«Муромцы» в бою. Подвиги русских авиаторов

Верховного Главнокомандующего. Только после четвертого или пятого его боевого вылета он был удостоен

звания военного летчика. После этого школа эскадры получила право присваивать своим выпусникам звание

«военный летчик».

В конце 1915 г. нам прислали из Петрограда новые корабли типа «Г». По сравнению с предыдущим

вариантом, типом «В», их конструкция была несколько изменена — корабль имел меньший вес, носовая часть

фюзеляжа сделана острой, и он оснащался моторами «Сенбим» мощностью 150 л.с. Новые самолеты при

испытании показали несколько большую скорость: 110—115 км/час и при полезной нагрузке 80 пудов (1280

кг) поднимались на высоту 2000 м за 40—45 минут. В условиях наступающей зимы приходилось снимать

радиаторы с моторов и уносить их в помещение. На корабли были выданы теплые чехлы, но все равно

приходилось греть масло и воду на кострах. Для моторов выдали незамерзающую смесь, но запуск моторов

остался трудным и сложным. Приходилось пропускать горячую воду через радиатор и прогревать каждый

мотор несколько раз, прежде чем удавалось запустить все моторы. Были случаи, когда по этой причине

приходилось отменять полет. Такое положение заставляло искать выход. Сначала пришла мысль сделать

электрогрелки. В Пскове это было сделать легко, так как подача электроэнергии была проста, но на фронте в

отрядах это было нереально. Выход был найден после изготовления бензиновой грелки, наполненной

платинированным асбестом. Особая конструкция грелки (немецкий патент) позволяла держать поло-

жительную температуру 3—8 градусов под чехлом мотора. После этого в моторной мастерской было сделано

40 грелок на 10 кораблей, которые были разосланы в боевые отряды и на учебные корабли с подробным

описанием применения. Забот при запуске моторов при морозе больше не было. Мотористы — народ

предприимчивый, и через несколько дней на грелках варили яйца, кипятили чайники и даже пытались печь,

чем портили грелки. Приказом по эскадре было категорически запрещено применять грелки для бытовых

целей.

В мастерской эскадры лежали без применения части неисправных моторов «Сальмсон». Нам пришла

мысль использовать эти части для изготовления движков для дина- момашин, предназначенных для

фронтовых отрядов эскадры, которые бедствовали без освещения. Летом был собран и опробован первый

движок, показавший хорощие результаты. Он был отослан во второй боевой отряд старшему лейтенанту

Лаврову. Всего было сделано 4 таких движка, которые использовались для освещения общежития и для

ночных работ в ангарах.

Зимой колеса кораблей тонули в глубоком снегу, поэтому их поставили на лыжи! Сразу стало легче

взлетать и садиться. Однажды, при небольшом морозе, лыжи примерзли. Не помогла и раскачка корабля

наземной командой при работающих моторах. Полет пришлось отменить. Пришлось выписывать лыжную

мазь.

7 апреля 1916 г. в Зегевольде на учебном корабле при пуске произошел взрыв баллона со сжатым

воздухом. Погиб моторист ефрейтор Краюшкин, а куском баллона был перебит продольный лонжерон

корабля, и он разломан пополам. Нанесенные повреждения были столь значительными, что корабль признали

не подлежащим ремонту. Школа эскадры спешно готовила командиров кораблей. Один за другим успешно

кончали школу летчики Клембовский, Луц, Рощин, Иньков. У штабс-капитана Инькова были проблемы с

посадкой, и он решил тренироваться ежедневно. Однажды, это было 16 мая 1916 г., утром, учебный корабль

совершил несколько полетов. Иньков был на очереди. В экипаж корабля вошли вольноопределяющийся На-

сонов, механики-стажеры Ковальчук и Моор, летчики поручик Полетаев и штабс-капитан Волевачев.

Погодные условия для полета были отличные. Корабль взлетел, на-

Лыжное шасси «муромца».

Катастрофа штабс-капитана Инькова. Псков, 16 мая 1916 г.

брал высоту 1200 м, и Иньков пошел на круг. Сделал всего полкруга, как выключились моторы.

Иньков развернул корабль на аэродром, отдал штурвал вниз и застыл. В это время опять заработали моторы,

но Иньков, крепко вцепившись в штурвал, оставался неподвижен. Корабль быстро приближался к земле. Все

старания окружающих вырвать управление из рук Инькова были напрасны. Пока шла борьба, Насонов, видя

неизбежность катастрофы, полез в хвост и, добравшись до третьего узла, почувствовал страшный удар и

потерял сознание. Из всех членов экипажа в живых остался только Насонов. Расследование этого дела

показало, что у Инькова были уже три операции после аварий различных степеней тяжести. После одной из

них отверстие в черепе было заделано золотой пластинкой. После этого Инькова признали негодным к летной

службе. Как он попал в эскадру, установить не удалось, но в результате аварии погибли четыре человека и был

разбит корабль. С весны 1916 г. по новым штатам в эскадре должно было быть 20 кораблей и 4 боевых отряда,

однако в реальности было 2 отряда и 10 кораблей, полностью укомплектованных и ведущих активную боевую

работу. К тому времени некоторые боевые корабли отслужили свой срок и требовали замены новыми.

Отслужившие корабли в разобранном виде отправлялись в Петроград на Центральный авиационный склад (у

нас называли — на «кладбище»). На Некоторых фюзеляжах экипажи делали поучительные надписи, одну из

которых можно привести: «Воздушный корабль «Илья Муромец-2». Налет около 10 ООО верст. Сброшено 300

бомб общим весом до 400 пудов».

Сведения о боевой работе эскадры вызвали целое паломничество различных организаций и миссий.

Началось это паломничество с посещения Великого Князя Александра Михайловича еще в Яблонне 21 января