На чужой войне

Кстати, мне и моим бойцам по итогу прошедших только что переговоров тоже полагается энное количество красивых золотых кругляшей, пока ещё не собранных жадными королевскими мытарями: тридцать флоринов мне- как командиру и латнику, и по шесть- прочим пехотинцам. Ну, и доля в военной добыче, но тут проще- на что руку успел положить, то и твоё. Что касается реальной ценности предполагаемой “зарплаты”, то всё относительно: для примера, даже на один- единственный такой дензнак производства республики Венеция можно купить- в зависимости от места покупки и климатических особенностей (урожай- неурожай)- от одного до пяти мешков пшеницы, чего вполне должно хватить на сытую жизнь в течении месяца, а то и двух. Это, конечно, если не злоупотреблять, опускаясь во все тяжкие: если не просыхать, и из борделей не вылазить, то никаких денег не хватит- и уже не важно в каком из миров подобное будет происходить.

Пришли?- С вопросом на лице, и им же, но вертящемся на языке, повернулся к Шарлю, однако задать его не успел.

– Вот,- и жестом перед нами, очерчивающим полмира, указал куда нужно смотреть.- Здесь. Выбирайте…

И пока мы тупо разглядывали заросшее высокой травой поле, прикидывая в уме, что же тут можно выбрать, добавил:

– Как обустроитесь, зайдите ко мне- поговорим о прочем. А теперь, ваша светлость, с вашего позволения я откланяюсь.

Распрощались, и лейтенант отчалил, оставив меня морщить лоб на тему обустройства. А подумать было о чём: размещаться придётся, возможно, на длительный срок, да в чистом поле, а у нас ни палаток, ни тёплых вещей. Да за что не возьмись- ничего нет! Ладно, не нужно о грустном… А проблемы будем решать постепенно.

Окинул "орлиным" взором окрестности: мы на окраине основного лагеря, что с одной стороны плохо, так как в случае гипотетического нападения мы крайние; а с другой- это место ещё не превратилось в аналог помойки, да и неширокая быстрая речка совсем не далеко- до неё не более ста метров, или, если на местный манер- пятьдесят туазов. И уж совсем замечательно, что наша стоянка по отношению к лагерю будет располагаться выше по течению данной речушки, и нам не придётся вылавливать в протекающей мимо нас воде всякое…ненужное никому, уж нам- точно.

Так, а это что за крики? Ну, конечно…Жан Слизняк. Есть у нас в отряде такой персонаж, младшенький, таких ещё, помнится, в Корее макне именуют. Правда, в отличие от корейского варианта, это создание трусовато и подловато, и от того не особо любимо. Вот и сейчас, пока Чапай, в лице моей скромной персоны, задумчиво окидывал командирским взором диспозицию и решал в уме глобальные вопросы, Марк уже нарезал задачи подчинённым: этому дров принести, этому- воды, а Жану Слизняку персональную задачу поставил- скромную ямку выкопать глубиной по пояс, и такой же ширины. Ну, и выполнить небольшую творческую задачу, прикрыв получившееся непотребство сверху несколькими досками с дыркой посередине. Будку строить необязательно, итак сойдёт- чай, не баре- "сокровенное" не отморозим. Марк уже осознал мою придирчивость в данном вопросе, и потому, не желая в очередной раз выслушивать какой он недоразвитый имбецил, переложил решение этого вопроса на подчинённого, которым по случайному стечению обстоятельств оказался Слизняк. В очередной раз… Чем он сейчас и возмутился, но ненадолго, ровно до полученной затрещины. А рука, должен вам сказать, у Марка тяжёлая. После чего ещё больше погрустнел, поднял с земли брошенную было в сердцах лопату, и волоча её за собой, уныло побрёл к ближайшим кустам, всем своим видом демонстрируя несправедливость судьбы. Да, понимаю и сочувствую, но…это армия, сынок. Выбрал бы, для примера, себе стезю крестьянина- и вопросов нет. Другое дело, что при этом появились бы другие желающие покомандовать- и как бы не больше. И шкур бы сдирали сразу три, и…в общем-то и ничего хорошего. Но зато и жизнью своей не рискуешь- есть шанс встретить старуху с косой на склоне лет в собственной постели, и в компании жены, детей, внуков, и, возможно, правнуков- знай вовремя на колени вставай и дань плати,- и будет тебе счастье. И опят же- наверное...

Глава 18

И пока мы обустраивались у нас время от времени стали появляться гости, и чем далее- тем всё больше. Эти же посетители меня и просветили, что по лагерю уже который день ползут слухи о некоем загадочном принце с Востока. Вот и шастают который день благородные и не очень, как они рекомендуются- с целью засвидетельствовать своё почтение. Но это, что называется, официальная версия, а вероятнее всего другая- любопытство от лагерной скуки, и желание развеяться. Ну, мы же тоже не на помойке родились- встречаем как полагается. В целях повышения уровня предоставляемого гостеприимства, и не только- жить-то тоже где-то надо,- выкупил у Шарля потрёпанный- по имеющимся средствам- шатёр. Местами дырявый, и во время дождя не рекомендуется тыкать пальцем в потолок, но всё же как хорошо когда есть крыша над головой.

А насчёт распространителей этих слухов, я почти не сомневаюсь, что это либо наш новенький командир постарался, либо кто-то из его окружения. Во-первых, из тех кто в курсе обо мне, только этим членам нашей компании это выгодно в плане поднятия авторитета- мол, вот какие люди не брезгуют к нам присоединяться; а во-вторых, парням из моего отряда болтать пока банально некогда- обустройством заняты. Впрочем, всем ротик не прикроешь, и рано, или поздно- скорее первое- это стало бы известно, так сказать, общественности. И потому- хоть это и чревато возможными эксцессами- не обращаю никакого внимания. Возможно, что и напрасно, но в этом отношении я в какой-то степени фаталист, считая, что если что- то значит планида моя такая. Как говорят, или будут говорить- путаюсь в этих временах постоянно- самураи: какой бы путь ты не выбрал- думай о смерти. Мне- как выбравшему путь меча- это ближе.

Каждый день новый любопытствующий приходит, среди которых полно из благородного сословия- таких не принять, так потом так ославят,- вовек не отмоешься. И вопросы у всех стандартные: кто, да откуда, а почему? Вежливо отвечаю одно и то же- типа памятки в уме составил и по ней шпарю. Всё бы ничего, но уже печень побаливает- каждый гость норовит нажраться до состояния “ты меня уважаешь?” Приходится пить до дна…

Сегодня опять двое пожаловали: крепкие мужики под сороковник, в кольчугах и при мечах- соблюдают, так сказать, здешний дресс-код. Один посветлее, другой- потемнее. Который потемнее в руке глиняную бутыль держит- и такое бывает, хоть и не часто,- обычно не без оснований на халяву рассчитывают, и если бы не упёртый дворянчик, которого я заставил раскошелиться по дороге сюда, то давно бы уже по миру пошёл. Который с бутылкой первый же и представился на корявом французском:

– Я есть шевалье Курт фон Остен. Это,- показал рукой на своего товарища,- есть друг. Пан Анджей Почеловский.

Я грустно про себя вздохнув (бедная моя печень…), тем не менее изобразил на физиономии приветливую улыбку и любезно ответил:

– Рад видеть вас, мессиры, в добром здравии.

И приглашающе махнул рукой:

– Прошу в шатёр.

Расселись на лавках вокруг грубого стола- какой нашёл, такой и купил- подождали пока Марк расставит бокалы и закуску, после чего завели великосветскую беседу, изредка прерываемую бульканьем и чавканьем. И это- я имею в виду чавканье- не означает оскорбление хозяина, а вовсе даже наоборот- в здешних местах это высшая похвала гостеприимству, что-то вроде того, что гости довольны. Были бы недовольны- так не чавкали…

Но вернёмся к нашим гостям. Первоначально, разговор вёлся между мной и фон Остеном. Пан Почеловский больше налегал на выпивку и, возможно, именно поэтому в определённый момент полез в бутылку. Хотя начиналось всё достаточно невинно: мы с Куртом обсудили погоду (жара и духота), виды на урожай (в данный период истории эта тема едва ли не самая важная в любом разговоре и интересуются ею все- даже очень далёкие от сельского хозяйства люди, так как это вопрос банального выживания), перемыли косточки нашему вероятному работодателю. До определённого момент всё протекало мирно и благопристойно, не без шероховатостей конечно- сколько людей, столько и мнений- но мы их благополучно запили какой-то кисло-подслащённой слабоалкогольной дрянью, и ничего, как говорится, не предвещало, как вдруг “проснулся” пан Анджей. Сидел тихо-мирно, слушал да немудрящие яства вкушал, и тут внезапно выдал:

– Отчего вас, мессир, именуют принцем?

Мы с немцем прервались на полуслове и недоумённо посмотрели на Андрюху: видимо, для фон Остена данный экспромт тоже оказался в диковинку, а уж для меня то… Но так как эти двое теперь вопросительно смотрели на меня пришлось лихорадочно подыскивать в памяти подходящий ответ- расслабился, если честно, уверовав в собственную легенду. А как не поверить, коли все окружающие верят- и без всяких документов. Тут, правда, есть у меня лишь одно объяснение подобному: уж сильно я по поведению от местных отличаюсь- как от простецов, так и от представителей благородного сословия. И кто я тогда? Явно из тех, кого они либо очень редко, но издали- без особого общения, либо совсем никогда увидеть не могут, и соответственно, не могут и оценить разницу в поведении- а в данную категорию также попадают и члены королевской семьи,- отсюда, как я полагаю, и такое доверие моим словам. Но это всё размышления в пользу бедных, а правдивы они или нет- то бог ведает. Однако нужно что-то отвечать…

– Сын короля-отсюда и принц…

Неожиданно раскрасневшийся поляк (поляк же?) вскочил, опрокидывая бокалы и блюдо с мясом на и под стол, и закричал на явно славянском языке, показавшемся мне отдалённо похожим на мой родной:

– То лжа! На Руси нема крола!

Спасаясь от разлившегося и разлетевшегося, пришлось и нам вскочить. Ситуация явно выходила из-под контроля, и моя рука машинально нащупала рукоять кинжала. Кинул взгляд на немца, но тот лишь матерился на своём непонятном, занятый чисткой штанов, и агрессии не проявлял. В отличии от пана Почеловского…нервно выдергивающего свой железный “аргумент” из ножен. В этот момент- явно привлечённые нехарактерным шумом- в шатёр ворвались Марк и один из бойцов моей команды- уже с обнажённым оружием, которое и направили в сторону слишком буйных гостей. Немец наконец-то сообразил- это ж неспроста- и попытался утихомирить своего друга. Напрасно. Пан Анджей, еле удерживаемый на месте Куртом, желал во чтобы то ни стало доказать свою правоту- уже при помощи железа. Что же…