Муза

В отчаянии я прижался к нему. "Нет. Это безумие. Я не могу. Мы не должны... Убери от меня руки".

"Если ты настаиваешь".

Он убрал руки с моих бедер, и я тут же пожалел об этом. Я хотел их тепла и тяжести - чьих-то еще прикосновений к моей коже. Я сглотнул, голова практически кружилась от желания обладать им.

Он изучил мою реакцию и улыбнулся, как довольный кот. "Мне не нужно прикасаться к тебе, чтобы ты кончил", - сказал он. "Расслабься, Коул Мэтисон, и позволь мне овладеть тобой".

Амбри просил меня не расслабиться, а сдаться. Я колебался еще секунду, но его сила изматывала меня. Я хотел хотеть его. Желание подчиниться ему было моим собственным голодом. Он проникал в меня, как наркотик. Тепло и тяжелая потребность двигались по моим венам.

Вот что он делает...

Слабым кивком головы я сдался.

"Отличное решение". Амбри улыбнулся и плавно выскользнул из плаща - он опустился на колени. Я зачарованно смотрел, как он снимает шарф и пиджак. Он надел жилет, единственной целью которого было придать форму и подчеркнуть стройное, мускулистое тело под ним. Он расстегнул рубашку, закатал рукава, словно готовясь приступить к работе.

Потому что он такой и есть, да поможет мне Бог.

Но здесь не было никакого Бога. Я ушел за грань своего воображения в нечто темное и воняющее опасностью. И сексом. Амбри был ходячим, говорящим воплощением всех мыслимых фантазий и еще нескольких, которые только предстояло воплотить.

Он поднялся на ноги и встал надо мной, изучая меня. "Прошло много времени, не так ли?"

Я беззвучно кивнул, и мое сердце чуть не разорвалось, когда он положил руки на кровать по обе стороны от меня, заставив меня откинуться назад. Его внезапная близость заставила меня застонать. Как от голода. Его лицо было в дюйме от моего; тепло его дыхания коснулось моей щеки. Его нос почти - но не совсем - касался моего, а его сине-зеленый взгляд блуждал. Изучал. Его губы последовали за мной, и я только и смог удержаться от того, чтобы не открыть рот, чтобы попробовать его на вкус.

"Прошло слишком много времени с тех пор, как ты позволил кому-то приблизиться к себе так близко", - сказал он, низко и соблазнительно. "Слишком долго ты не чувствовал тепла другого. С тех пор, как кто-то заглянул в твои глаза - твои великолепные глаза художника, которые смотрят прямо на человека и проникают в его душу. Ты ведь этого хочешь, не так ли? Чтобы кто-то заглянул в твою душу. Чтобы увидеть тебя и сказать: "Да, Коул. Ты - все для меня. Ты идеален. Тебя достаточно..."

В моей груди вырвался звук, и горячие слезы залили глаза. Я потянулся к своему ноющему члену, но Амбри отпрянул назад, уходя из моего пространства. Слишком далеко.

"Никаких прикосновений, помнишь?" - выругался он. "Справедливость есть справедливость".

Я подавил стон, но подчинился. Мои руки впились когтями в простыни, едва сдерживаемая потребность пронеслась сквозь меня как гром. Милосердно - мучительно - Амбри снова приблизился ко мне, тембр его голоса теперь двигался по моей шее. Огонь зажегся на моей коже, пробежав по спине, заставляя ее выгнуться дугой к нему. Я закрыл глаза, мое тело содрогалось, болело, нуждалось...

"Мне нужно..." стонал я. Умолял. "Мне нужно..."

"Я знаю, что тебе нужно", - прошептал Амбри с темной, соблазнительной властностью. "Но не сейчас. Ты не можешь кончить, пока я не разрешу. Я хочу насладиться твоим желанием еще несколько мгновений. Насладиться тем, как сильно ты хочешь меня..."

Я снова застонал. В темноте закрытых глаз я чувствовал, что его губы были безумно близко к моей коже, но не касались ее, и я проклинал себя за то, что заставил его сдержать слово.

Если он не прикоснется ко мне, я, черт возьми, умру...

"Больше никаких мыслей. Ложись, Коул. Все твои потребности, желания и голод... Сейчас ты отдашь это мне. Это мое. Мое."

Я беспомощно кивнул, мои глаза все еще были закрыты, с некоторой тревогой отмечая, что единственная вещь во всем гребаном мире, которой я хотел быть, была его.

Но эта мысль сгорела в жаре самой грубой похоти, которую я когда-либо знал. Присутствие и сила Амбри толкнули меня на спину. Я опустился на кровать и почувствовал, как он придвинулся ко мне, склонившись надо мной, но все еще как-то очень далеко. Мои бедра поднимались и опускались, стремясь к нему, но ничего не было.

Наконец, когда я уже не мог сдерживаться ни секунды, его медовый голос пролился мне в ухо. "Приди ко мне, Коул. Кончи для меня прямо сейчас".

Мгновенно моя спина выгнулась дугой, дыхание стало отчаянно прерывистым и укорачивалось по мере того, как оргазм достигал пика. Я не мог удержаться и открыл глаза, чтобы увидеть творение моего воображения - прекрасного совершенного мужчину, доводящего меня до кульминации только своими словами, своим присутствием, как будто не было ничего другого, чего бы он хотел больше. Как будто он был создан только для этого, только для меня.

Моя квартира была пуста.

Моя собственная рука обхватила мой член, яростно поглаживая его. Сырая, хищная потребность, которую Амбри вытягивала из меня, накатывала на меня волна за волной. Я подавил скрежещущий крик между стиснутыми зубами, когда моя кульминация вырвалась через мои пальцы, содрогаясь, когда она двигалась по моему телу тяжелыми, горячими лентами удовольствия.

Господи, мать твою.

Я втягивал воздух резкими глотками, мое сердце то колотилось, то замирало. Разочарование нахлынуло, когда экстаз угас. Отсутствие Амбри было холодным ведром воды как раз тогда, когда я наконец-то начал оттаивать от своего отчаяния. Когда я впервые за несколько месяцев почувствовал что-то кроме безнадежности.

Когда самый умопомрачительный оргазм в моей жизни улетучился, я сел и ошарашено огляделся вокруг. Если это был сон, то я не помню, как очнулась от него. Оставалось еще и свирепое любопытство. Кем бы ни был Амбри, он был невозможен, но, тем не менее, я создал его. Зачем? Кто он?

Вернется ли он?

Последний вопрос жёг сильнее всего.

Я привел себя в порядок, затем откинулся на подушки, и реальность вернулась ледяным сквозняком. Амбри не отсутствовал; не было никакого Амбри. Я просто проснулся. И теперь, когда я проснулся, коварный шепот, мучивший меня, вернулся с новой силой.

Твоя жалкая нужда приняла физическую форму. Воображаемый друг. Красивый мужчина, который хочет только тебя. Который хвалит твои картины и называет тебя необыкновенной. Как грустно.

Я застонал и поглубже закутался в одеяло, закрыв глаза от мыслей. Но они последовали за мной в холодную ночь, которая стала еще холоднее, когда сон закончился.

Одна мысль преследовала меня в темноте, более громкая и страшная, чем все остальные.