Мысли объ устройств? будущей Россiйской вооруженной силы

Наша армiя традицiонно воспитывалась въ сознанiи своего превосходства въ рукопашной схватк. Поддержать эту историческую традицiю должно составить одну изъ цлей военной педагогики (низшихъ уставовъ). Для этого нужно культивировать, какъ важнйшiй военный спортъ, уколъ штыкомъ, рубка шашкой, стрльбу изъ револьвера, бросанiе ручныхъ гранатъ и даже кулачную или иную борьбу.

Но этотъ культъ, какъ результатъ военно-педагогическихъ требованiй, не долженъ внушать бойцу ложныхъ идей о современномъ огневомъ бо. Въ этомъ и была ошибка М. И. Драгомирова. Имя великую заслугу передъ русской армiей своимъ стремленiемъ возродить въ ней Суворовскую традицiю, онъ не учелъ того радикальнаго измненiя тактики, происшедшаго со времени Суворова.

"Наука Побждать" говоритъ:

"Береги пулю на три дня, а иногда и на цлую кампанiю, когда негд взять. Стрляй рдко, да мтко, штыкомъ коли крпко; пуля обмишулится, а штыкъ не обмишулится; пуля-дура, штыкъ-молодецъ".

Эти Суворовскiя слова привели М. И. Драгомирова къ совершенно неврному заключенiю:

"Въ этомъ пункт", пишетъ онъ, — "сдлана превосходная оцнка относительнаго достоинства холоднаго и огнестрльнаго оружiя". Суворовъ дйствительно длаетъ оцнку огнестрльнаго оружiя, но своего времени, когда на 300 шаговъ хорошiй стрлокъ не могъ быть увреннымъ что попадетъ даже въ 5-ти этажный домъ. Изъ этой основной логической ошибки и вытекли вс тактическiе нелпости, которыя пытались вводить въ нашу армiю послдователи М. И. Драгомирова — Сухомлиновъ (на должности военнаго министра) и Бончъ-Бруевичъ (редакторъ новыхъ изданiй Драгомировской тактики).

Формула Суворова "пуля — дура, штыкъ — молодецъ", конечно сейчасъ абсолютно не примнима. Она даже вредна, ибо внушаетъ солдату недоврiе къ своему главному оружiю — ружью, пулемету и пушк. Солдатъ, узрвшiй въ первомъ же бою, что современная пуля дура, въ томъ случа, если онъ не вритъ въ наступательную силу своего огнестрльнаго оружiя, становится пассивнымъ. Въ этомъ и лежала главная причина тактической пассивности нашихъ войскъ въ Японскую войну. Между тмъ, японскiя войска, воспитанныя германскими инструкторами, были полны вры въ силу своего огня и потому проявили на поляхъ сраженiй самое ярко выраженное стремленiе впередъ.

На примр вопроса обученiя штыку мы хотли обнаружить особенность низшихъ уставовъ. Вынужденные одновременно сочетать тактическiя и военно-педагогическiя стороны, они непремнно сталкиваются съ нкоторыми различiями въ требованiяхъ. И вотъ, при разршенiи этихъ различныхъ точекъ зрнiя, нужно прежде всего остерегаться укладывать реальности жизни въ прокрустово ложе. Въ конечной своей форм эта вредная тенденцiя выражалась у насъ въ проповди "пуля — дура, а штыкъ — молодецъ", а у французовъ въ томъ, что ихъ солдаты остроумно называли "bourrer les cranes".

"Наставленiе для совмстныхъ дйствiй различныхъ родовъ войскъ" переноситъ центръ тяжести разсужденiя уже всецло въ область тактики. Солидарность общихъ дйствiй и уменьшенiе внутреннихъ тренiй для достиженiя съ наименьшей затратой крови наибольшихъ результатовъ — вотъ главная задача этого устава. Главнымъ оружiемъ борьбы для начальника дивизiи является его артиллерiя, ибо отъ 2/3 до 3/4 потерь будетъ нанесено непрiятелю нашими пушками и гаубицами. Пхота подводится къ рукопашной схватк только для использованiя результатовъ успшнаго огневого боя. Поэтому, если низшiе уставы должны съумть внушить бойцамъ постоянное, неудержимое стремленiе впередъ, то наставленiе для совмстныхъ боевыхъ дйствiй родовъ войскъ должно дать начальнику умнiе "придерживать" свою хорошую пхоту въ минуты нершеннаго еще огневого боя съ тмъ, чтобы потребовать отъ нея крайняго напряженiя въ минуты, когда противникъ по образному выраженiю нмецкаго устава "созретъ для штурма" (штурмрейфъ). Для этого начальникъ долженъ умть правильно оцнивать обстановку. Поэтому наставленiе для совмстныхъ дйствiй родовъ войскъ должно быть насквозь проникнуто словами Суворовской "Науки побждать":

"Два воинскiя искусства: первое — глазомръ: какъ въ лагерь стать, какъ идти, гд атаковать, гнать и бить. Второе — быстрота". При этомъ обращаемъ здсь особенное вниманiе на обстоятельство всегда забываемое: Суворовъ ставитъ для военнаго искусства на первое мсто глазомръ, а не быстроту.

Вотъ въ своемъ предпочтенiи "глазомру" разсматриваемые нами теперь уставы средней категорiи должны нсколько отличаться отъ уставовъ низшихъ; въ уставахъ средней категорiи должна красной нитью проходить мысль: — "войска водятъ въ бой, а не на убой" въ уставахъ же низшей категорiи должна быть столь-же ярко проведена мысль: "войска должны быть готовы по первому приказанiю отдать свою жизнь".

Различiе въ этомъ отношенiи обихъ категорiй уставовъ могутъ быть обрисованы на слдующемъ примр: части пхоты и кавалерiи должны умть ршительно атаковать или упорно обороняться (по нмецкому афоризму: здсть стою и здсь умру). Для дивизiи же въ ея цломъ вопросъ не ршается столь примитивно. Дивизiя можетъ не только ршительно наступать, но вести и затяжное наступленiе и оборону, она можетъ вести демонстрацiю, наконецъ, она часто будетъ строить свою оборону въ глубину. Послднее потребуетъ обороны двухъ позицiй: передовой и главной. Было бы ошибкой предполагать, что для этого дивизiя распредлитъ равномрно свое сопротивленiе на обихъ позицiяхъ или же, что войска на одной изъ позицiй будутъ обороняться мене упорно, чмъ на другой. Нтъ. Свое главное сопротивленiе дивизiя сосредоточитъ только на главной позицiи. Это выразится въ неравномрномъ распредленiи силъ дивизiи, начальникъ которой и сосредоточитъ главныя ея силы для обороны главной позицiи. Но въ проявленiи упорства обороны меньшей части дивизiи, обороняющей передовую позицiю, и большей части дивизiи, обороняющей главную, не должно быть различiя. Войска на обихъ позицiяхъ должны проявлять максимальное упорство, придерживаясь правила: здсь стою и здсь умру. Упорная оборона частей первой линiи кончается лишь посл приказанiя старшаго начальника объ отход или по истеченiи того опредленнаго срока, который онъ заблаговременно укажетъ.

Когда мы перейдемъ въ область высшихъ уставовъ (Наставленiе для вожденiя высшихъ войсковыхъ соединенiй), то абрисы доктрины еще боле усложняются, но зато вступаетъ въ силу законъ большаго числа. Командиръ корпуса, особенно же командующiй армiей или главнокомандующiй иметъ дло съ явленiями, заключающими въ себ такое огромное число отдльныхъ случаевъ, что влiянiе "случайности" до нкоторой степени парализуется взаимнымъ погашенiемъ крайностей и вырисовывается средняя линiя возможностей. Вотъ почему, если младшiй начальникъ не можетъ воевать не рискуя, то, чмъ выше начальникъ, тмъ большую роль въ его распоряженiяхъ долженъ играть расчетъ. Послднiй ему облегчается еще тмъ, что его освдомленiе о противник получаетъ все боле объемлющiй характеръ и потому многое изъ данныхъ о противник, что для младшаго начальника является случайностью, для старшаго представляетъ величину, научно учитываемую.

Всякiй расчетъ обуславливается возможностью использованiя опредленныхъ величинъ. Законъ большаго числа иметъ дло со "средними величинами" (примръ статистики). Такимъ образомъ, уже это одно подсказываетъ, что стратегiя боле точная наука, нежели тактика. Тутъ приходится обратить вниманiе на нашу основную ошибку въ стратегiи. Увлекаясь примромъ Суворова, требовавшаго крайняго напряженiя своихъ войскъ, мы забывали, что Суворовъ по условiямъ ограниченности тхъ силъ, которыми онъ командовалъ, совмщалъ въ себ одновременно главнокомандующаго, командующаго, командира корпуса, а часто и начальника дивизiи. Въ роли послдняго онъ умлъ потребовать отъ войскъ невозможнаго и не считалъ враговъ (примръ: его маршъ въ Пражской операцiи до Бреста). Но въ роли главнокомандущаго его методы другiе: здсь онъ считаетъ враговъ, и свои стратегическiя заданiя не основываетъ на такомъ же напряженiи, какъ въ тактик. Полуторамсячная остановка у Бреста въ той же Пражской операцiи является другимъ примромъ. Командующiй армiей или главнокомандующiй постоянно кладутъ въ основу своихъ стратегическихъ расчетовъ у насъ крайнее напряженiе войскъ, не оставляя зазора для своихъ подчиненныхъ для проявленiя добавочной энергiи съ цлью преобороть непредвиднныя случайности. Операцiи срываются также точно, какъ проливается чаша отъ послдней переполнившей ее капли. Кроме того, нужно имть въ виду, что стратегiя иметъ своей задачей подвести войска къ полю сраженiя (поставить ихъ въ наиболе выгодное положенiе). Тактика же употребляетъ войска на пол сраженiя. Слдовательно, стратегiя должна подвести войска не измученными, а сохраняющими свой запасъ силъ. Вотъ почему основнымъ правиломъ стратегiи является расчетъ, основанный на среднихъ величинахъ. Въ этомъ отношенiи очень поучительно сравненiе расчета нашего и нмецкаго въ операцiяхъ въ Восточной Пруссiи въ 1914 году. Вотъ тутъ то и обнаруживается большая разница въ точкахъ зрнiя, которыя проводятся въ уставахъ, преимущественно тактическаго характера (низшiе и среднiе уставы) и уставахъ преимущественно стратегическаго характера (высшiе). Первые должны требовать отъ начальника умнiя потребовать отъ войскъ крайняго напряженiя, т. е. умнiя быть въ нужную минуту расточительнымъ. Вторыя должны требовать отъ начальника умнiя экономнаго ршенiя оперативныхъ задачъ съ тмъ, чтобы не растрачивать капиталъ энергiи войскъ до сраженiя.

Различiе въ характер уставовъ различныхъ категорiй не должно приводить къ нарушенiю внутренняго единства доктрины.

Различiе въ требованiяхъ уставовъ различныхъ категорiй привело нкоторыхъ писателей къ мысли о существованiи трехъ доктринъ: одной воспитательной, другой тактической и третьей стратегической. Мы думаемъ, что подобное раздленiе можетъ повести къ затемннiю одной изъ существеннйшихъ мыслей, а именно — единства доктрины. Послднее заключается, прежде всего въ томъ, что воспитанiе, и тактика, и стратегiя должны быть слиты въ одно логическое цлое. Отсутствiемъ подобнаго единства и гршили мы до войны. То что доктрина должна быть единой, не значитъ, что ея отдльныя части воспитательная, тактическая, стратегическая должны смшиваться въ одну кучу. Въ этихъ частяхъ могутъ быть различiя, но не должно быть внутреннихъ противорчiй. Чтобы выяснить мысль о различiяхъ, мы приведемъ слдующiй примръ.

Лучшимъ солдатомъ для выполненiя всякой тактической и стратегической задачи является солдатъ, воспитанный въ дух Суворовской "смлой нападательной тактики". Принимая во вниманiе, что та часть доктрины, которая вндряется въ массу войскъ, должна быть наимене подверженной измненiямъ, вполн естественно воспитывать солдата въ наступательномъ дух независимо отъ того, придется ли начинать войну со стратегической обороны. Въ этомъ случа въ уставахъ указанныхъ трехъ категорiй будутъ различiя, но не будетъ противорчiй.