«Мы с тобой из разных миров...»

– Нет, - Милоса коротко покачала головой и с тоской посмотрела на предавшую её дочь.
– Отступись, Астрид. Этой войны уже не избежать… Ты должна понимать, что каждый сам выбирает свою судьбу.

– Мама…

– Отступись, и тебе простят твоё предательство.

– А если я скажу «нет»?
– амазонка с вызовом посмотрела на напрягшуюся всем телом Милосу.

– Тогда мне не нужно объяснять, что тебя ждёт… - рыжеволосая эллинка перекрутила короткий меч и с мольбой взглянула на Астрид, в глазах которой сверкала железная решимость.
– Не надо.

Сама же всадница Фурии перевела взор с матери на Призрачный Остров, над которым всё больше разгоралась воздушная битва. Девушка, обречённо покачав головой, вытащила заложенные в ремни трезубцы и быстро повернула голову в сторону Милосы, до последнего надеявшуюся, что Астрид не решится идти против собственной матери.

– Выходит… эта война закончится со смертью одной из нас?
– эллинка и сама не понимала, как такие ужасные слова могли с лёгкостью сорваться с её губ. Однако роковая фраза была произнесена и, судя по скользнувшему в глазах Милосы страху и разочарованию, она достигла своей цели… Но той ли цели, в которую метила сама Астрид?
– если так, то…

Прося всех богов защитить её, северянка бросилась вперёд, крепко сжимая в руках трезубцы, подаренные Иккингом, ради которого она теперь шла в бой. Против собственной матери.

Милоса, не до конца понимая происходящее, ловко увернулась от первой атаки юной амазонки. Эллинка быстро зашла за спину Астрид и попыталась схватить ту за раненное ещё пару недель назад плечо, однако блондинка вовремя отреагировала и в развороте ударила женщину трезубцем по лицу.

Распалённая начавшейся битвой белокурая воительница резко остановилась и внимательно посмотрела на свою жертву, в мыслях решая, стоит ли её добивать или лучше дать ей второй шанс? Сама же Милоса, не ожидавшая такой серьёзной атаки, схватилась за рассечённую клинком щёку и с неверием уставилась на тяжело дышавшую блондинку. Осознав, что девушка настроена серьёзно, рыжеволосая всадница поудобнее перехватила меч и тут же кинулась вперёд, мгновенно позабыв о ноющей от боли скуле.

Под напором быстрых и сильных атак Астрид стала отступать назад, к обрыву, на краю которого, собственно, и происходила битва. Милоса в очередной раз занесла меч над едва успевавшей отбиваться дочерью, которая, вовремя отреагировав на атаку, сделала подкат и, оказавшись позади воительницы, приготовилась ударить её в спину.

Однако амазонка, быстро развернувшись, нанесла удар такой силы, что один из клинков был выбит из крепких рук Астрид. Девушка, не растерявшись, поудобнее перехватила второй трезубец, но и он в следующую секунду с лязгом упал на каменистую поверхность утёса.

– Хватит!
– Милоса приставила острие меча к горлу всадницы и с гневом посмотрела на неё. Блондинка, оказавшись в ловушке, с досадой поджала губы и с ненавистью взглянула на свою мать. Когда же Астрид осознала, что шансов против вооружённой бывалой амазонки у неё нет, она подняла руки, показывая, что сдаётся.
– По прибытии на Темискиру тебя предадут публичному суду за то, что ты сделала. И я не посмотрю на то, что ты - моя дочь.
– Тяжело дыша, Милоса опустила оружие, но гневного взора от наездницы не отвела.

– Нет, мама… - Астрид с сожалением посмотрела на стоящую перед ней эллинку, затем перевела взгляд на виднеющийся вдали Змеиный Перевал, а после, будто бы невзначай, перевела взгляд за спину стоящей на краю обрыва рыжеволосой женщины.
– Суда не будет… Как и всего остального, - амазонка вновь посмотрела на королеву.
– Прости…

Девушка в следующую секунду побежала вперёд и, оказавшись возле Милосы, схватила её за свободную от оружия руку. Рассчитывая столкнуть женщину вниз, Астрид сама не удержалась на краю высокого утёса и камнем полетела в бушующую океанскую воду… а вслед за сорвавшимися с обрыва всадницами тут же устремились две драконьи фигуры - Сицилии и Сапфиры…

==========================================================================================================================

Музыка «вдохновения»:

— Hurts — «Somebody to die for»;

— Audiomachine — «An unfinished life»;

— Fired Earth Music — «Phantasm».

Комментарий к Глава 40. Последняя битва Последняя глава. Остался эпилог :)

Спасибо соавтору за помощь :)

========== Эпилог ==========

Полгода спустя.

Прошли долгих шесть месяцев со дня сражения, произошедшего над Змеиным Перевалом. В тот же день между Темискирой и Олухом было установлено неофициальное перемирие, которое вскоре будет закреплено подписанием «Северных договорённостей», и многолетняя война, заведшая в тупик два независимых и гордых народа, наконец, закончится.

Однако, как оно часто и случается в таких случаях, как этот, не все викинги согласились принять мир с амазонками, равно как не все эллинки решили позабыть о горестях, принесённых скандинавскими язычниками на их земли. Именно поэтому, не желавшие мириться с подобным положением олуховцы и гречанки, покинули пределы своих родных архипелагов и отправились в соседние земли на поиски иной судьбы.

Тех же, кто решился-таки последовать за своими вождями и начать писать новую страницу в книге совместной истории двух народов, впереди ожидало огромное количество трудностей, преодолеть которые без взаимной терпимости и помощи не представлялось возможным…

Первый шаг навстречу был сделан лишь через полгода после развязавшейся над Призрачным Островом бойни: на Олух было отправлено первое гербовое письмо, подписанное темискирской королевой. Милоса лично пригласила на закрытый вот уже как две сотни веков архипелаг, ни много ни мало, викингов, которых лишь недавно мечтала изничтожить как таковых, равно как и память о них…

Три небольшие фигуры, принадлежавшие драконам и человеку, ютились на высоком утёсе, носящем диковинное для скандинавского слуха и языка название Ириада.

Холодный, но вместе с тем показавшийся слишком нежным для привыкшего к суровым холодам викинга ветер нещадно трепал находящиеся в привычном беспорядке каштановые волосы. Зелёные глаза юноши застилала колючая слёзная пелена, принесённая морозным воздухом, а обветренные покрасневшие руки с силой сжимали тёплые, отороченные мехом, перчатки. Шатен, за полгода будто бы постаревший на пару лет, с тоской смотрел на расстилающийся впереди океан и плотнее кутался в походный тёплый плащ, силясь спрятаться от редкого снега, настойчиво желавшего согреться теплом человеческого тела.

Стоя на краю скалистой пропасти, юноша внимательно вслушивался в скорбную песнь, слова которой то и дело подхватывали юркие снежинки, гонимые ветром, и уносили с собой далеко-далеко за пределы темискирского архипелага. Звуки древней береговой речи то и дело касались чуткого слуха и заставляли всё чаще и всё сильнее сжиматься, казалось, за шесть месяцев успевшее закаменеть мужское сердце…

Конечно, умом викинг не мог понять древних молитвенных текстов, но его искалеченная пустыми надеждами и бесконечными поисками душа кричала от скорби, которой была пропитана каждая пропетая эллинской жрицей фраза…