Моя новая сестра

– Мы заслужили немного радости. – Она протягивает руку и ласково сжимает его плечо, восхищаясь его сильными, упругими мышцами. – А теперь иди и поставь чайник, мне нужно подняться наверх.

– Какая ты властная, – шутит он, удаляясь по коридору. Она ждет, пока он дойдет до лестницы, ведущей на кухню, затем снимает сандалии, бросает на пол холщовую сумку с ведром и лопаткой, кремом для загара и бутылкой «Эвиан» и, не давая себе шанса передумать, взлетает наверх по двум лестничным пролетам. Она знает, что он скоро придет ее искать.

Комната Аби безукоризненно чиста. Одеяло в новом пододеяльнике, который, как подозревает Беатриса, изготовлен «Уайт компани», – «Я думала, у тебя нет денег, Аби?» – плотно натянуто на кровати, стены выкрашены в красивый лавандовый цвет, а запах, оставшийся после Джоди, сменился каким-то знакомым цветочным ароматом. Четыре книги аккуратно сложены стопкой на ночном столике, рядом со снимком в серебряной рамке, на котором изображены улыбающиеся, загорелые Аби и Люси, обнимающие друг друга за плечи. Это та самая фотография из газетной вырезки, только не черно-белая, а цветная. Беатриса берет ее в руки и рассматривает, пытаясь отыскать разницу в их лицах, но это похоже на игру «найди отличия». Брови у Люси изогнуты сильнее, как будто она их выщипывала, губы подкрашены розовым блеском, волосы уложены аккуратнее, выпрямлены тщательнее, и понятно, что Люси больше заботилась о своей внешности, была более женственной… Но если не считать этих небольших уступок моде и красоте, они – зеркальное отражение друг друга. Беатриса находит их сходство сверхъестественным.

Она ставит фотографию на место, и тут ее взгляд останавливается на большой пластиковой маргаритке, красующейся на верхушке изящного флакона духов, который стоит посреди набора кремов для лица и лосьонов для тела. По спине пробегает холодок.

«Маргаритка» от Марка Джейкобса. Это тот же аромат, которым пользуется она сама.

«Зачем ты это делаешь, Аби? Зачем тебе покупать те же духи, которые ношу я?»

Беатриса берет в руки книгу, лежащую на самом верху стопки, – твердый переплет с порванной пластиковой суперобложкой. Наверное, эта книга приобретена на благотворительной распродаже – или, как выясняется, когда Беатриса перелистывает первую страницу и замечает чернильный след от штампа, списана из центральной библиотеки Бата. Имя автора – Патрисия Липтон – смутно пробуждает что-то в памяти. Беатриса переворачивает книгу, чтобы прочитать аннотацию на обороте – скучная история о работном доме, которой могла бы гордиться Кэтрин Куксон [12] . Она кладет книгу на место. Совсем не в ее вкусе. Потом открывает ящик, и сердце ее замирает, когда она замечает блистер с таблетками. Это точно не контрацептивы? На упаковке нет никаких надписей, все таблетки на месте.

12

Дама Кэтрин Энн Куксон (20 июня 1906 г. – 11 июня 1998 г.) – английская писательница в жанре любовного романа, филантроп, Дама-командор ордена Британской империи. – Прим. ред.

– Что ты делаешь? – Резкий голос заставляет ее отпрянуть от ящика и уронить блистер на пол.

Повернувшись, она видит в дверях Бена, его глаза неодобрительно сощурены. Сделав всего несколько шагов, Бен оказывается рядом с ней. Он наклоняется, чтобы поднять упаковку, и хмурит брови.

– Не могу поверить, что ты роешься в ее вещах. Что за игру ты затеяла? И что это? – Он вертит таблетки в руках. – Флуоксетин. Положи на место, – бросает он. Она берет их у него.

– Это антидепрессанты? – Он кивает, сжав зубы. – Тогда разве она не должна была взять их с собой? Разумеется, я не врач, Бен, но она ведь не могла пропустить прием лекарств?

– Не следует находиться в ее комнате без ее ведома, – напоминает он. Потом подходит к окну, отдергивает шторы, которые Аби так и не успела заменить и которые диссонируют с остальным интерьером спальни, и выглядывает в окно. Беатриса встает позади него, все еще сжимая в руках упаковку с антидепрессантами. Через его плечо она замечает, как загораются фонари на улице внизу.

– Извини. Я подумала… про браслет, ну, ты знаешь.

Он вздыхает.

– Нельзя ли просто забыть об этом?

Она тянет его за рукав.

– Посмотри на меня, Бен. – Он поворачивается к ней, но смотрит куда-то в пол. – Я думаю, она украла этот браслет. Я не знаю зачем. Может, она ревнует, может, хочет навредить моему новому бизнесу. Может, она хотела забрать его себе или ей нужны были деньги. Я не знаю. Прости, я понимаю, что она тебе нравится, но…

– Я люблю ее, Би. – Его голос необычайно мягок, и эта мягкость заставляет Беатрису отшатнуться. На мгновение ей кажется, что ее сейчас стошнит. Бен поднимает глаза и смотрит прямо на нее, словно ожидая ее реакции. В выражении его сквозит какое-то самодовольство, как будто он специально произнес эти слова, чтобы спровоцировать ее, причинить ей боль.

– Даже если она воровка? – Беатриса знает, что это удар ниже пояса, но не может сдержаться.

– Я так не думаю. Но если она, как ты утверждаешь, взяла твой браслет, значит, ей нужна наша помощь.

Его слова заставляют ее устыдиться.

– Ты прав. – Она подходит к прикроватной тумбочке Аби и кладет упаковку антидепрессантов обратно в ящик, где их и нашла. Она уже собирается закрыть его, как вдруг что-то сверкает, привлекая ее внимание. В углу, почти скрытая саше с узором из розовых бутонов, лежит сережка.

– Бен, посмотри на это. – Беатриса не может сдержать чувство удовлетворения, когда торжествующе кладет сережку ему на ладонь, где та и лежит, не подозревая о своем значении, – изящное изделие в форме маргаритки, желтое, словно солнце.

Глава девятнадцатая

Кто-то побывал в моей спальне. Это едва заметно, но я могу определить это по шторам, которые отдернуты в стороны чуть больше, чем обычно; по складчатой вмятине на одеяле, поверх которого кто-то сидел; по приоткрытому ящику прикроватного столика; по роману Патрисии Липтон, который лежит вверх ногами. Я бросаю сумку рядом с кроватью и спешу к шкафу. Распахнув дверцы, я встаю на цыпочки, чтобы достать коробку с письмами Люси, спрятанную на полке над моим скудным гардеробом. Когда я беру ее в руки, меня охватывает облегчение, но, поставив ее на пол, сразу же понимаю, что кто-то рылся в ней. Письма, которые я так старательно перевязывала резинкой, теперь ничем не скреплены, и пока я несу коробку к кровати, перемещаются от одной ее стенки к другой, точно вспугнутые рыбы в аквариуме. Я лихорадочно пересчитываю письма, и сердце замирает. На этот раз ошибки быть не может: три письма отсутствуют.

Я делаю глубокий вдох, чтобы побороть тошноту, и думаю о Беатрисе, с горечью осознавая, почему она так поступила.

Я уже собираюсь закрыть крышку, когда замечаю, что в один из конвертов вложено что-то блестящее. Фотография? В недоумении я вытаскиваю ее, одновременно понимая, что никогда не кладу фотографии вместе с письмами Люси. Взглянув на снимок, я застываю в шоке, коробка соскальзывает с моих колен и падает на ковер, рассыпая повсюду письма.

По позвоночнику пробегает холодок.

Фотография, которую я никогда раньше не видела. Это черно-белый снимок по пояс размером шесть на четыре дюйма. По светлым волосам средней длины можно сделать вывод, что на снимке изображена я сама. Вот только я не могу сказать наверняка, потому что кто-то намеренно и, судя по всему, довольно злобно, соскоблил лицо.

Я знаю, что должна выждать и только потом поведать Бену о письмах и странной фотографии. Шанс выпадает через несколько дней.

Мы сидим в полосатых шезлонгах, которые с наступлением тепла стали неизменной частью обстановки на террасе. У наших ног пустые стаканы, наполовину опустошенные пакетики чипсов, пепельница и флакон с солнцезащитным кремом, которым Бен намазал свой веснушчатый нос. Его лицо обращено к небу, по которому бегут облака, глаза закрыты, хотя солнце не настолько яркое, чтобы было по-настоящему тепло, и я одета в джинсы и кардиган.

С тех пор как я вернулась с острова Уайт, мы оба обходили стороной вопрос о Беатрисе и пропавшем браслете. Я почти не вижу ее, она как будто старается избегать меня, а когда мы сталкиваемся за завтраком или проходим мимо друг друга на лестнице, то наш разговор сводится к однообразным вежливым фразам. Несмотря на эту холодность, на ее раздражение по поводу моих отношений с ее братом, ее обвинения в мой адрес, кражу драгоценных писем Люси, мертвую птицу, жуткую фотографию, мне грустно, что все так вышло. В минуты слабости мне хочется броситься к ней, извиниться за то, что все пошло не так, и возобновить наши дружеские отношения. Но я знаю, что этого никогда не произойдет, пока я встречаюсь с Беном. Я ошибалась, думая, что смогу заполучить их обоих. Я была слишком жадной.