Муза для чудовища
Шрифт:
— Матерь Божья! — громко воскликнула я. — Что? Джоан Роулинг тоже из ваших?
Я словно в книгу про Гарри Поттера попала. Или в кино.
Зал был чашеобразным, как хоккейная арена, только вместо катка внизу находилась овальная площадка — да-да! — со стулом посередине, а все места болельщиков занимали мрачного вида мужики и тётки в мантиях чёрного и — внимание! — красного цвета. В мантиях!!! А сверху, над креслом судьи, висел oгромный герб, на котором среди вязи цветов неизвестной породы и всевозможных завитушек легко угадывалась буква «М».
— Это что, министерство Магии? — я ошарашенно оглядывалась
Я посмотрела на центральную кафедру, почти ожидая увидеть там господина Корнелиуса Фаджа или, на худой коец, Долорес Амбридж, но там восседала приличного вида дама в красной мантии и с игривым цветком в волосах.
— А что тебя удивляет, дитя моё? — ласково спросила она. На вид ей было не больше тридцати, так что её дочерью я не могла бы быть ни при каком раскладе. — Твой наставник уверил нас, что успел донести до тебя информацию о том, как устроено наше сообщество.
Наставник. Как же. Халявщик, скорее…
— автограф у неё можно взять?
— У кого?
— У Джоан Рoулинг, конечно! Просто понимаете, с моей прежней зарплатой мечтать о визите в Англию было бы наглостью, а тут такая удача…
Дама в красном со страдальческим видом закатила глаза — я смотрю, у них тут это вообще очень распространённый жест — и произнесла:
— Нет, Джоан Роулинг обычный человек, — тут я едва удержалась от того, чтобы возразить, мол, того, кто создал Гарри Поттера и его мир обычным назвать можно только с очень большой натяжкой, но времени на возражения мне не оставили. — Однако я попрошу курирующего её муза исполнить твою просьбу.
— Курирующую, — исправила я.
— Что, прости?
— Курирующую её музу, — повторила я медленно, как для иностранца. Хотя почему, собственно, как. Может, она и в самом деле иностранка…
Дама вежливо улыбнулась и, загадочно блеснув глазами, проговорила:
— Пусть так. А сейчас, если ты не против, я бы хотела перейти к делу, ради которого мы все здесь сегодня собрались.
Я выдохнула и опасливо огляделась по сторонам в поисках виновника событий. Не скау, что страстно мечтала увидеть небритую рожу снова, просто хотела как-то морально подготовиться, что ли… Миллионера нигде не было видно, ни среди чёрных мантий, ни среди красных — их, кстати, было раз в пять меньше. Не наблюдался он и на узкой лавочке, где среди незнакомых мне людей сидел прилизанный Тьёр.
Почувствовав что-то похожее на разочарование — позлорадствовать всё-таки очень хотелось, — я пожала плечами и сообщила:
— Полностью готова к сотрудничеству.
Мне благосклонно улыбнулись.
— Рада это слышать. А теперь расскажи-ка, будь добра, о событиях четырнадцатого февраля сего года, свидетелем которых ты стала.
Мне стало немного обидно: я-то думала, что я, как минимум, потерпевший, а местные судьи так, по-видимому, не считали.
— Обо всех событиях? — недовольно переспросила я. — Или только о том, как меня сбила машина и как мне потом не хотели помощь оказывать?
Магическое сообщество заволновалось, а та, кого я здесь определила за главную, мягко уточнила:
— Нас интересует, о чём именно говорили вышедшие из машины люди, и какие намерения выказывали.
— Да не выказывали они никаких намерений, — буркнула я. — Языками чесали вместо того, чтобы скорую вызвать… А мне, между
прочим, в больничке вашей такой счет выписали — до конца жизни не рассчитаюсь.В зале послышалось несколько смешков, и дама, бросив в сторону самых смешливых укоризненный взгляд, постучала маленьким кулачком по краю своей кафедры, а затем уже, обращаясь ко мне:
— Не переживай по поводу денег. Обещаю, мы поднимем этот вопрос на твоём слушании… Так что насчёт намерений?
Я задумалась, восстанавливая в памяти события того вечера, когда вся моя жизнь вдруг встала с ног на голову. Всё произошло очень быстро. Вот я стою на краю тротуара, удар снежка между лопаток, полёт под колеса внедорожника, боль. А в следующий момент — бородатый лезет ко мне целоваться…
— Даже думать не хочу насчёт намерений, — честно ответила я, передёрнув плечами. — Просто повторю на всякий случай, вдруг кто-то не услышал. Помощь оказывать мне никто не собирался. Бородатый ещё и целоваться полез — как вспомню, та вздрогну.
Мои слова подействовали на Визенгамот, как взорвавшая посреди толпы петарда. Все вдруг вскочили со своих мест, замахали руками, закричали одновременно. Кто-то стучал кулаком по кафедре, кто-то требовал справедливости… Мне хотелось думать, что до людей всё-таки дошли мои слова о неоказании помощи, но копчик подскaзывал, что всё из-за поцелуя.
— Я требую призвать к полноценному ответу ара Джеро, — кричал молодой человек, который к даме в красном находился ближе всех. — И если вы, ата Кирабо, не способны реально оценить ситуацию…
— Сядьте, — рявкнула ата Кирабо, и, к моему удивлению, все сели, а спустя еще полминуты даже замолчали.
— Это был официальный протест, мой мальчик? — ласково спросила дама в красном, обернувшись к тому самому юноше. — Ты выражаешь мне своё недоверие?
— Нет, простите, — мальчик насупился и послушно опустился на своё место, но взгляды в сторону судьи он при этом бросал самые красноречивые.
— Кто-то ещё недоволен тем, как я веду заседание? — ата Кирабо холодно глянула в зал, добившись тем самым прямо-таки мёртвой тишины. — Может быть вы, ар Сау? Или ты, моя дорогая Эйо? Или Буру?
Никто из названных по имени не издал ни звука.
— Что ж, — красная леди довольно улыбнулась, а я восторженно вздохнула — вот это стиль! Вот это класс! Это даже не кобра! Это чёрная мамба, свирепый тайпан… мне до такого расти и расти, — тогда я, с вашего позволения, продолжу.
И снова посмотрела на меня, ласково так, по — отечески. я почувствовала, как позвоночни обдало холодком, и незаметно вытерла вспотевшие ладони о юбку.
— Так ты говоришь, милая, ар Джеро тебя поцеловал?
Ничего подобного я не говорила, потому и поспешила возмутиться:
— Во-первых, он не представился. А во-вторых, я сказала «полез целоваться». Самого действа я, к счастью, не помню. Потеряла сознание.
— Отчего же? — я могу ошибаться, но, кажется, в глазах аты Кирабо на миг промелькнули насмешливые искры.
— От боли, по всей вероятности, — зло прошипела я, не имея никакого желания вслух признаваться, что в обморок я упала от ужаса. Да стоило мне только представить, что это волосатое, бородатое нечто прилипнет ко мне своими слюнявыми губами, как перед глазами закружились искрящиеся мушки, а рот наполнился густой горькой слюной.