Мустанг Купертино

Вот ведь, тоже... Сто лет ходил по Бескрайней и Посконной, тыщу раз кругом оглядывался, и не замечал. А оглянулся один раз вдвоём - и совсем по-другому всё видится и понимается. Стоит только единожды вдвоём оглянуться - неважно даже что вдвоём с пингвином.

– Ну, пошли!
– командует Алоизыч.
– Шире шаг!

– Не императорское это дело, пешком ходить.
– заявляет в ответ Мустанг Купертино.
– Давай лучше Убер вызовем или Лифт, и поедем с шиком.

– Убер тебе?
– рявкнул Алоизыч.
– Хуюбер! Он, между прочим, денег стоит! У тебя деньги на Убер есть?

– Тоже, говна-то!
– изрекает надувная птица и протягивает Алоизычу в пухлой лапе толстую пачку бабла.
– На, держи... Не! Нихуя не держи... Трать!

– А этот... как его? Вызывать то чем?

– Телефон, что ли? В карманчике в левом пошарь?

Пошарил Алоизыч в карманчике и достал айфон семнадцатый с аэродинамическим нано-корпусом. Ни у кого такого нет, и даже сам Эппл Макинтош ещё таких не выпускал.

– Ну ты, пингвин, даёшь!
– прохрипел Алоизыч и глаза выпучил от удивления.

– Разве так надувных пингвинов благодарят?
– отвечает ему Мустанг Купертино.
– Ладно, я тебя полюбил, и я тебя научу! Благодарить меня надо так: "Спасибо тебе, пингвинушка, спасибо тебе, надутенький! Спасибо тебе, Гаргантюэль Монфоконыч ака Мустанг Купертино! Ты - моя жизнь, ты - моя надежда и вдохновение! Я тебя нашёл, я тебя надул, и я тебя всегда буду любить!"

– А чего так длинно-то и витиевато?
– удивился Алоизыч.

– Потому что это, блять, эпистолярная формула!

– Какая формула?

– Формула любви и благодарности. Ты сейчас эту формулу разучишь, и всю жизнь меня этой формулой благодарить будешь.

Раз двадцать пришлось формулу повторить, пока Алоизыч её не выучил. Потом набрал номер и вызвал Убер. Приехал Убер, съехал на обочину, встал и ждёт. Мотор работает, а счётчик тикает. Одно слово - Убер! Подошёл Алоизыч к Уберу, а Мустанг Купертино в придорожные кусты спрятался, и оттуда зырит. Убер стекло опустил и цену назвал. Алоизыч водителю кивнул и на кусты рукой отмашку даёт. Вылезает из-за кустов Мустанг Купертино белым брюхом вперёд и щемится прямиком на заднее сиденье. А Убер - ни в какую!

– Пингвинам нельзя! С пингвинами нельзя!

– Это простым пингвинам, которые с Северного полюса, нельзя! А я пингвин не простой, а надувной. Мне - можно!

– Надувной?

– ощеряется Убер недоверчиво.
– А почему ж ты ходишь и разговариваешь?

– Так у меня внутри - искусственный интеллект.
– отвечает Мустанг Купертино и небрежно протягивает Уберу пачку бабла, такую толстую, что у Убера челюсть до колена отвисла.

– Вези-ка ты нас, Убер, прямо в Софитель!
– командует надувной пингвин. И объясняет своему подопечному:

– Это, Алоизыч, такой отель пятизвёздочный. Мы с тобой теперича будем там жить, жрать икру красную и чёрную, пить коньяк и виски, и ебать гостиничных проституток, непременно.

Приехали они, значит, в гостиницу Софитель, и Уберу на прощание помимо прогонных и чаевых ещё и просто так денег дали, чтобы век помнил. А Мустанг Купертино проходит через весь шикарный вестибюль прямо к метрдотелю, даёт ему внаглую рулон денег, и говорит:

– Ты, метрдотель, быстро нас заселяй в самые шикарные аппартаменты, непременно в пентхаусе. И вели чтобы нам быстро подали почётный обед из четырёх блюд с прологом и эпилогом. И чтоб обязательно был суп рататуй на тарелочке с голубой каёмочкой, с фляками и выпендронами.

– А может, вы лучше пожалуете к нам в ресторан, в зимний сад? Там вас как настоящих лордов обслужат.

– Нахуя нам твой зимний сад, когда на дворе лето?
– сурово отрезал Мустанг Купертино.
– Тащи, блять, обед прямо в номер! А потом, как просрёмся, тогда уже и в ресторан. И проституток нам быстро веди!

– А проституток каких - помоложе или постарше, потоньше или пофигуристей, брюнеток или рыжих?

– Веди всех!

– А пёзды вы какие предпочитаете - голые, или с волоснёй, или по модному подбритые?

– Сказано же тебе, всех веди! Всех какие есть в наличии! Вели им всем подмыться и надеть деликатные розовые напизднички. А дальше мы сами выберем, кого мы будем ебать, а кому велим просто постоять враскоряку и порывисто подышать полной грудью.

– Слушаюсь, ваше императорское высочество!
– рявкнул метрдотель, вытянувшись в струнку.

– Отставить высочество!
– отвечает ему надувной пингвин.
– Мы ж не с Северного полюса! Мы люди демократичные. Адольф Алоизыч у нас - каудильо, а я при нём - начальник первого отдела.

Метрдотель чуть поясницу не переломил, согнувшись и деньги собирая, какие ему за услужение на пол швырнули перед глянцевыми холуйскими ботинками.