Мужчина из темных фантазий

— Шай, ну, о чем ты, какие «жених и невеста»? Я непонятная смесь, не представляю, как меня воспримут ваши аристо, не говоря о моих соотечественниках. Завтра суд, и не ясно, как повернется судьба, что потребуют представители Земли за мирный договор. Сегодня в зале был Ту-Рахан и вел себя очень странно. Возможно, нам придется бежать или как-то еще спасать свою жизнь. У нас есть только одна ночь и полная неизвестность дальше.

— С Ту-Раханом разберется император. Поверь, мой самоуверенный друг детства, которому уже столетия снится новый мир, и шанса не даст глупому мальчишке.

Что-то мне в этом утверждении показалось спорным, но, я не самый большой специалист в политике Умбры. Поэтому я перевела разговор на тему, которая касалась именно меня.

— Шай, Ты… меня любишь?

Он моргнул, попробовал поймать губами палец, уже скользивший по чеканному носу. Я отдернула и качнула им укоризненно.

— Не-не. Сначала ответ.

— Не знаю.

— ЧТО?!?!?!

Из легких словно из пробитого шарика уходил воздух. Я открывала и закрывала рот, не в силах передать охватившее возмущение.

Тяжелые широкие ладони задумчиво погладили по попе. Где были, там и погладили.

— В нашей культуре не принято говорить о любви, это неразумное чувство, мешающее эффективному мышлению. Хотя… Хм… И…

— И-и-и, — угрожающе протянула я.

— Мои действия на Земле трудно признать логичными, в той ситуации я не мог думать, — рассуждал демон, продолжая все с большей заинтересованностью обрисовывать ладонями холмы моей пятой точки. Тонкая полупрозрачная ткань, подводившая меня на ветру, не являлась даже номинальной преградой для любознательных действий высшего. Она собиралась складками и потихоньку задиралась все выше.

Пока я пыталась сообразить, что происходит в тылу, Шай-таки ухитрился схватить губами мой указательный палец и с удовольствием лизнул по подушечке. Я ахнула.

— Ты неправильно мыслишь, — довольно сообщил он и лизнул еще раз, вызывая внезапные неконтролируемые стоны от приливной волны по телу. — В суд невозможно вызвать нульри, по договору она обязана полностью находиться на стороне господина. В то время как невеста — свободна и может давать любые показания. Но даже не это самое главное. Я хочу иметь с тобой будущее. Планировать не один день и не одну ночь. Я хочу быть уверен, что ты не исчезнешь, хочу привязать тебя к себе всеми возможными нитями судьбы. И не потому, что ты можешь отодвинуть мой предел. А потому что без тебя мне все равно насколько он близко.

И пока я соображала, что именно он хотел сказать, Шай перевернулся, оказываясь наверху. Вминая меня в красно-золотое покрывало.

Шелковые губы коснулись моей щеки, прошлись мягко до уголка рта, заставляя гореть кожу в местах соприкосновений.

То, что он сказал… было чудесно. Не вполне, конечно, заменяло слова любви. Но меня угораздило связаться с демоном, что с них взять. Будем работать над отношениями.

— Так нельзя, — жалобно пробормотала я, — нам нужно не отвлекаться, а сидеть и строить планы.

— Ты и есть мой план.

Он провел носом по подбородку, остановился, чтобы лизнуть шею и вызвать отрывистую дрожь, чуть не до стука зубов.

— Много магии, — простонала я, захлебываясь от идущих одна за другой волн. — Это нечестно, почему только ты отдаешь, у меня тоже лишняя.

Мои руки уже колола скопившаяся энергия, и, недолго думая, я запустила их высшему под рубашку. Прижала к бархатной коже живота и выплеснула от души.

— Чш-ш-шх.

Шай застонал мне в шею, и я почувствовала, как точно в развилку ног ткнулось нечто каменное и горячее. Даже через одежду чувствовалось насколько.

Теперь ахнула я и от неожиданности запульнула еще разряд с рук, заставляя демона зарычать.

— Можно и так, — хрипло сказал высший, с трудом поднимая голову, — но, если после этого ты за меня не выйдешь утром, я тебя сам засужу. И скажи на милость, откуда у тебя такие силы? Хотя нет, молчи… Все потом. Сделай еще раз так же.

Рывок. Он дергает на себе рубашку, трещит тонкая ткань, болтаются на нитках крошечные перламутровые пуговички.

Я поднимаю ладони, скользя по искрящейся огоньками коже. И вижу, как мои руки сияют золотом на перламутре его мускул. Моя магия бурлит, собирается на кончиках пальцев и рвется в тело высшего.

А меня целуют, почти сразу углубляя поцелуй и встречно вливая шквал силы. Она не моя, легкая и стремительная, сейчас отчетливо чувствуется разница. Приход жесткий, очень мужской. Раскаленный, пронизывающий сверху до низу. Заставляющий кричать от удовольствия.

Я — словно бабочка с распахнутыми крыльями феникса. От каждой новой вливающейся волны умираю и возрождаюсь снова. Смерти нет*…

В отражении зеркальной стены вижу, как взлетают над кроватью золотая тоненькая девушка и широкоплечий серебряный демон. Разорванная одежда трепещет отметками вокруг прижавшихся друг к другу тел.

Потрескивая, летят во все стороны искры.

Я бесконечно распадаюсь на части и собираюсь снова. Еще и еще раз. Становясь частью Умбры.

В следующее мгновение я осознаю себя лежащей на кровати, опершийся на кулак Шай-Гирим отрывисто и шумно дышит. Но у меня нет сил спросить у него, что произошло, потому что мой организм решает, что ему уже хватит на сегодня. И все остальное — уже без него.

В дымке неотвратимо наплывающей дремы я вижу, как Шай укрывает меня углом покрывала. Рокотом затихающего моря звучит его голос:

— Не факт, что я выдержу к этому еще и секс. Та-а-а-к. Надо срочно подкрепиться.

Я бы тоже поела. Но спать хочется намного больше.

Завтра будет суд. Завтра я буду защищать того, кто стал неотторжимой частью меня. Завтра спрошу у императора зачем ему нужна Земля. Но это все будет завтра…

А сегодня…

Я уснула.

И передо мной вспыхнул огонь знакомого ритуала. Чьи-то крики перекрывал жуткий воющий речитатив. Мне опять снилось детство…

Огонь окольцовывал поляну, наполняя воздух копотью. Куда бы ни пыталась бежать, меня встречало пламя. Где-то недалеко пели, выли и кричали. Все смешалось в жуткую какофонию, но самих людей, издающих все эти ужасные звуки, я не видела.

Над головой, в крошечном с платок просвете неба, то резко светлело и на секунду мелькало солнце, то опять моментально темнело. И даже ощутимо холодало.

Словно природу кидало в два разных измерения, и она никак не могла выбрать, на чем остановиться.

В дыму я спотыкалась, падала, пачкая руки чем-то липко-красным, поднималась и бежала вновь. Металась, потерявшись во времени, пробыв на этой поляне то ли минуты, то ли часы.

Во время одного из падений рука нащупала мягкую знакомую шерстяную вязку. Я помнила ее наощупь, часто засыпала, стискивая ее в руках. Мама купила кофту больше года назад, но она до сих пор была самой любимой — нежной, совсем не колючей и очень красивой.