Мы — это мы

Эдвард шагал себе и шагал, не заговаривая о том, что пора бы разойтись в разные стороны, и Хэл воспрял духом. Быть может, удача снова ему улыбнется и он хоть одним глазком заглянет в заветную библиотеку?

Он уже собирался завести об этом разговор и даже открыл рот... и тут же закрыл его, потому что понял — никакая библиотека ему не светит, во всяком случае сегодня.

В густой тени елей подлесок почти не рос, но из зарослей кустов чуть дальше, у края просеки, одна за другой появились знакомые фигуры.

Одна, две, три... четыре?

Хэлу захотелось протереть глаза, тем более что их нещадно жгло после бессонной ночи. Нет, все верно, не три фигуры, а четыре. Только одна из них с костылем под мышкой.

Эдвард медленно остановился и скрестил руки на груди. Лицо его, только что такое живое и расслабленное, вновь превратилось в бронзовую маску. Хэл встал рядом и, наблюдая за приближением четверки, чувствовал, как внутри все привычно скручивается в тугой узел. Он знал, что противостояния не избежать, но никак не ожидал, что придется ввязаться в него прямо сейчас, таким чудесным утром, когда он, с одной стороны, жутко устал, а с другой — хотел видеть и слышать только хорошее.

Все четверо остановились прямо перед Эдвардом и Хэлом. Натан, Бен и Арно вместе, Майло чуть в стороне, словно не желая иметь с ними ничего общего. Лазоревые глаза старшего буравили лицо Хэла, и тот чувствовал себя, как крот под занесенным штыком лопаты. В ноздри проник знакомый, но по-прежнему невыносимый запах Майло — резкий и грубый, точно из клетки с диким животным.

Откуда-то вынырнула мысль, что от Эдварда удивительным образом почти не пахнет потом. Ну или исходящий от него запах совершенно не раздражал.

Пусть и несвоевременная, мысль эта немного отвлекла Хэла и помогла справиться с гнетущим страхом, вызванным внезапной встречей. Он подбоченился и громко произнес:

— В чем дело, парни? Дайте пройти, я устал после карнавала и хочу побыстрей до подушки добраться.

От такого нахального заявления Натан поперхнулся слюной и закашлялся. Бен побагровел от ярости, его курчавая рыжая голова казалась объятой пламенем. Арно сжался, словно хотел казаться еще меньше и незначительнее, чем был на самом деле. Только в его глазах Хэл не увидел злости, лишь сочувствие и скрытый страх, с каким люди наблюдают за душевными порывами, которые им не дано понять.

Один лишь Майло никак не отреагрировал. Стоял себе, повиснув тощим телом на костыле, и, слегка прищурившись, переводил взгляд с Хэла на Эдварда и обратно.

Главный мотив заиграл, как всегда, Натан.

— Ах ты лживая дрянь, еще смеешь издеваться над нами после всего, что натворил?!

— А что я натворил? — искренне удивился Хэл. — Я был на карнавале, а это вот мой приятель, в городе познакомились. Звать Израэлем...

Углы губ Эдварда чуть заметно дернулись, и он слегка склонил голову в поклоне:

— Израэль Хэндс, к вашим услугам. [Израэль Хэндс — британский пират XVIII века, ставший прототипом одного из действующих лиц романа Р. Л. Стивенсона «Остров сокровищ»]

Воцарилось мертвое молчание, прерываемое лишь веселым щебетанием какой-то птахи прямо над головой Хэла. А он, воспользовавшись тем, что противники потеряли дар речи от его наглости, продолжил вдохновенно врать:

— Израэль из Тарнатаны, прослышал о замечательном плуге, который я изобрел, вот, пошел со мной, чтобы на него взглянуть.

При словах «который я изобрел» лицо Эдварда вновь дрогнуло, однако он не моргнув глазом подтвердил:

— Мы слыхали, в том году в Калье неслыханный урожай собрали благодаря этому плугу, как же мне повезло встретить на карнавале его создателя собственной персоной!

Хэл не ждал, конечно, что ему поверят, и городил чушь просто от отчаяния, чтобы хоть как-то оттянуть неизбежный и пугающий момент конфронтации. Каково же было его удивление, когда на лицах Натана, Бена и Арно начало все отчетливее проступать неуверенное выражение.

И тут он сообразил — они попросту не узнали Эдварда! В детстве, встретив его в лесу, гнали, точно дичь, и видели, естественно, только спину. Волосы у Эдварда с тех пор сильно отросли и были заплетены в косу, прежде он никогда не носил их так.

И главное, на нем не было куртки и плаща Свершителя, черного с желтой каймой и вышивкой в виде перекрещенных меча и плети. Он надевал их только в городе, как свою рабочую одежду.

— Э-э-э... правда, что ль? — выдавил Бен, недоверчиво осматривая Эдварда с ног до головы.

Натан и Арно молча переглядывались, словно спрашивая друг у друга совета.

— К Темному, ну конечно правда! — возмутился таким недоверием Хэл. — Парни, за кого вы меня принимаете? Я ж поклялся! Да мы с Изрой полночи просидели в «Чертополохе», не верите мне — спросите тамошнего хозяина иль патруль. Мы слегка заплутали, патрульные нам дорогу к «Чертополоху» указали.

Лучшая ложь — слегка измененная правда, в чем Хэл уже не раз убеждался.

И сейчас готов был поклясться, что они с Эдвардом вот-вот выскочат из ловушки. Так оно, скорее всего, и случилось бы.

Если бы не Майло.

— Ну Хэлли, — со зловещим спокойствием, чуть ли не ласково произнес он, — тебе бы не плуги изобретать, а писать книжки. И, пожалуй, ты бы скоро этим и занялся. Вместо работы, верно?

Тут он задрал рубашку, вытащил из-за пояса «Остров сокровищ» и смятые листы бумаги, на которых Хэл тренировался в письме, и швырнул их под ноги Эдварду.

Поразительно, но тот даже не пошевелился. Хэл метнулся вперед и успел схватить книгу, прежде чем она пострадала от соприкосновения с влажным мхом.

— Ты что творишь?! — рявкнул он, вытирая ветхую обложку подолом рубахи и бережно засовывая книгу в котомку. — Совсем рехнулся?

— Да нет, я-то как раз в здравом уме, — все так же не повышая голоса, процедил Майло. Они с Эдвардом все мерялись взглядами, точно два драчуна, пытающихся определить, кто возьмет верх в схватке. — Чего нельзя сказать о тебе, как я вижу.

— Так это... — начал было Натан, но Майло, не глядя на него, бросил:

— Заткнись! Конечно, это он, три придурка, не знают даже, как выглядит Свершитель!