Мустанг Купертино

– Абыр! Абыр! Абыр! Абырвалг!!!

Услышав сказанное, все десять Хуйлов, их челядь и правительственные чиновники, укрывавшиеся в бункере, а также вся огромная толпа мгновенно посерела, побурела, ощетинилась хвостами, усиками и колючей шерстью, и посуетившись несколько секунд по площади, скрылась из глаз долой.

– А я-то всё никак не мог понять, для чего тут столько нор понарыли?
– воскликнул Вася Козлобубенчиков.

– Ааат-сставить крыс!!!
– рявкнул генерал Суворикин.
– Приказываю немедленно восстановить человеческий облик!

– Очень сожалею, товарищ генерал, но командирским приказом человеческий облик восстановить невозможно.
– вкрадчиво произнёс гражданин в сером костюмчике.
– Нужно произнести кодовое слово. Для крысотрансформации это слово "абырвалг". А для обратной трансформации нужно обратное кодовое слово.

– А ты кто такой?
– подозрительно спросил генерал.

– Я - придворный крысопсихолог при аппарате президента.

– Ну так произнеси это, блять, обратное кодовое слово!

– Из соображений секретности мне его не сообшили, товарищ генерал.

– А кому-нибудь его сообщили?

– Крысодрессировщику при аппарате президента сообщили. Но он, к сожалению, сам крысотрансформировался при произнесении крысотрансформационного кодового слова, и в крысообразном состоянии произнести обратное кодовое слово не в состоянии.

– А кто-нибудь вообще в состоянии?
– спросил Мустанг Купертино.
– Крысы... Какая гадость! Хотя бы уж в пингвинов трансформировали.

– Увы, никто не в состоянии - печально ответил крысопсихолог.

– Долбоёбы!
– грохнул генерал Суворикин.
– Почему о такой простой вещи не подумали?

– Так аппарат президента и не должен думать, он должен страной управлять.
– меланхолично объяснил придворный крысопсихолог.
– А думать должна государственная дума. Такие вещи каждая крыса знает. Даже ваш надувной пингвин, и тот догадался.

– Я думаю, наш надувной пингвин знает гораздо больше чем говорит.
– мрачно заметил Алоизыч.
– Он ведь не какой-нибудь тупой пингвин с Северного полюса.

Мустанг Купертино умильно сложил ласты на груди.

– Монфоконыч! Ты ведь, сцуко, знал, что Жлобский мир существует за счёт крысонаселения! Ты знал, что в Великой и Посконной полным ходом идёт крысодемографическая замена! Ты знал, что президентов Путькиных сделали британские учёные из белых крыс! И кодовое слово ты тоже знал. Вот я, и мой германский предшественник, всё на евреев бочку катили, а на самом деле ваша надувная пингвинская национальность в тыщу раз хуже евреев! Я ведь на твои уговоры почти поддался. А ведь ты обещал быть мне родной матерью. Я вместе с тобой путешествовал! Парадный обед вместе с тобой ел, с прологом и эпилогом! Проституток вместе с тобой ебал! А ты решил меня крысофюрером сделать?

– Ишь ты какой выискался чистоплюй!
– невозмутимо ответил Мустанг Купертино.
– Ты же своими ушами слышал мой рассказ о том, как работает великая жлобская духовность. Я тебе подробно объяснил, как она распространяется по миру. Неужели ты мог поверить, что обычные человеческие люди могут по собственной охоте строить Жлобский мир? Могут жить в сраном говнище? Молиться в плавосравных храмах? Жрать среди сраного говнища, спать на сраном говнище, рожать детей в сраном говнище и отправлять их на смерть, на войну с каклами? Что они могут во имя своей высокой духовности убивать, грабить, пытать и насиловать естественное человеконаселение? Ты мог поверить, что всё это возможно без демографической крысотрансформации?

Во время своей речи Мустанг Купертино постепенно повысил голос с почти что шопота до нестерпимого крика.

– А хоть бы даже и поверил, всё равно обратного хода нет. Обратного кодового слова никто не знает. Я в тебя слишком много вложил, чтобы сделать тебя каудильо. Так что будешь ты у меня крысофюрером, никуда не денешься! Ещё и благодарить меня будешь! Кстати, можешь начать меня благодарить уже сейчас. А ну давай, вспоминай формулу!

– Спасибо тебе, пингвинушка, спасибо тебе, надутенький!
– елейно произнёс Алоизыч.
– Спасибо тебе, Гаргантюэль Монфоконыч ака Мустанг Купертино! Ты - моя жизнь, ты - моя надежда и вдохновение! Я тебя нашёл, я тебя надул, я тебя, сцука ебаная, своими руками и проткну!

Алоизыч вынул правой рукой из заднего кармана небольшую отвёртку, переложил её в левую руку и со всей силы косо всадил её в белое пингвинье брюхо.

Мустанг Купертино громко зашипел как автомобильная шина, у которой выкрутили ниппеля, и грузно осел на деревянные доски эшафота, а ешё через несколько секунд он уже неподвижно и плоско лежал, раскинув в стороны клеёные ласты и уставившись в хмурое небо невидящими круглыми глазами.

Алоизыч покрутил в руках отвёртку и открыл глаза. Вокруг него не было никакого Хренбля с куполами и башнями, никакой Крестной площади с гранитным распятием, никакой Мюзгвы... Алоизыч стоял на обочине хоженой им много раз дороги с отвёрткой в руках, глядя на знакомый до тошноты пейзаж...

Грязюка кругом, заборы какие-то покосившиеся, дома стоят сто лет некрашенные, и на балконах все прутья ржавые. Котельная рядом примостилась, кирпичи на стенах все аж чёрные, как будто там черти сто лет грешников коптили, и трубы вверх торчат, как в крематории. И всё это сраное говнище, широко раскинувшееся по Бескрайней и Посконной - это культовая среда, в которой вызревает, вызрела уже и кровавыми волнами расплёскивается на сопредельные страны высокая духовность Жлобского мира, аналогов которому нет на всей Земле.