул руку в передний карман. — У меня в руках уже больше Таунсендов, чем мне хотелось бы.

— Пожалуйста, — это прозвучало как требование, а не мольба. Она стояла прямо, глядя мне прямо в глаза. Мне было интересно, откуда у сестер Таунсенд такой стержень, потому что он точно не от дорогого папочки. — Мы подходим лучше друг другу, ты и я. Я более прагматична, она более...

— Непринужденная?

Она оскалила зубы.

— Неудобная.

Я прислонился плечом к полке.

— Есть только одна проблема.

— Какая?

— Я не педофил.

— Во-первых, мне девятнадцать, придурок. Во-вторых, ты не хочешь на ней жениться. Поверь мне.

Я должен был дать ей одну вещь – она была достаточно умна, чтобы не обращаться к моему сердцу, вероятно, чувствуя, что у меня его нет.

— И почему?

— Потому что она влюблена в Мэдисона.

Это привлекло мое внимание.

В отличие от ее отца, я предполагал, что Фрэнклин обсуждала такие вещи с Даллас. Я также вспомнил, как Печенька жаловалась на неверность Мэдисона.

Я изучал ее, почти заинтересованный на этот раз.

— Действительно?

— Да, — искра обожгла ее глаза. — Возьми меня. Я не привязана.

— Также: непригодна.

— Она никогда не полюбит тебя.

— Я постараюсь жить дальше.

Ее требование превратилось в отчаянную мольбу.

— Ромео.

Она пробралась в мое пространство и провела рукой по моему галстуку. Ее пальцы остановились чуть выше моего пупка и только потому, что я успел выхватить ее руку, прежде чем она нащупала мой член.