На дальнем рубеже

Владимир оглянулся, быстрым движением завязывая узел галстука. При утреннем свете, льющемся на кровать из окна, женщина выглядела великолепно.

– Не торопись, – сказал он, усаживаясь на табуретку рядом с постелью. – Еще рано. Потом мы вчера не договорили.

– Угу, – Марина села в постели, насмешливо глядя на любовника. – Ты вчера больше думал о том, чтобы затащить меня в постель, а не о деле. Это называется злоупотребление служебным положением, господин комиссар!

Комиссар Климов развел руками, мазнув взглядом по ее обнаженной груди.

– А вот то, что гражданин Иванов узнал, что известная запись попала в руки Госбезопасности, – это уже серьезно. Грубо говоря, ты меня подставил. К счастью, подозрение пало не на меня, а на покойного Короткова.

– Я уже знаю, что его самоубийство было инсценировано, – кивнул Владимир. – Но ты зря беспокоилась. Подозрение никак не могло пасть на тебя.

– Но зачем тебе это понадобилось? – спросила Марина. Она уже встала с постели и проворно одевалась.

– Личная услуга губернатору, – ответил Климов. – Я дал послушать запись его дочери – теперь уже бывшей жене Саймана Уайта. Она обещала молчать об этом, и естественно, слова не сдержала. Сайман заподозрил Короткова, отчего последний и помер.

– Понятно, – довольно холодно ответила Марина.

– Кстати, – добавил Владимир. – С Плавниковым и его группой пора кончать. Полиция Нового Техаса уже вышла на Фокса. Так, что если ты хочешь заслужить милость гражданина Блейка, пора действовать.

– Человек Блейка уже удрал с планеты, – заметила Марина, надевая легкую кофточку. Лето в Порт-Артуре было довольно жарким. – Так что мне не надо делать демонстративный звонок в Госбезопасность. Вся информация у вас – действуйте.

– Хорошо, мы начинаем 10 июня, – Владимир поднялся, взглянул в лицо любимой. – Тебе придется лечь на дно, ты будешь объявлена в розыск. Никто из 'Сынов' не поверит, что после допросов в нашей Конторе отлично знавший тебя Плавников тебя не выдал.

– Хорошо, – мрачно ответила Марина и села на кровать. – Знаю я место, где полиция меня не найдет, а Контора – искать не будет. Но, Господи, как я устала. Изображать фанатичку, улыбаться тем, кого презираешь. Как надоело….

Владимир сел на постель и обнял женщину за плечи.

– Я знаю. Приходилось работать под прикрытием. Все когда-нибудь кончается, ты прекращаешь актерствовать и становишься уважаемым офицером Госбезопасности. Для тебя эта игра закончится, когда мы возьмем Блейка.

– Кстати, о Блейке, – заметила Марина, стряхивая руку Владимира с плеча. – Он очень хочет видеть Уайта. Сыграть с ним в шахматы, захотел, наверно… черными.

– Уайт уже переведен в порт-артурскую тюрьму, – задумчиво ответил комиссар. – Твои люди освободят его после суда. Время и маршрут тебе сообщат позже. Да, подбери таких ребят, что не станут стрелять без нужды – я не хочу, чтобы на нашем представлении кого-то убили. И последнее. Надо думать, Уайта к контрабандистам будет сопровождать твой человек.

– Конечно, – пожала плечами Марина. – Не мне же идти договариваться, когда меня вся полиция ищет.

Она укоризненно посмотрела на комиссара. Но тот спокойно продолжил.

– Тогда с Уайтом отправится гражданин Рубин, он же Развозов. – Он и доставит нашего террориста к Блейку.

'Так вот кто независимый агент у 'Сынов', – подумала Марина. – Ну ладно. Надеюсь, он выйдет-таки на неуловимого гражданина Блейка. И я смогу выйти из игры'.

– Он доставит, – сказала она. – Ты прав, это шанс подобраться к Блейку.

– И тогда, старший агент Русанова, с вас будут сняты все обвинения, – улыбнулся Владимир. – Ты будешь нормальной жизнью имперского офицера.

Звание старшего агента Госбезопасности соответствовало армейскому первому лейтенанту.

– И кажется, в уставе есть пункт об интимных связях со старшим по званию, – улыбнулась она.

– Мы его нарушим, – Владимир обнял женщину, затем поднялся, попрощался и вышел. Он не видел, как старший агент Русанова заплакала, закрыв лицо руками.

16. 31 июля 2766 г. Планета Дальняя, город Порт-Артур.

– Подсудимый, повернитесь лицом к суду, – разорвал тишину холодный голос председательствующего, и Уайт вздрогнул.

Три судьи Чрезвычайного Имперского суда – мужчина и две женщины – смотрели на подсудимого через бронестекло. Согласно имперским законам, политические дела рассматривались без участия присяжных, и только в особых Чрезвычайных судах. Это позволяло властям отстранять общественность от решения судьбы противников существующих порядков.

– Сайман Уайт, вы были допрошены судом по пунктам выдвинутых против вас обвинений. Готовы ли вы выслушать вердикт?

– Да, – хрипло ответил Уайт

Председатель суда кивнул седой головой.

– Итак, приступим к оглашению. По первому пункту, вменяющему вам в вину подготовку террористического акта, настоящий суд признает вас виновным.

– По пункту второму, вменяющему вам в вину покушение на убийство общеопасным способом, настоящий суд признает вас виновным.