Мудраракшаса или перстень Ракшасы

Кроме того, по совету господина, я должен притвориться, что поссорился с ним, и некоторое время действовать самостоятельно. Так приходится мне пойти на этот грех. Ведь в то время, когда ум наш постоянно обогащается советами господина, мы всегда остаемся истинно независимы. Ибо

⁶ Пока доброе дело творит ученик, свободен в действиях он своих; Лишь когда в заблужденьи собьется с пути, учитель станет ему жезлом. Послушанию преданный в добрых делах жезла не ведает над собой. Если так, безусловно не нужно тогда нам независимости иной.

(Вслух). Благородный Вайхинари, показывай дорогу в Сугангу.

Дворецкий. Сюда, сюда, государь. (Идут вокруг сиены). Вот дворец Суганга. Пусть государь потихоньку взойдет.

Царь (делает вид, что всходит по ступеням, и осматривается по сторонам). О, как прекрасны окрестности, блистающие великолепием осени!

⁷ Подобны рекам десять стран небес; [79] белеют берегами гряды облаков, И стаями усеяны они поющих звонко в поднебесьи лебедей. Как реки убывают той порой, так небо медленно теряет летний зной; Как лилии прекрасные в реке, в ночи созвездия мерцают в небесах.

79

«Десять стран небес» (dacadicah) — условность. Древние индийцы обычно разделяли горизонт на восемь сторон (dic).

И еще:

⁸ Разлившиеся бурно воды возвратила в берега, Пригнула всходы риса тяжестью обильного плода, От гордости отравы злой павлинов [80] излечила, — о! Поистине, по всей земле порядок осень навела.

И так же,

⁹ Как оскорбленную обилием любовниц у супруга Жену искусной речью утешает, с мужем примиряя, Посланница любви, так осень, волны мутные очистив Ревнивой Ганги, к господину вод [81] счастливую приводит.

80

«Гордый» и злобный характер павлина часто упоминается в санскритской поэзии. Осень, — по представлениям жителей Индии, прекраснейшее время года — умиротворяет даже эту сварливую птицу.

81

«Господин вод» (sindhupati) — океан. Множество рек, в него впадающих, сравнивается здесь с многочисленными любовницами и наложницами владыки гарема, река Ганга — с его главной супругой. Воды Ганги в сезон дождей становятся мутными, как душа жены, страдающей от ревности; осень очищает их, как искусная посланница утешает и примиряет с мужем разгневанную его изменами жену.

(Делает вид, что озирает окрестность). О, что это? В Кусумапуре не начинают празднества полнолуния? Благородный Вайхинари), разве не было объявлено в Кусумапуре от нашего имени о празднике полнолуния?

Дворецкий. Конечно, было объявлено!

Царь. Так почему же горожане не следуют нашему слову?

Дворецкий (затыкает уши). Боже избави, боже избави! Никто на земле не ослушается повеления государя; как же могут ослушаться в городе?

Царь. Тогда почему же не начинают праздновать торжественный день полнолуния в Кусумапуре?

¹⁰ На неукрашенных улицах города нет ни веселых нарядных гетер; Тяжелобедрых и плавно ступающих средь изощренных в беседе мужчин; Нет там ни домохозяев почтеннейших, с женами вышедших в праздничный день И беззаботно богатством кичащихся в соревновании между собой.

Дворецкий. Это именно так и есть.

Царь. Что так и есть?

Дворецкий. Государь, это самое.

Царь. Говори яснее.

Дворецкий. Праздник полнолуния запрещен.

Царь (с гневом). О! Кем?

Дворецкий. Государь, я не смею сказать более.

Царь. Но не благородный же Чанакья лишил зрителей высочайшей отрады очей?

Дворецкий. Кто другой, дорожа своей жизнью, мог пренебречь повелением государя?

Царь. Шоноттара, я хотел бы сесть.

Привратница. Государь, вот тронное сиденье.

Царь (делает вид, что садится). Благородный Вайхинари, я хочу видеть благородного Чанакью.

Дворецкий. Как прикажет государь. (Уходит).

(Появляется Чанакья, восседающий в своем доме, изображая гневное раздумье).

Чанакья. Смеет ли соревноваться со мной злодей Ракшаса?

¹¹ Как оскорбленный Каутилья ускользнул из города змеей И, уничтожив Нанду, Маурью безродного возвел на трон, Так ныне хочет он власть Маурьи низвергнуть — блеск луны сгубить, Преодолеть своим искусством превосходство моего ума.

(Обращается в пространство к невидимому). Ракшаса, Ракшаса, прекрати эту бесплодную борьбу с нами!

¹² Пред тобой Чандрагупта, не Нанда надменный, Поручивший правление советникам скверным, [82] Ты же сам — не Чанакья, и, мне подражая, Лишь враждой к государю ты сходен со мною.

82

«...советникам скверным» (kusaciva) — Теланг указывает, что это определение противоречит похвалам, которые Чанакья ранее расточал по адресу Ракшасы, а также и других советников Нанды (см. в 1-м действии диалог Чанакьи и Чанданадасы, где Чанакья с похвалой отзывается о Вакранасе и других «благородных и смелых людях», служивших Нанде). Поэтому Дхрува считает чтение «kusaciva» ошибочным и предлагает читать вместо «kusacivadrcta...» — «sacivavimrsta». Тогда соответственно можно перевести просто: «Нанда, поручивший правление министрам...». (см.: K. H. Dhruva. Notes... , стр» 130).

(Размышляет). Но я не должен чрезмерно печалиться из-за этого. Ведь

¹³ Сына Парваты слуги мои окружают, получившие доступ к нему. И Сиддхартхака там, и другие посланцы выполняют заданья мои. Я же ссору притворную с Маурьей светлым для того затеваю теперь, Чтоб из стана врагов наших Ракшасу вырвать, столь «искусного» сеять раздор.

(Входит дворецкий).

Дворецкий. Ну и несчастная же моя служба!

¹⁴ Трепещи пред царем, трепещи пред министром, перед царским любимцем дрожи, Прихлебателей бойся, дворец населивших, бойся в милость вошедших к царю. Притворяйся, глаза опустив, ради хлеба. Глубоко унижает людей Эта служба; ведь истинно жизнью собачьей [83] называют ее мудрецы.

(Идет вокруг сцены и осматривается). Вот дом благородного Чанакьи. Войду туда. (Входит и осматривается). О, так вот оно, великолепие советника царя царей!

83

См., в частности, «Законы Ману» (Manusmrti, гл. 4 шл. 6), где служба называется «собачьей жизнью» (cvavrtti), а также «Махабхарату» (кн. XII, гл. 119, шл. 1) и «Панчатантру», где в начале 1-й книги шакал сравнивает слугу, работающего ради куска хлеба, с собакой. Древний санскритский словарь «Amarakoca» Амарасимхи дает слово «cvavrtti» («собачья жизнь») как синоним слова «seva» («служба») (см.: K. H. Dhruva. Notes... , стр. 130; см. также: W. Ruben, ук. соч., стр. 63).

¹⁵ Вот осколок валяется камня, чтоб засохший навоз разбивать, Принесенная учениками куча куши-травы там лежит, Здесь под тяжестью дров, что сложили для просушки на солнце вверху, Крыша дома прогнулась заметно; а стена обветшала совсем. [84]

И поистине государь Чандрагупта для него только «Низкорожденный».

¹⁶ Ведь даже люди, что ко лжи не склонны, по низости души в своих речах Царю хвалу возносят безудержно за те достоинства, которых нет. К тому их только жадность побуждает; а будь иначе, право, всякий царь Былинки не важнее, столь же стоит презренья тех, кто жадности лишен.

84

Сухой коровий навоз (gomaya) с глубокой древности служил основным видом топлива в безлесных районах Индии. Куша (kuca, barhis) — трава с длинными и острыми стеблями (Роа cynosuroides), специально употреблявшаяся при религиозных обрядах и почитавшаяся священной. Сухой навоз, трава куша и дрова (samidh), предназначающиеся для жертвенного костра, указывают на религиозный сан хозяина хижины. Всем этим должны были снабжать ученого брахмана «шротрия» (crotriya) его ученики.