На дальнем рубеже

– У меня неприятности, – начала она. – Я хочу официально обратиться в полицию.

– Я слушаю, – коротко ответил отец, щелкнув переключателем.

– На маршруте – Кресент-Сити – ранчо 'Лунный дом' мы были обстреляны ракетами. По-моему, из ручных ракетометов. Марго сбили, я оторвалась. Надо выслать группу на помощь Марго.

– Сейчас ты в безопасности? – спросил отец. И, получив утвердительный ответ, продолжил. – Лети к озеру и возвращайся в город над водой. Мы знаем, где лагерь этих бандитов, и мы их там накроем. Посылать группу к месту сбития – бесполезное дело, Марго просто убьют. Да и людей можно потерять.

– Хорошо, папа, – всхлипнула Валерия. Умом она понимала, что отец принял верное решение. Но слезы продолжали течь.

Подполковник Риччи прильнул к биноклю, разглядывая базу террористов. Солнце уже заходило. Преступники, захватившие Марго, с удобствами расположились в заброшенном ранчо. В особняке располагался, так сказать, штаб. Большая часть боевиков жила в трех бараках, в которых местные латифундисты обычно держат подсобных рабочих, привезенных с какой либо совсем уж нищей планеты, вроде Дарема. Все ранчо было окружено забором из колючей проволоки. На взгляд комбата, всего в лагере было около двухсот боевиков. Кстати, дисциплина среди борцов за свободу была не лучше, чем в бригаде тех же гастрбайтеров. Зато вооружены они были хорошо – армейские винтовки, ракетометы; на сторожевой вышке стоял тяжелый пулемет. Конечно, батарея самоходных гаубиц, или звено истребителей-бомбардировщиков легко стерли бы этот лагерь с лица планеты, но перед имперскими штурмовиками стояла более сложная задача: освободить заложников (кроме Марго Кестрел, бандиты успели захватить еще нескольких бедолаг) и, по возможности, взять живыми главарей террористов. Судьба рядовых бандюков, естественно, никого не волновала. Первоначально, кстати, операция планировалась на девятое сентября, но захват Марго заставил Шеннона – старшего изменить планы. Риччи наблюдал за боевиками с нависающего над ранчо холма. Рядом с ним, скрываясь за цепью холмов, расположилось две пехотные роты и рота тяжелого оружия его батальона. Рота А, с которой в бой решил пойти сам подполковник, должна была захватить особняк и ближайший к нему барак. Роте В предстояла более сложная задача – при поддержке огня с холмов атаковать второй барак, стоящий на открытом месте, у дороги. Рота С еще не вышла на позицию. По плану она должна была атаковать с противоположной стороны – от рощи вблизи мелкой речки, взять третий барак и погреб, в котором держали заложников (это было установлено, когда одного из пленников отвели на допрос в штаб, а затем привели обратно). Подполковник обратил внимание, что двое боевиков вывели из ангара девушку и повели ее в особняк. Отрегулировав увеличение, он взглянул пленнице в лицо. Это была Марго! Разумеется, о том, чтобы атаковать немедленно, до выхода третьей роты на позицию, и речи не было. Кроме того, Джон не думал, что, Марго грозит серьезная опасность. В отличие от Валерии Шеннон, ее боевики к смерти не приговаривали. Родители Марго были богаты. Так что боевики вряд ли сделают ей какую-либо серьезную гадость, надеясь получить выкуп. Шло время. Над лагерем сгустились синие сумерки. В особняке загорелись окна, из-за которых донеслись музыки и шум: по-видимому, там пьянствовали главари боевиков. То и другое вполне устраивало Риччи: темнота даст преимущество штурмовикам, а о том, что пьяный полевой командир врага лучше трезвого, и говорить не приходилось.

– Господин полковник, третья рота вышла на позиции – раздался в наушниках голос капитана Пирса. Риччи активизировал нашлемную систему ночного видения, и база боевиков озарилась холодным зеленым светом.

– Шлемы в ночной режим, – скомандовал он. – Снайперам занять позиции. Саперам приготовиться. Атака через пятнадцать минут.

Шли минуты. Риччи хотел дать бойцам роты С отдохнуть после тяжелого пешего марша. И вот наконец – атака! Первыми в бой вступили снайпера. Один за другими погибли часовые; рухнули на пол вышки оба пулеметчика. Затем вперед двинулись похожие на крупных (размером с собаку) пауков-сенокосцев роботы-саперы, проделавшие проходы в колючей проволоке, через которые в атаку ринулись штурмовики. Подполковник Риччи лично вел взвод в атаку на особняк. Ворвавшись с холл, он сразил очередью из 'Сполоха' двоих охранников, еще одного застрелил ординарец командира. Повернув налево, Риччи бросил в угловую комнату светошумовую гранату и ворвался следом. Штурмовики последовали за ним. Последовала немая сцена. Риччи увидел несколько бородатых мужиков, и дамочек нетяжелого поведения, сидящих за заставленным бутылками и закусками столом. Причем, все были настолько пьяны, что даже не попытались схватиться за оружие! Марго Кестрел, одетая в 'костюм Евы', пыталась встать со стула, но у нее это не получалось.

– Так, – распорядился Риччи. – Сержант Шелли, убери отсюда этих белых и горячих мятежников. Это главари, их отделить от остальных. Дама… без лифчика – не террористка, а заложница. Ее ты лично отведешь в медвзвод.

Пока штурмовики отделения Шелли возились с пленными, за окнами особняка раздались выстрелы. В наушниках Риччи раздался нервный голос командира второй роты: – Командир, нас прижали огнем!

– Первому взводу, – к северным окнам! – приказал комбат. Отобрав у пулеметчика из отделения Шелли пульт управления лафетом тяжелого пулемета (все равно отделение конвоирует пленных), Риччи направил 'сенокосца' к окну. Когда автолафет выдавил окно стволом, подполковник сам стал к пулемету.

Вовремя! Боевики уже пошли в контратаку от второго барака, пытаясь пробиться к особняку и освободить своих вождей (ходя и непонятно, зачем им эти 'герои революции'). Риччи дал длинную очередь из 15-мм пулемета, положив врагов на землю (большинство упавших уже не встало). Штурмовики накрыли огнем тех боевиков, кто оказался на открытом месте. Опросив по нашлемной рации командиров рот, Риччи несколько успокоился: роты А и С свои задачи выполнили. Все заложники были освобождены; два из трех бараков захвачены. Штурмовики, подойдя к станам строений, просто забросали бараки газовыми гранатами. Но третий барак все еще держался. Боевики стреляли из окон; те же, кто уцелел после неудачной атаки на особняк, укрывались за машинами и разным хламом во дворе ранчо. Возможно, от полицейского спецназа боевики смогли бы отбиться. Но у штурмового батальона было тяжелое оружие. Заложники были уже освобождены; главари боевиков захвачены, так что можно было не стесняться. Риччи приказал использовать тяжелое оружие. Через минуту в ночном небе раздался свист мин – 81-милиметровые ротные и 120-милиметровые батальонные минометы принялась за работу. Барак скрылся в пламени взрывов; когда пыль рассеялась на месте строения осталась груда обломков. Уцелевшие боевики, не дожидаясь продолжения, подняли руки. 5. 20 сентября 2765 г. Планета Дальняя, город Гагарин.

– Сима, ты долго? Опять голодным останешься.

– Да не волнуйся ты так, – пожал плечами Сайман Уайт. – Наш грузовик простоит под разгрузкой еще минут сорок. Еще успеем сделать один рейс.

– Тебе-то хорошо, ты ведь каторжник, – проворчал напарник Саймана Иван Прохоров, усаживаясь за стол. – Отбыл свой срок и смылся. А мне двоих детей кормить.

– А кто тебе сказал, что я здесь не женюсь? – буркнул Сайман Уайт, поставил тарелки на свой поднос и направился к 'поилке' – пищевому автомату в столовой для персонала космопорта Гагарин-Северный.

Вот уже два месяца бывший миллиардер работал водителем грузовика в компании по грузоперевозкам 'Южная Дорога'. Работа была достаточно тяжелой, жить приходилось в рабочем общежитии (к счастью полупустом; сам Сайман в одиночку разместился в четырехместной комнате). Зато платили довольно много – при питании в столовой и символической оплате за койку Сайман за два месяца накопил на ноутбук. А вот о том, чтобы снять квартиру, ему думать пока не приходилось. Все изменилось, когда в Югороссии началась хлебная страда (за теплый период местного года, длившийся тринадцать земных месяцев, хлеборобы Дальней снимали по три урожая). Общежитие быстро заполнилось новоприбывшими водителями; самого Саймана, до того перевозившего руду для завода спецсталей в Гагарине, также бросили на перевозку зерна. Только поработав на хлебной страде, Уайт оценил, насколько умело и эффективно Земля эксплуатирует свои колонии. Большая часть пшеницы, риса и кукурузы были уже на корню скуплены земными компаниями. Поэтому и зерно с ферм везли в основном на космодромы, в меньшей степени – в морской порт (для отправки в промышленные города Северороссии) и на местные элеваторы. Сейчас машина, которой управляли Уайт и Прохоров, разгружалась именно в космопорту. Одним из преимуществ нынешней работы была возможность воспользоваться столовой для персонала предприятия. Что Сайман и собирался сделать. Подойдя к 'поилке', он остановился; место было уже занято. Молодая девушка стояла и смотрела на меню, высветившееся на экране машины, с некоторой рассеянностью.

– Рекомендую взять куриные котлеты, сударыня, они здесь вполне приличные, – сказал Сайман.

– Спасибо, – девушка последовала его совету. Саймон взял макароны по-флотски, и, с разрешения своей новой знакомой, подсел за ее столик.

– Сайман.

– Аня.

Аня была очень красивой, русоволосой девушкой с зелеными глазами. Взглядом ценителя женской красоты Уайт оценил ее изящную фигурку – девушка была стройной, но полногрудой. Они немного поболтали. Сайман узнал, что Аня недавно закончила мединститут, и сейчас работает в медпункте космопорта. Сайман прочел на бейджике фамилию девушки – Симонова.

– Уж не родственница вы нашему славному губернатору, сударыня?

– Что поделаешь, вот такие у меня знаменитые родичи, – пожала плечами Аня. Сайман так и не понял, шутила она или говорила серьезно.

– Я работаю водителем, вожу зерно в космопорт, – сказал Сайман. – Забавно получается – прямо с полей – на земные корабли. Будто туземцы хлеб не едят.

– Да не на земные корабли, а на наши! – возмутилась девушка. – Почти все зерновозы построены на наших верфях, принадлежат нашим компаниям, управляются нашими экипажами. Взять хоть моего отца…. Да, мы вывозим зерно, но сами!

– Извините, – сказал Сайман, удивленный такой вспышкой.

– Да, вам следует извиниться, господин каторжник, – улыбнулась Аня.

– Вы знаете, кто я?

– Конечно, мистер Уайт.

Сайман Уайт глянул на бейджик со своей фамилией и усмехнулся. Конечно, на бейджике не было указано, что Уайт – ссыльный, да и в местной прессе о прибытии их каторжной светлости не сообщалось. Так что у девушки был свой источник информации. Неужто Анна Симонова и вправду губернаторская дочь?

– И вас не смущает общество каторжника?

– Не смущает. Было интересно с вами познакомиться.

Они еще немного пообщались. Перед тем, как уйти, Сайман с Аней обменялись номерами коммов. Для бывшего миллиардера Анна Симонова была интересной загадкой, которую он решил разгадать. 6. 1 декабря 2765 г. Планета Дальняя, военная база Таллиевань.

– Господа офицеры, внимание. Даю вводную на учебный вылет.