Моя жизнь

Ганди, теперь вы можете принести присягу.

Я встал и принес присягу перед регистратором. Как только я произнес слова

клятвы, верховный судья, обращаясь ко мне, сказал:

– Теперь снимите тюрбан, м-р Ганди. Вы должны подчиниться принятым у нас

правилам в отношении одежды выступающих в суде адвокатов.

Я понял, что обезоружен. Повинуясь требованию Верховного суда, я снял

тюрбан, право на ношение которого так отстаивал в суде магистрата. Дело было

не в том, что если бы я воспротивился требованию, то мое сопротивление

оправдать было бы невозможно. Я хотел сберечь силы для более значительных

боев. Я не должен был растрачивать свои силы, настаивая на праве носить

тюрбан. Мое упорство заслуживало лучшего применения.

Шету Абдулле и другим друзьям не понравилась моя покорность (или это была

слабость?). Они считали, что я должен отстаивать право не снимать тюрбана во

время выступлений в суде. Я пытался образумить их, убедить в правоте

изречения: "В Риме надо жить, как римляне".

– В Индии, - сказал я, - отказ подчиниться требованию английского

чиновника или судьи снять тюрбан был бы правильным; но для служащего суда

провинции Наталь, которым я теперь стал, не уважать обычай этого суда было

бы неблагоразумно.

Этими и подобными аргументами я несколько успокоил своих друзей, но не

думаю, что в данном случае полностью убедил их в том, что на вещи надо

смотреть в различных условиях по-разному. Однако на протяжении всей жизни

именно верность истине научила меня высоко ценить прелесть компромисса.

Позже я понял, что дух компромисса представляет собой существенную часть

сатьяграхи. Не раз это угрожало моей жизни и вызывало недовольство друзей.

Но истина тверда, как алмаз, и нежна, как цветок.

Протест Общества адвокатов создал мне широкую рекламу в Южной Африке.

Большинство газет осудило протест и обвинило Общество в подозрительности.

Реклама до некоторой степени облегчила мою работу.

XIX. ИНДИЙСКИЙ КОНГРЕСС НАТАЛЯ

Адвокатская практика была и осталась для меня делом второстепенным. Мне

необходимо было целиком сосредоточиться на общественной работе, чтобы

оправдать дальнейшее пребывание в Натале. Одной петиции по поводу

законопроекта, лишавшего нас избирательных прав, было мало. Чтобы повлиять

на министра колоний, требовалось развернуть широкую агитацию в поддержку

этой петиции. Для этого нужна была постоянная общественная организация. Мы

обсудили этот вопрос с шетом Абдуллой и другими друзьями и решили создать

такую организацию.

Очень трудно было выбрать название для нее. Ее нельзя было отождествить ни

с какой партией. Название "Конгресс" было, как я знал, непопулярно среди

английских консерваторов, но Конгресс являлся жизненным центром Индии. Я

хотел популяризировать его в Натале. Было бы трусостью отказаться от этого

названия. Итак, высказав все свои соображения по этому поводу, я посоветовал

назвать новую организацию "Индийский конгресс Наталя", и день 22 мая стал

днем рождения Индийского конгресса Наталя.

В этот день огромный зал в доме Дада Абдуллы был переполнен.

Присутствовавшие восторженно встретили учреждение Конгресса. Его устав был

прост. Но взносы были высокие. Только тот, кто платил пять шиллингов в

месяц, мог быть членом Конгресса. Зажиточных людей убедили платить, сколько

они смогут. Шет Абдулла открыл подписной лист взносом в два фунта

стерлингов. Двое других знакомых подписались на такую же сумму. Я считал, что мне не следует портить подписной лист, и подписался на один фунт в месяц

– сумму по моим средствам немалую.

Но я решил, что если только устроюсь, то это будет мне по средствам. И

господь помог мне. В общем у нас оказалось довольно много членов, подписавшихся на фунт в месяц. Еще больше было подписавшихся на десять

шиллингов. Кроме того, кое-кто пожелал сделать пожертвования, которые были с

благодарностью приняты.

Впоследствии, как показал опыт, никто не платил взносов по первому

требованию. По нескольку раз обращаться за этим к членам, жившим за

пределами Дурбана, было невозможно. Энтузиазм, вспыхнувший вначале, по-видимому, стал потом затухать. Даже жившим в Дурбане членам Конгресса

надо было настойчиво напоминать о необходимости уплатить взносы.

Так как я был секретарем, на мне лежала обязанность собирать членские

взносы. И наступило время, когда я вместе со своим помощником вынужден был

заниматься этим целыми днями. Он устал от такой работы, и я подумал, что для

того, чтобы исправить положение, нужно взимать взносы не ежемесячно, а

ежегодно и к тому же за год вперед. Я созвал собрание Конгресса. Все

одобрили мое предложение; минимальный годовой взнос был определен в три

фунта стерлингов. Это значительно облегчило работу по сбору взносов.

С самого начала я решил не вести общественной работы на средства, которые

нужно было одалживать. На обещания любого человека можно положиться во

многих вопросах, за исключением денежных. Я никогда не встречал людей, которые бы без проволочек уплатили обещанную сумму, и индийцы Наталя не

составляли в этом смысле исключения. Индийский конгресс Наталя без наличных

средств не начинал никакой работы и поэтому никогда не был в долгу.

Мои сотрудники проявили исключительный энтузиазм в привлечении в нашу

организацию новых членов. Эта работа увлекала их и в то же время обогатила

чрезвычайно ценным опытом. Многие охотно шли нам навстречу и уплачивали

взносы вперед. В деревнях, расположенных в глубине страны, работать было

труднее. Там понятия не имели, что такое общественная деятельность. Тем не