На афганской границе

Аббас Захид-Хан поднял взгляд. То же сделал и Шафик Яр.

— Шурави подают сигнал на свою заставу, — задумчиво проговорил Шафик Яр. — А мы ищем их совсем в другой стороне. Оставайтесь у плотов. Я прикажу людям пойти на ракету.

— Нет, — Шафик, — Аббас медленно достал наган, направил на Шафик Яра, — здесь, по эту сторону Пянджа, теперь командовать буду я. И мы сделаем так, как угодно мне.

Шариф Яр нахмурился.

— Это неуважение, господин.

— То, что ты находишься здесь — вот неуважение. — С этого момента все будет так, как я скажу. Шурави слабы и хрупки. Они не знают гор. Они боятся честного боя. Я докажу их слабость. Я иду за ними сам.

* * *

Я пробежал несколько сотен метров вдоль ущелья. Когда оглянулся и услышал, что духи подошли слишком быстро к старому дому, дал выстрел из ракетницы. Заряд красной звездой ушел ввысь. Тут же раздались возбужденные выкрики душманов.

— Сработало, — прошептал я и оглянулся, ища, где бы укрыться.

Из оружия у меня с собой был штык нож на поясе, да ракетница. С этим много не навоюешь. Надо убедиться, что духи пошли за мной и спрятаться получше. Да так, чтобы не нашли.

Я быстро осмотрел окрестности. Гора в этом месте оказалось слишком голой. В кустах можжевельника не спрятаться даже в темноте. Я буду слишком заметен. Маленькое кривое деревце и вовсе не воспринималось укрытием.

Тем не менее голоса моджахедов звучали все громче. Несомненно, они пошли за мной. План был прост: найти место повыше от ребят и дать сигнал ракетой. Я понимал, что с заставы его не увидят. Вершины Бидо скроют такой сигнал. Но это даст шанс Мише сообщить о нарушителях на заставу. А потом наряд сможет тихо уйти.

Духи же подумают, что наряд специально забрался повыше, чтобы дать сигнал на заставу. Тогда они точно пойдут за мной.

Если план выгорит, и Миша сможет связаться с Шамабадом, вертушка прибудет через час и разгонит всех этих духов на фиг. Потом добьем их на нашей территории.

Все эти мысли пробежали в голове за несколько мгновений. А потом я понял, что голоса стихли. Духи пошли тихо и скрытно, считая, что наряд где-то здесь. Возможно, они даже засекли меня. Но шанс скрыться оставался.

Я подошел к узенькому ущелью. На дне его шумел бурный ручеек, впадавший в Пяндж. Решившись, я обернулся, глянуть, близко ли душманы, а потом просто полез вниз, стал спускаться по скальным выступам ущелья.

Глава 21

Я нащупал ногой скалистую ступень, медленно опустил на нее вторую. Ступень оказалась узкой, но достаточно крепкой, чтобы удержать мой вес. Тогда я, без сомнения притаился у скалы, на этой самой ступени.

Только чтобы стоять на ней, мне пришлось прижаться к скалам чуть не щекой. Перебросив подсумок с ракетницей за спину, чтобы не мешался, я припал к холодным камням грудью. Рукоять и ножны штык-ножа на поясе неприятно шаркали о каменную стену скалы.

Снизу шумел ручей. Его потоки плескались в узком русле, и их шум не позволял мне услышать, что же творится наверху. Оставалось только ждать.

К счастью или сожалению, ждать пришлось недолго. Уже минут через пять я почувствовал, как кто-то крадется наверху. Я медленно поднял взгляд. Краем глаза увидел на фоне черного неба духа, осматривавшего окрестности.

Я был уверен, что он пришел не один. Тихие, словно призраки, духи умели ходить по горам незаметно. Их кожаные сандалии ступали мягко, совсем неслышимо, не то что наши тяжелые кирзачи.

Я медленно отклонился от скалы, чтобы немного лучше рассмотреть врага. Правда, в какой-то момент чуть не опрокинулся, но вовремя вцепился в какой-то корень. Удержал равновесие и замер без движения.

Слез я не очень низко. Едва ли полтора метра отделяли меня от духов, рыщущих на вершине ущельица.

Глянув наверх, я увидел его. Мужчина носил тюрбан и обмотал лицо платком. В руках он сжимал автомат Калашникова. В следующий момент рядом с ним появился еще один. Оба стали тихо переговариваться. До меня долетали лишь отголоски их слов на почти незнакомом мне афганском языке.

За время службы в Афгане, в моей прошлой жизни, я выучил маленький набор местных словечек. Это помогало худо-бедно общаться с местными. Но беглая речь духов и шум ручья не оставляли ни шанса на то, чтобы расслышать хоть что-нибудь дельное.

Когда один из них вдруг глянул вниз, я тут же прижался к скале так, что острый камень неприятно уперся в щеку. Духи заговорили как-то возбужденнее.

К двум голосам присоединились новые. Совершенно очевидно, что сверху было не два и не три душмана. Скорее всего, не меньше десятка врагов искало меня там.

Внезапно я услышал, как что-то хлопает сверху. Медленно поднял голову и увидел палку, шарящую в темноте.

«Сука, — пронеслось у меня в голове, — что-то заподозрили.»

Палка хлопнула по скале где-то сверху, и вниз полетели мелкие камешки. Я почувствовал, как струйка песка осыпалась мне за шиворот.

Палка захлопала ниже. Мне даже пришлось убрать голову подальше, чтобы под нее не попасться. И вовремя, потому что сухая палка глухо ударила прямо в камень перед моим лицом.

Я затаил дыхание. Старался даже не выпускать воздух из легких. Какой-то древний несознательный инстинкт будто бы говори:

«Вздохнешь, и тебя поймают».

Я не вздохнул. Палка медленно уползла куда-то вверх. Снова зазвучала приглушенная незнакомая речь.

А потом духи исчезли. Их присутствия я больше не чувствовал. Казалось, в ущелье меня никто не искал. Однако выходить из своего укрытия я не торопился. Они могли быть где-то поблизости.

Только минут через пятнадцать, когда ноги уже одеревенели от натуги, у меня появился шанс выбраться. Все потому, что я услышал шум вертушки где-то вдали. После, с берега Пянджа донеслись приглушенные выстрелы.

— Наши подоспели, — прошептал я тихо, а потом решился.

Я напрягся, отстал от скалы и глянул наверх. Потом стал нащупывать удачные, чтобы подняться камни, сначала ногой, а потом и рукой. Медленно принялся карабкаться вверх.

Там, с трудом хватаясь за низенькую травку, выглянул из ущельица. Широкая, вылизанная горными ветрами скала была пуста. Душманы ушли. Ушли, но не исчезли.

Гул вертолета подкрепился хлесткими звуками пулеметных очередей. Это авиация прилетела разогнать моджахедов с границы.