Моя милая леди. Часть 1. Не ангел, но хранитель

– Наверное, их давно не открывали? – предположила я, глядя на Деймона. Тот медленно перевел на меня взгляд.

– С утра, – протянул он. Рот его скривился, как будто он увидел что-то невероятно отвратительное. Мне стало противно. Я откинулась на спинку сидения, хмурясь и скрестив руки на груди. Ну и сволочь этот Деймон.

Наконец ворота поддались, и мы въехали на дорогу. Ворота захлопнулись сами собой. Наверное, когда-то они были полностью автоматическими, а теперь старая техника дает сбой. Йозеф Виссарионович сел обратно к нам.

Мы ехали по проселочной дороге через лес.

– А почему тут нет асфальта? – спросила я, наклоняясь вперед.

– Первое время клали, а потом бросили. Бестолковое дело – асфальт исчезает после первой зимы. Как будто его там под снегом кто-то ест! Вообще почти ничего не остается после снеготаяния.

Машина резко остановилась, меня тряхнуло.

– Приехали, – пробубнил Деймон, а Бьёнд уже успел вылезти и открыл мне дверь. Шустрый какой!

Я вышла и застыла с открытым ртом. Поместье Кёрсонов производило неизгладимое впечатление: огромное здание, напоминающее старый замок, центральная часть которого была в два этажа; в крыше много двускатных мансардных окон. Левая часть здания сильно выступала, имея полукруглую форму. Но стеклянные стены поросли диким виноградом и мхом, так что я ничего не смогла разглядеть. Правая часть здания тоже выступала относительно центральной, но имела квадратную форму. Там было четыре этажа, но больше всего меня поразила высокая круглая башня.

– Рот прикрой, а то муха залетит, – буркнул Деймон, выходя из машины. Я тут же пришла в себя и бросила на него злобный взгляд. Вот язва!

– Мисс Кэтрин! – окликнул меня Йозеф Виссарионович. Он успел подняться на крыльцо и открыть массивную черную дверь. Я оглянулась на Бьёнда, тот едва заметно кивнул мне.

Дверь за мной тут же закрылась. Сама по себе. Я снова застыла с открытым ртом. Холл производил еще более сильное впечатление. Темные обои и паркет, огромные окна, тяжелые бардовые занавески, картины на стенах. Но больше всего поражала лестница. Широкая, покрытая бардовым ковром лестница поднималась вверх, где раздваивалась и уходила в балкон.

Из арки справа выбежала девушка, и, увидев меня, попыталась затормозить. У нее не очень получилось. Чуть не упав, она всё-таки смогла удержать равновесие, и со всех ног побежала обратно. Я немного удивилась. Никогда не считала себя красавицей, но и уродиной тоже не считала. Однако, раз я произвожу на людей такое впечатление, вероятно, дело плохо.

Из арки слева вышла женщина, увидела меня, и тут же ушла обратно. Дело совсем плохо. Я услышала шаги. Глухие удары тяжелых каблуков. Я подняла голову. По лестнице, скользя рукой по широким перилам, грациозно спускалась женщина. У меня создалось впечатление, что я перенеслась на несколько веков назад. Таких женщин просто так не встретишь на улице. Всё в ней было странно и необычно. И неестетвенно прямая гордая походка, и внешний вид. Темно красное платье с расклешенной юбкой до пола и длинными рукавами до колен. Прямые блондинистые волосы до талии идеально уложены, на голове нечто вроде диадемы, представляющее собой красный ромбовидный камень с ладонь размером, от которого по волосам спускаются серебряные нити, образующие собой некое подобие паутинки. Аристократически бледная кожа, тонкие брови, серые глаза. Мне стало не по себе, уж слишком сурово и холодно она выглядела. Что-то мне подсказало, что это и есть хозяйка дома.

Она остановилась, не доходя шагов пять, сложила руки вместе, и смерила меня пронзительным взглядом. По коже пробежали мурашки и я вздрогнула.

– Здравствуй, Кэтрин, - произнесла она.

– Здрасти, - пискнула я, глупо улыбаясь. Лицо её внезапно смягчилось, тонкие губы растянулись в мягкой доброй улыбке.

– Позволь представиться, меня зовут Контэсса Адель Кэпп. Но ты можешь звать меня просто тётушка Тэсс, или Мадам.

– Да…спасибо…

– Что ж, - она развела руками, как бы охватывая весь дом, - добро пожаловать в родовое поместье семьи Кёрсон. Вот уже много веков Кёрсоны обитают в этом доме, но, увы, кажется, этому времени подходит конец…- она поджала губы, обнимая себя руками, как будто ей холодно. Я хотела что-то сказать, как вдруг из правой арки вылетел мальчик. Секунду он перебывал в замешательстве, потом подбежал ко мне, и спрятался за моей спиной. Я подняла руку, с удивлением заглядывая за спину. Он приложил палец к губам, потом сложил руки, как бы умоляя меня молчать.

– Мэтью! Мэтью! – вслед за мальчиком из арки вышла женщина лет пятидесяти. Выглядела она так же странно, как и Мадам. Высокая, очень худая, она напоминала гувернантку из какого-нибудь старого замка. Закрытое коричневое платье с длинными рукавами, темные волосы собраны в шишку, худое лицо со впалыми щеками покрыто тонкими глубокими морщинами. Она не выглядела старой, но вид у неё был крайне чопорный.

– Где этот паршивец! – негодовала она.

– Успокойтесь, Генриетта Теодоровна! – сказала Контэсса ровным голосом, - Вы кого-то потеряли?

– Да ты просто не представляешь…- она заметила меня, и примолкла. А потом начала уже ровным тоном, - Мадам, он опять сбежал от меня! Этот паршивец Мэтью! Что за ребенок, что за ребенок…

– Не переживайте вы за него. Уже не маленький, ничего с ним не случится.

– Да? А вы сами-то в это верите? – она закрыла глаза и потерла виски пальцами, - Боже, как болит голова… Еще одного приступа мигрени я просто не выдержу…

– Пойдите на кухню, выпейте чаю с мятой, - предложила Контэсса.

– Лучше кофе. С коньяком. Боже, боже… Моя голова…- Генриетта Теодоровна удалилась.

Мальчик позади меня облегченно выдохнул, и высунулся из-за моей спины. Контэсса нахмурилась, Мэтью виновато улыбнулся.

– Итак, а теперь потрудись объяснить, чем ты на этот раз довел несчастную гувернантку, - ага! Значит она гувернантка! Плюс десять очков Гриффиндору! – до нервного срыва?

– Мам! Она пыталась заставить меня надеть эту глупую рубашку!

– Не говори ерунды, Мэтт! Все носят такие рубашки.

– Как у девчонки! – скривился Мэтт, потом перевёл взгляд на меня. Контэсса тяжело вздохнула.

– Познакомься, Кэтрин, это мой сын, Мэтью Рэдрик Кэпп, - я удивленно оглядела мальчика. Он был ни капельки не похож на мать. У него была широкая открытая улыбка, большие округлые глаза красно-коричневого цвета, и красные волосы. Красные! Они действительно были красные! Не рыжие, а именно красные! Торчащие впереди и довольно длинные. Когда-то такая прическа была модной, но это было давно.

– Кэтрин? – задумчиво протянул Мэтт, как бы вспоминая. – Точно! Кэтрин! Сестрица! – воскликнул он и крепко обнял меня за талию.

Я растерялась, поднимая глаза на Контэссу. Та была в ярости.

– Мэтью! – прикрикнула она, - Где твои манеры?!

– Ой, - пискнул Мэтт, тут же отпуская меня. – Прошу простить мне, леди Кэтрин, моё недостойное поведение, - галантно произнёс он. – Я безумно счастлив знакомству с вами, - Мэтт взял мою руку, склонился, и поцеловал её. Я была тронута таким поведением.

– Я тоже очень рада, - сказала я, делая неуклюжий реверанс.

– Очень хорошо, Мэтью, а теперь иди и займись своими делами. Мне нужно поговорить с Кэтрин наедине, - сказала Контэсса.

– Хорошо, мам, - ответил Мэтт. Потом подмигнул мне, тихо произнеся «ещё увидимся», и убежал.

– Дети порой так несносны, - произнесла Контэсса, прикрывая глаза рукой.

– У вас очаровательный сын, - я улыбнулась. Мэтт и правда мне очень понравился. Контэссе это, видимо, польстило.

– Что ж, Кэтрин, пожалуй, стоит познакомить тебя с другими обитателями нашего дома, а заодно и посвятить тебя в нашу семейную ситуацию.

– Да…Было бы не плохо.

– Что ж, тогда прошу за мной.