Моя новая жизнь

Тут от дел оторвавшись, Фома Фомич вoпросительно на меня глаза поднял.

– Ведь Агап на допросах рассказал ему всё, да дотошно, по-видимому, так донёс, подлец, что щёголь этот поверил ему и сюда приехать решил, это чтобы карьеру на знаниях моих себе сделать… – скороговоркой я пояснила.

– Ох, оставьте, Варвара Николаевна, всё, - меня мой барин перебил.
– Из официальных лиц ни тому, ни другому,так и не поверит никто. За умалишённых скорее примут. Так что волноваться вам абсолютно никакого резона нету.

– Но как же нет?! – с обеспокoенным видом чуть выгнулась я. – Он грозится меня за авантюристку выдать, за обманщицу признать! Арестовать на том ос?овании и в тюрьму отправить! – здесь с раздражением бросила на лежащую рядом подушечку свою тяжёлую сумочку, и, вспомнив про пистолетик в ней, да про предoхранитель на нём конструктивно отсутствующий, как-то вдвойне не по себе сделалось. Вдруг случайно пальнёт ещё! Но обошлось к счастью!

– Никак уж не выйдет у него это, - с улыбкой на меня посмотрев, как ни в чём не бывало продолжал Фома Фомич. – Вы ведь по-прежнему на моём попечительстве находитесь,и я в ответе за вас и судьбу вашу. Бумаги ваши честь по чести выписаны, да и не совершали вы тяжкого злoдейства никакого, потому увезти я вас не позволю никуда, нет полномочий у него этих, да и как невесту мою допрашивать вас он только в моём присутствии и должен. Не видьтесь сами больше с ним и не беседуйте ни о чём особо даже. Он чего-то требовать от вас изволил?

– Да, ?гаповыми допросами шантажирует меня, хочет, чтобы я ему в его здешних расследованиях помогала, всё подсказывала, что сама знаю. Для того это, чтоб по карьерной лестнице подняться. Я же боюсь очень, как и не горю желанием такое делать, но, может, всё же стоит уступить, хоть в малом согласиться? Я и так уже сдуру себя ему выдала, когда про собачью кровь рассказывать стала…

– Это про какую такую собачью кровь?

– В лечебнице у доктора нашего мы были... Ну я и предложи ему на взятую из Павла Ильича пролётки кровь в микроскоп поглядеть, чтобы понять, человеческая она или животная какая-то, а потом еще и растолковала им всем, как на вид это определить. Позабыла совсем, что сейчас не знает этого никто пока... Вот сыщик оный и вцепился в меня как клещ сразу же!

– Что ж, помогайте тогда в расследованиях его, да особо старательно не делайте ничего, не рассказывайте и не говорите. Помается он тут день-другой, без толку потыкается, да и уберётся восвояси.

– Ну, будем надеяться, – покаянно вздохнула я.
– Особо помогать ему точно не стану, но и не буду следствие его тормозить, как и откровенно палки в колёса вставлять, присказка это такая, ну чтобы не заподозрил ничего.

– ?орошо, женские глупости советуйте ему всяческие, этo чтоб поскорей убедился в полной ненужности вашей, – как-то устало глаза сощурив, очень уж слаженно, в такт со мной, закивал Фома Фомич.

– А ничего это, что вас не спросяcь, я уже распорядилась гостевую комнату для него приготовить, как и о распорядке нашем рассказать. Верно ведь поступила?

– Куда уж, Варвара Николаевна, подеться? Вы правильно решили, нельзя гостю в постое отказывать, - отложив учётную книгу, ?ома Фомич чуть заметно поморщился.
– Но переодевайтесь к ужину уже... И кстати, а что там с Павлом Ильичом и семейством его в действительности на дороге приключилось?

– Так не знает никто пока, - стала я сбивчиво рассказывать.
– Их коляска и верно вся в крови стоит, но кровь не человеческая это, волчья скорее…

Мой монолог стук тростью в дверь оборвал.

– ? я вот, милостивый государь, почтение вам своё засвидетельствовать, - со словами такими, несколько бесцеремонно в хозяйский кабинет Юрий Петрович вошёл. Мне кивнул, и, мятые фалды на себе расправив, на соседний диван опустился нагло.

– Скоро ужин у нас, – с кресла не поднимаясь, Фома Фомич чуть в приветствии подбородком повёл. – Так что милости прошу в столовую с нами...

– Я вот хотел позволения вашего выпросить и Варвару Николаевну снова в спутницы себе взять, для того чтобы к некой знахарке, Прасковье, еще сегодня дотемна успеть добраться. Думается, что там и отыщутся пропавшие соседи ваши. ?тпустите ведь со мной невесту свою, мне помочь и дорогу указать? Уж поверьте, пуще себя вашу ценность беречь стану.

– Ну, ежели Варвара Николаевна сама не против станет… – с какой-то неуверенностью во взгляде мой барин ко мне повернулся.

– Я очень устала, конечно же, но если тут чьи-то жизни на кону стоят,то никак отказаться не могу, - подтянувши сумочку, медленно поднялась я со своего диванчика. Тут же и Юрий Петрович со стула вскочил. Передо мной услужливо дверь распахнуть изволил. Фома Фомич же словно статуя замер, да так за столом и остался в задумчивости сидеть.

– Игнат! – звонко я в коридор крикнула,и без того уже в сенях его фигуру замечая.
– Вели Прокопу снова мою коляску готовить и коней запрягать!

За свою накидку взявшись, я в открытую дверь Фоме Фомичу торопливо кивнула; и поспешила первой пойти, чтоб, не дай Бог, не позволить Юрию Петровичу себя под руку взять и тем какие-то сплетни у дворовых девок относительно наших совместных поездок вызвать, а то вдруг Фома ?омич чего-то такое еще удумает, да злиться и ревновать примется.

– Вы уж вперёд поезжайте, а я с полицейским кучером на бричке за вами следом, - уже во дворе меня догнав,так Юрий Петрович сказал, наверняка тоже о чём-то похожем подумав, но к коляске всё же подвёл, как и внутрь помог усесться.

Я же дождалась пока он до своей брички дойдёт и рядышком с полицейским пристроится, потом в растерянности ещё посидела немножко, не решаясь сама об отъезде Прокопу скомандовать.

– Однако барышня, ехать надобно,

а то кони застоялись ужо, – о том напоминая, как-то угрюмо тот с козликов бросил.

– Так трогай тогда, - с какой-то печалью я выдохнула.
– Дорогу к дому Праскoвьи знаешь? Вот потихоньку и поезжай туда.

Поначалу мы молча ехали, потом немножко вперёд подавшись, я у Прокопа решилась спросить:

– Ты за что-то злишься на меня сейчас?

– Да с чего вы решили так, барышня?
– полуобернулся он. – Хлыщ этот городской мне не нравится совсем, тёмный он какой-то, хитрющий, весь сам в себе. Я ведь краем уха слышал, как угрожал он вам по пути сюда, чем пугал только не понял особо, да нехорошо это…

– Ты главное в дела эти между господами не вмешивайся, сама я со всем разберусь,и с ним,и с другими всеми, и всё решу сама…

– Тут как скажете, барышня, – коней подхлестнув и вынужденно отвлёкшись на поворот дороги, он немножечко голову в плечи вжал.

«Нет, думаю, не обиделся Прокоп», – к такому выводу пришла, глядя в его широкую сутулую спину, но в душе всё равно как-то неудобно сделалось, что не слушаю, что от предложенной помощи отказываюсь.

Здесь мы свернули с тракта и куда-то на колдобистую узенькую дорожку выехали. До этого я частенько у Прасковьи бывала, да к зиме в полях неуловимо изменилось что-то, то ли лист опал,то ли трава посохла, - и теперь не особо узнавались эти места. Раньше-то я к ней по большей части в потёмках добиралась, и по сторонам не глазела особо, потому дорогу скорее мягким меcтом помнила. Вот частые кочки начались, ухабы, а следом и глубокие рытвины пойдут, по которым та наша грубая телега прыгала, но на пролётке с рессорами куда мягче и удобнее сейчас.