Может сейчас

Все меняется,

Но ты, детка, неизменна,

Словно высечена на камне.

Он кладет гитару на кровать и просматривает текст песни, затем жестом просит ручку. Он вырывает ручку и начинает писать аккорды и ноты на другой странице. Это моя любимая часть. Волшебство – наблюдать, как он слышит песню, которая пока не имеет звучания и вообще не существует. Стержень бешено летает по бумаге. Он снова вытаскивает перед собой текст песни и начинает в него добавлять.

Такое чувство, что мы сделали это.

У нас есть что-то свое.

Может быть, это слишком предсказуемо.

Но я не жалуюсь.

Вместе с тобой,

Быть вместе с тобой -

Это нечто большее,

Нечто большее.

Он протягивает мне блокнот и ручку и берет свою гитару. Он начинает играть, а я читаю текст песни, удивляясь, как он делает это с такой невероятной легкостью. Вот так запросто он создал новую песню. Целая песня, состоящая всего из нескольких фраз и небольшого вдохновения.

Я начинаю писать еще один куплет, пока он играет аккорды.

Те же песни в машине,

Нам не нужно заходить слишком далеко.

Я не брошу тебя одну.

Оставайся такой же, детка.

Я всегда знал, что

Все меняется,

Но ты, детка, неизменна,

Словно высечена на камне.

Такое чувство, что мы сделали это.

У нас есть что-то свое.

Возможно, все слишком предсказуемо,

Но я не жалуюсь.

Быть вместе с тобой -

Вот все, что мне нужно.

Это нечто большее,

Нечто большее.

Когда я заканчиваю писать припев, он все перечитывает. Затем он протягивает мне текст песни и откидывается на спинку кровати. Он жестом приглашает меня сесть между его ног, так что я подползаю и поворачиваюсь к нему спиной, а он притягивает меня к себе и обхватывает нас своей гитарой. Ему даже не нужно просить меня спеть эту песню. Он начинает играть, прислонив свою голову к моей, и я начинаю петь песню для него, чтобы он мог ее усовершенствовать.

В первый раз, когда он играл для меня, мы сидели именно так. И точно так же, как в тот первый раз, я испытываю трепет. Его сосредоточенность восхищает, и то, как он создает такую красивую мелодию, хотя даже не слышит ее, мешает мне сконцентрироваться на тексте песни. Я хочу повернуться и посмотреть, как он играет. Но мне очень нравится, как мы вместе лежим на кровати, и я прижимаюсь к нему под гитарой, а он, время от времени, целует меня в макушку.

С ним я могла бы заниматься этим каждую ночь и все еще желать того же самого.

Мы поем и играем песню примерно раза три, он делает паузы, чтобы записать пометки между каждым прогоном. После заключительного четвертого раза он бросает ручку на пол и отодвигает гитару на другую сторону кровати. Потом он поворачивает меня так, что я оказываюсь у него на коленях. Мы оба улыбаемся.

Одно дело, когда человек находит свое увлечение, но совсем другое, когда он может разделить любимое занятие с другим таким же увлеченным человеком.

Это интересно и мощно, и, кажется, мы оба впервые осознаем, что хотим делать это вместе все время. Писать песни, целоваться, заниматься любовью, вдохновляться на написание новых песен.

Ридж целует меня.

– Теперь это моя новая любимая песня.

– И моя тоже.

Он скользит обеими руками по моим щекам и на секунду прикусывает губу. Затем он прочищает горло:

– Ты и я... все, что мне нужно...

О, Господи! Он поет. Ридж Лоусон поет мне песню. И хоть он ужасно фальшивит, но слезы катятся из моих глаз, потому что это самое прекрасное, что я когда-либо видела, слышала и чувствовала.

Он вытирает мою слезу большим пальцем и улыбается:

– Все так плохо, да?

Я смеюсь и качаю головой, а потом целую его крепче, чем когда-либо, потому что сейчас я никак не могу выразить словами свою любовь к нему. Вместо этого я люблю его молча. Не прерывая поцелуй, он протягивает руку за спину и выключает лампу. Он натягивает на нас одеяло, а затем кладет мою голову себе под подбородок и обнимает меня.

Ни один из нас даже не произносит: «Я люблю тебя», прежде чем заснуть.

Иногда двух людей объединяет молчание, которое ощущается так глубоко и так мощно, что простая фраза, такая как «я люблю тебя», рискует потерять все прежнее значение, если произнести ее вслух.

Глава 5

Мэгги

Я откусила от своего бургера всего три кусочка, но уже отодвигаю тарелку и откидываюсь назад.

– Не могу доесть, – бормочу я, откидывая голову на спинку стула. – Извини.

Джейк смеется.

– Ты впервые прыгнула с парашютом, а потом целый час гоняла на машине кругами. Я удивлен, что ты вообще смогла что-то проглотить.

Он говорит это с пустой тарелкой, стоящей перед ним, пока допивает молочный коктейль. Похоже, когда привыкаешь выпрыгивать из самолетов и кататься на гоночных автомобилях, адреналин уже не оказывает такого влияния, чтобы чувствовать, как мир вращается в животе.

– Зато было весело, – говорю я с улыбкой. – Не каждый день я вычеркиваю из своего списка сразу два пункта.

Он отодвигает обе наши тарелки к краю стола и наклоняется вперед.

– И что же еще есть в твоем списке?

– Вегас. Северное сияние. Париж. Вполне заурядные желания.

Я не могу признаться ему о надежде, что он будет номером восемь в моем списке. Мы сегодня так хорошо повеселились, что я хотела бы все повторить. Но я не могу просто потому, что нам было так весело сегодня вечером. Я провела всю свою взрослую жизнь в отношениях. И больше этого не хочу. Даже несмотря на то, что он слишком хорош, чтобы быть реальным человеком.

– Почему же ты не женат? – спрашиваю я его.

Он закатывает глаза, как будто этот вопрос смущает его. Он ставит перед собой стакан с водой и отпивает из него, чтобы еще несколько секунд не отвечать на вопрос. Когда он выпускает соломинку из губ, то пожимает плечами.

– А почему бы и нет.

Я смеюсь. Полагаю, моя реакция вполне ожидаема. Парящий в небе, гоняющий на Тесле симпатичный кардиолог не сидит дома вечерами по пятницам.

– Ты что, казанова?

Он качает головой.

– На самом деле все наоборот. У меня только что закончились отношения, которые длились очень долго.

Я не ожидала такого ответа.

– Как долго ты с ней встречался?

– Двенадцать лет.

Я бормочу, кашляя:

– Двенадцать лет? Сколько же тогда тебе лет?

– Двадцать девять. Я начал встречаться с ней еще в школе.

– Могу я спросить, почему вы расстались или ты хочешь сменить тему разговора?

Джейк качает головой:

– Я не против поговорить об этом. Я съехал примерно полгода назад. Вообще-то мы были помолвлены. Я сделал ей предложение четыре года назад. Мы откладывали свадьбу, потому что ждали, пока закончим ординатуру.