Муж и жена - одна сатана

— Да ты совсем двинулся. Откуда ты такую чушь взял? Да, мы не родные, но мы были братом и сестрой!

— Правда, что ли? Тогда почему у этого выродка некромантия? Я узнавал, что в твоем давно забытом роду были некроманты... Какое еще доказательство мне нужно?!

— Ты с ума сошел. — Бертс был человеком с немалым военным опытом, а потому верно оценил ситуацию, потянувшись к мечу, но поздно: граф Энрейд все же был гением в том, что касалось боя, а потому резво всадил свой меч в чужую руку.

— Куда ты тянешься, а?

— Ты обезумел, Энрейд. Никогда у меня с Элизой ничего не было и быть не могла. Элиза... Где она?! Ты ее тоже?..

— Нет, ну что ты. Моя жена и ее выблядок будут после вас. Все же, я с ней столько лет прожил, не стоит убивать ее так просто. Я бы предпочел, чтобы она держала твой труп, когда снесу ей голову.

— Безумец.

Энрейд хмыкнул и выдернул меч, чтобы тут же вогнать его в сердце. Но чуть промахнулся —Бертс из последних сил достал меч, изменив траекторию удара, но от очередного ранения это не спасло: рубаха насквозь пропиталась кровью.

— Дядя Бертс! — в ужасе закричал Оден.

— Беги, Оден! Бери свою мать и убегай к страже! Они вас защитят! Ну, не медли!

— А ну стой, выродок! — рявкнул отец, выводя меч для удара. Оден бы не уклонился — слишком торопился, был слишком напуган, слишком растерян. Очень много этого «слишком». Но дядя Бертс, любимый дядя, который поддерживал абсолютно во всем, метнулся наперерез и отбил меч.

— Беги, кому сказано! И приведи стражу, Оден!

Не было времени на разговоры, не было возможности остановиться хоть на секунду и прокричать «А как же ты, дядя Бертс?»

Оден уже знал ответ. Знал, что дядя подписал отказную на титул аристократа. Знал, что купил небольшую деревеньку неподалеку с красивым-красивым домом, где хорошо было бы воспитывать детей. Знал, что сегодня кольцо лежало в кармане его брюк, а мать согласилась дать Лили расчет, если та примет предложение дяди Бертса.

И знал, что без Лили дядя уже не сможет. Понял в тот момент, когда увидел, как затухают искры в глазах, когда дядя держал тело — холодное тело — своей любимой Лили.

Оден пронесся мимо отца и дяди, которые сцепились не на шуткуПожалуй, за все время своей жизни Оден впервые желал, чтобы его отец проиграл.

Оден выбежал на лестницу и увидел внизу мать, которая вышла на шум. Он никак не мог разглядеть ее выражение лица: картинка плыла перед глазами. И только потом осознал, что плачет взахлеб.

— Оден, что случилось?

— Не поднимайся, беги к страже, — прохрипел Оден. — Пожалуйста.

Может, именно отчаяние в голосе заставило мать послушаться. Хотя, как послушаться? Элиза схватила сына за руку и поволокла из дома. Казармы были совсем рядом с домом, но если бы не мама, Оден бы не дошел, так как ноги заплетались, а голова была как в тумане.

— Леди Элиза, что случилось? — Начальник охраны подскочил к ним первым, а стражники достали оружие и разместились ближе ко входу. Сразу была видна выучка.

— Я не знаю, не знаю. Оден сказал бежать, я сама не поняла, просто послушалась, какой от нас толк в драке, — Элиза говорила быстро, но не запиналась. — Оден, Оден, хороший мой, что случилось?

— П-п-папа-а-а-а,- Оден плакал.

— Что с ним? Его ранили? Напали? Что, Оден?

— Он сошел с ума-а-а. — Оден и вправду пытался сдержать слезы, но выходило плохо. — Он у-убил Лили, а дядя Бертс...

Оден подавился и закашлялся. Мама присела рядом, обняла за плечи:

— Оден, ты уверен?

Но прежде чем кто-то смог о чем-то спросить, со стороны двери раздался голос:

— Элиза. Выйди немедленно. И своего выродка вытащи.

— Леди Элиза, спокойно. Мы сейчас проверим, нет ли на нем какого-то воздействия. Вполне возможно, что...

— Воздействие? То есть то, что я хочу наказать эту неверную тварь, вы принимаете за воздействие? Открывайте, я сам ее вытащу на разговор.

— Прошу меня извинить, граф, но пока вы не придете в себе, дверь вам никто не откроет, — ответил начальник стражи.

Надо же, у него не было ни капли сомнений, как поступить. Этот человек спасает их с мамой. В будущем, даже если все обойдется, и папа признает ошибку, то этот человек наверняка лишится своего места. А все равно рискует.

— Дядя Бертс проверял и сказал, что нет никакого воздействия, — отозвался Оден.

Сейчас рядом с мамой и стражей он чувствовал себя в безопасности. Здесь куча солдат, что бы ни случилось, но они не отдадут их с мамой отцу на растерзание. А потом отец успокоиться, они все решат и... Что же «и» Оден не успел додумать, так как грохнул взрыв такой силы, что Одена опрокинуло и оглушило. В ушах звенело, все никак не получалось сделать глоток воздуха из-за тяжести. Тяжести?

— Мама? — Оден дрожащей рукой потянулся к залитым кровью светлым волосам матери. Она прикрыла его собой.

Рядом валялись солдаты, но нигде не слышалось даже болезненного стона.

— Ох, вот вы где? Надо же, выжили только вы двое. Вас прикрыл начальник моей стражи. То ли предатель, то ли дурак. Его же дома жена ждала, двое детишек. А он, вместо того, чтобы на себя щит повесить, переправил на вас. Какая бессмыслица. Вы все равно сейчас умрете.

Зачем отец это говорил? Это же папа, любимый папа, который брал его на руки, учил обращаться с мечом, ругался иногда, но у Одена никогда не было сомнений в том, что отец его любил. Так почему?

— А тебе, Элиза, есть мне что сказать? Есть что сказать, тварь? Переспала с Берстом прямо под крышей моего дома, он заделал тебе ублюдка, которого воспитывал я. Смешно, не правда ли? Есть что сказать?

— Я никогда не изменяла тебе, я всегда тебя любила! Как ты можешь такое говорить? КАК?! — Элиза почти кричала. Всегда спокойная, всегда уравновешенная, но сейчас она была в ужасе. Корила себя, что не заметила, как ревность любимого мужа переросла в безумие. И теперь за это поплатится не только она, но и их сынишка.

— Меня не интересует, что ты говоришь мне. Скажи последние слова своему сыну. Я же не такое чудовище, чтобы не дать попрощаться матери с ребенком.

Элиза поджала губы, чтобы они не тряслись.

— Оден... Прости маму, прости, что она такая слабая и не смогла защитить тебя. А ты... Я люблю тебя, я почитаю тебя, можешь хоть по частям меня порезать, но если ты тронешь моего ребенка, то... Кха-кха.

Меч Энрейда попал точно в сердце. Секунда — и Элиза лежала мертвая перед сыном. Оден уже не плакал. И кричать он не мог — внутри словно все застыло. Казалось, что он сейчас проснется. И все будет как обычно: строгий и любящий отец, улыбчивая мама, Лили принесет очередной учебник, дядя Берст покажет парочку приему, потом Оден прицепится к страже, требуя тренировочную дуэль на деревянных мечах...