«Мы с тобой из разных миров...»

Иккинг, сердце и разум которого вот уже много дней к ряду терзала вина за не спасённую им невинную жизнь, с силой сжал кулаки и с диким криком отчаяния и боли упал на колени на припорошенную снегом землю. Мужской глас языческой нимфой пронёсся над домами и темискирскими лесами, стремясь поскорее улететь за горизонт с желанием разнести по свету всю ту печаль, что сковала душу молодого викинга.

Лежавший возле какого-то камня Беззубик беспокойно заурчал, призывая всадника посмотреть на него. Однако юноша был настолько сильно погружён в чувство собственной вины и беспомощности, что не обратил никакого внимания на своего названного брата.

Ещё раз окинув усталым взглядом покрытый девственным снегом архипелаг, юноша нехотя встал с земли и медленно подошёл к дракону, ютившемуся возле массивного булыжника. Присев рядом с рептилией, всадник с горечью посмотрел в сторону лежащей неподалёку Сицилии, которая теперь была единственным живым воспоминанием о павшей в бою девушке.

Тощая Фурия, глаза которой более не сияли яркой бирюзой, раскрыла сильно обтрепавшиеся за последние месяцы крылья и безжизненным грузом уложила их на заснеженные холодные камни. Жалобно скуля, измождённая голодом рептилия искалеченной лапой скребла свежевыпавший снег, будто бы это могло облегчить страдания её драконьей души.

– Эй… - тихий голос раздался над утёсом и ящер, поведя пёстрыми ушами, повернул голову к воину.
– Иди ко мне.
– Сицилия несколько мгновений внимательно смотрела на шатена, а затем нехотя поднялась с земли и, прихрамывая на перебитую лапу, направилась в его сторону. Оказавшись рядом с юношей, рептилия недоверчиво заглянула в два потускневших изумруда, будто бы ища в них что-то, а после положила свою голову ему на колени и тихонько заурчала.

Иккинг откинулся на горячий бок Беззубика и с тоской посмотрел на утопающее в океане кроваво-красное солнце, бросавшее последние лучи на частые пышные облака.

«Астрид любила такие закаты…»

Усмехнувшись, шатен запустил руку под тёплый плащ и выудил из внутреннего кармашка брони небольшой кулон, который он носил под сердцем вот уже пять лет. Внимательно осмотрев сидящего на полумесяце серебряного дракона, всадник снова перевёл взор на океан и невольно погрузился в воспоминания полугодовой давности.

Перед глазами стали появляться картинки последней скандинаво-эллинской битвы: горящие гневом глаза амазонской королевы… Астрид, успевшая спасти его от неминуемой гибели в когтях Лунного Духа… страшная бойня над Призрачным Островом… две летящие на острые прибрежные скалы фигуры… пустота…

Иккинг, до сих пор до конца не осознавший, что же всё-таки произошло между Милосой и Астрид, с содроганием вспоминал, как белокурая хрупкая девушка без тени страха бросилась на родную мать и столкнула её с края высокого утёса… вспоминал, как маленькую фигурку поглотили холодные воды океана…

Знала ли она, гордая всадница, что всё обернётся именно так?

– Конечно, знала… - шатен, держа в одной руке дорогую побрякушку, второй поглаживал скулящую Сицилию.
– Тише…

Викинг краем глаза взглянул на пернатую рептилию и сочувственно поджал губы. Он прекрасно помнил как дракониха, боясь подлететь ближе, пыталась в океанских волнах отыскать свою наездницу… помнил раздирающий душу рёв, вырвавшийся из пасти обычно спокойной и игривой Фурии… помнил он, с каким остервенением Сицилия бросилась на Лунного Духа, успевшего спасти от смерти свою всадницу, но помешавшего поймать Астрид…

И вот теперь искалеченная в бою рептилия, за полгода не подпустившая к себе ни одного наездника, лежала рядом с человеком, от которого всё так же сильно пахло драконами и мятой и который почему-то напоминал ей о сестре.

Шатен против воли снова взглянул на миниатюрный кулон, по-прежнему покоившийся в его руке.

– Так вот у кого это ожерелье, - сзади послышался спокойный знакомый голос. Викинг резко повернул голову и увидел стоящую перед ним Милосу, облачённую в чёрные меховые одежды.

– Вы знаете, чьё это?
– Иккинг медленно, стараясь несильно тревожить Сицилию, поднялся с земли и протянул к женщине раскрытую ладонь, в которой лежал филигранный дракон. Амазонка мягко улыбнулась и подошла чуть ближе.

– Конечно, знаю, - воительница коротко кивнула и внимательно взглянула на украшение.
– Это моё.

Шатен, явно ожидавший другого ответа, удивлённо изогнул брови и вопросительно уставился на всадницу.

– К-как? Не может быть… его пять лет назад потеряла девочка… амазонка… случайно забредшая на Олух…

Милоса, тёплая улыбка которой превратилась в грустную ухмылку, с тоской посмотрела на скандинава и отрицательно покачала головой.

– Это обручальное ожерелье, - женщина указала на кулон.
– Его подарил мне отец Астрид.

Иккинг, широко распахнув глаза, сделал шаг назад и с неверием посмотрел на Милосу, губ которой по-прежнему касалась лёгкая грустная улыбка. Поверить в то, что долгие полтора месяца рядом с ним жила та самая таинственная незнакомка, на встречу с которой он надеялся целых пять лет, было очень сложно. Но поверить в то, что этой самой незнакомкой была Астрид, его Астрид, оказалось ещё труднее.

– Всё это время… - викинг, осознав собственную дурость, отвернулся от амазонки и уставился на горизонт, который уже слабо освещался утонувшим в водах океана солнцем. Обречённо покачав головой, шатен резко развернулся и в два широких шага оказался рядом с темискирской королевой.
– Заберите… я пять лет искал амазонку, потерявшую его… Думаю, пора его вернуть.
– Всадник протянул северянке филигранное украшение и выжидающе посмотрел на неё.

– Пусть он останется у тебя, - женщина прикоснулась холодной от первого зимнего мороза рукой к ладони Иккинга.
– В память об Астрид.

– Но…

– Нам пора, - резко сменив тему, северянка устремила взор на горизонт.
– Церемония скоро начнётся… Идём.

Воительница направилась к ожидавшей её Сапфире и быстро забралась в седло. Одёрнув ремни, дракон и всадница устремились ввысь и помчались в сторону прибрежной площади, на которой собралось большое количество народа. Иккинг, боявшийся отстать от Милосы, забрался на спину Беззубика и поманил Сицилию, не желавшую вставать со своего места.

– Полетели. Пора тебе проститься с сестрой…

Траурная церемония, завершавшая долгие месяцы великой скорби, началась ровно тогда, когда лапы Ночной и Пернатой Фурий коснулись камней прибрежной площади.

Иккинг быстро спрыгнул с седла и огляделся вокруг, желая найти знакомые лица. С трудом отыскав своих друзей, прибывших на Темискиру ещё вчера, Хэддок медленно направился в их сторону. Драконьи всадники, стоявшие бок о бок с эллинками, тихо поприветствовали подошедшего к ним Иккинга, который не появлялся на Олухе последние несколько месяцев: все эти долгие дни он занимался тем, что искал будто бы сгинувшую в поземный мир Астрид. Однако бесконечные вылазки так ни к чему и не привели. Последние надежды найти белокурую амазонку живой рухнули после того, как Мелисса и Астерия заявили о том, что прекращают поиски своей сестры…