Может сейчас

Я бегло оглядываюсь на Прайса, а затем снова на Бреннана:

– Нет, какую именно?

Бреннан знаком велит Риджу включить мне песню, поэтому Ридж, держа свой телефон передо мной, просматривает файлы в нем.

– «Даже если ты отвернешься от меня», – говорит Прайс с дивана.

– Мы записали ее только на прошлой неделе, – говорит Бреннан. – Мне нравится. Я думаю, что она станет хитом. Прайс написал ее для своей мамули.

Прайс бросает подушку в сторону Бреннана.

– Да пошел ты, – говорит он, потом смотрит на меня и пожимает плечами. – Да, я маменькин сынок.

Я смеюсь, потому что он не похож на типичного маменькиного сынка.

Ридж находит песню и нажимает кнопку воспроизведения. Он кладет телефон на бедро и снова обнимает меня, пока я слушаю. Почти сразу же, как начинает играть песня, на телефоне Риджа появляется уведомление о текстовом сообщении. Я гляжу на него сверху вниз.

МЭГГИ: Угадай, где я? Я наконец-то еду в Тесле!!!

Ридж должно быть увидел текст, как только я его прочитала, потому что он перестает болтать ногами и замирает. Мы оба смотрим на телефон, и я чувствую, что он ждет моей реакции, но я не знаю, как мне реагировать. Я даже не понимаю, что должна сейчас чувствовать. Просто все это слишком странно. Я протягиваю руку и провожу пальцем вверх по ее сообщению, чтобы оно исчезло. Затем я останавливаю песню и говорю Прайсу:

– Я послушаю ее позже. Здесь слишком шумно.

Ридж крепче обнимает меня за талию, берет телефон и начинает писать смс одной рукой. Я не знаю, ей он отвечает или же нет, но думаю, что это не мое дело. Так ли это? Я даже не понимаю, стоит ли мне злиться. Думаю, я не рассержена. Растеряна – вот подходящее слово для этого. Или испытываю неловкость – может это лучший способ описать мое чувство.

Ридж тянет меня за руку, чтобы я повернулась и посмотрела на него. Я все еще стою у него между ног, затем, повернувшись, смотрю ему прямо в лицо, стараясь не дать ему прочесть мои мысли. Он вкладывает свой телефон мне в руку, и когда я смотрю на него, чтобы прочитать все, что он написал в своем приложении для заметок, он опускает свой лоб к моему: «Она просто друг, Сидни. Мы иногда переписываемся».

Пока я читаю сообщение на телефоне, его руки мягко скользят вниз по моим рукам в успокаивающем жесте. Удивительно, как много он может сказать невербально в результате собственной ограниченности в вербальном общением. Прижимаясь своим лбом к моему, пока я читаю его сообщение, он как бы говорит про себя: «Мы – команда, Сидни. Ты и я».

И то, как он скользит ладонями по моим рукам, равносильно тысячам устных утешений.

Я предполагала, что он все еще общается с Мэгги. Но вот чего я никак не ожидала, что это будет меня настолько беспокоить. Но это вовсе не потому, что я думаю, будто Ридж и Мэгги не правы.

Это потому, что я всегда буду чувствовать себя девушкой, которая встала между ними, независимо от того, насколько крепкой их дружба останется. Я способна вести себя любезно со всеми друзьями Риджа, но я навряд ли когда-нибудь смогу подружиться с Мэгги, поэтому сам факт их дружбы вынуждает меня ощущать себя третьей лишней в этом тандеме.

Это странное чувство. И оно мне не нравится настолько, что я не способна скрыть свою явную реакцию. Особенно перед Риджем. Он замечает каждое мое невербальное реагирование, потому что именно в этом кроется основа его общения.

Я возвращаю его телефон и вменяю себе в обязанность улыбнуться, но, несомненно, мои чувства написаны у меня на лице. Он притягивает меня к себе, чтобы обнять и приободрить, а затем целует в висок. Я прижимаю лицо к его груди и вздыхаю.

– Боже, вы так мило смотритесь вместе, – говорит Бреннан. – Я тоже захотел обзавестись подружкой. Может быть даже на целую неделю.

Его комментарий вызывает у меня смех. Я отстраняюсь от Риджа и поворачиваюсь, снова прижимаясь к нему спиной.

– У тебя будет такая возможность даже больше чем на неделю, – говорит Спенсер. – Сэди будет работать с нами в ближайшие два месяца.

Бреннан стонет:

– Не напоминай мне о ней.

Я хватаюсь за возможность переключить внимание:

– Кто такая Сэди?

Бреннан многозначительно смотрит на меня и говорит:

– Сэди – это Сатана.

– Ее зовут Сэди Бреннан, – рассказывает Уоррен, вставая. – Прошу не путать с Бреннаном Лоусоном. Случайное совпадение в том, что у них одинаковая часть имен, так же по чистой случайности Бреннан, когда впервые повстречался с ней, принял ее за свою фанатку.

Бреннан хватает со стойки рулон бумажных полотенец и швыряет их в Уоррена.

– Я заблуждался искренне.

– Похоже, это та история, которую мне необходимо услышать, – говорю я.

– Нет, – твердо отвечает Бреннан.

В то же самое время, когда Бреннан говорит «нет», Уоррен продолжает:

– Я расскажу, – он выдвигает один из стульев из-за стола и садится лицом к нам. – У Бреннана есть одна традиция, – говорит Уоррен, сопровождая рассказ знаками с помощью рук. – «Звука кедра» – не самая известная группа, но на местном уровне, знаешь ли, у них есть свои фанаты. Довольно много поклонников их творчества приходят на встречи после шоу.

Уоррен показывает знаками все Риджу, поэтому я смеюсь, когда Бреннан, откинув голову назад, со стоном показывает: «Заткнись», одновременно произнося это.

Они никогда не устают все дублировать для Риджа. Для них это словно вторая натура, и они даже не задумываются о своих действиях. Вот моя цель. Я хочу научиться общаться таким образом, чтобы между нами с Риджем не осталось абсолютно никаких барьеров.

– Иногда после концертов Бреннан, если считает девушку симпатичной, то передает ей записку с информацией о его отеле, спрашивая тем самым, не хочет ли она провести с ним время наедине. В пяти случаях из десяти через час они появляются на пороге его гостиничного номера.

– В десяти случаях из десяти, – поправляет Бреннан.

Господи, они с Риджем совершенно разные.

Уоррен закатывает глаза и продолжает:

– Сэди оказалась одной из тех девушек, которым он подсунул записку. Но он не знал, что она была на встрече фанов не как поклонница. Она пришла поговорить с ним о концерте. А вот чего она не знала, так того, что Бреннан после каждого шоу подкидывает кому-то номер своей комнаты с намерением перепихнуться. Она подумала, что он вручил ей записку, потому что хотел поговорить с ней о выступлении в группе в нашем предстоящем туре. Поэтому, когда она появилась в его гостиничном номере той ночью, скажем так, произошла путаница.

Я украдкой смотрю на Бреннана, и он проводит рукой по лицу, как будто ему неловко.

– Чувак, я ненавижу эту историю.

Он может ненавидеть ее сколько хочет, но я чертовски наслаждаюсь рассказом:

– И что случилось потом?

Бреннан воет:

– А мы не можем просто закончить историю на этом месте?

– Нет, – говорит Уоррен. – Вот тут-то все самое интересное произошло.

Бреннан выглядит таким смущенным, но сам продолжает рассказ:

– Скажем так, ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, зачем она здесь, а мне понадобилось больше, чем несколько секунд, чтобы понять, что она здесь не для того, чтобы я снял с нее блузку.