На дальнем рубеже

– Сколько же господину губернатору нужно было украсть, чтобы построить этот дом? – ехидно спросил Сайман.

– Мимо, – усмехнулась Аня. – Дом отец купил, еще будучи капитаном торгового флота.

– Кстати, анекдот, – заметил Дмитрий. – Самые дорогие участки земли в пригородах столицы – на побережье, а отец построил дачу в горах, где земля дешевле. Став губернатором, отец приказал вернуть в планетарную собственность все незаконно захваченные участки на морском берегу. Естественно, про него стали говорить, что он специально построил дом в горах… за пять лет до выборов.

Флаер поднялся над вершинами Берегового Хребта, покрытыми низкорослым кустарником и крупными желтыми цветами, затем начал спускаться вниз вдоль склона. Вскоре Дмитрий повел свою машину над горной рекой; минут через пятнадцать он совершил посадку во дворе особняка Симоновых, выстроенного на высоком берегу реки. Надо отдать должное капитану торгового флота Павлу Симонову: ему удалось построить неплохую дачу. Двухэтажный дом был обращен фасадом к речному обрыву; перед домом был разбит парк с местными аналогами сосен, усеянных золотыми 'свечами'. Дмитрий аккуратно посадил флаер у крыльца. С открытой веранды к машине подошли двое: рослый полный мужчина в белой рубашке и брюках и невысокая темноволосая худощавая женщина. Это были губернатор Дальней Павел Петрович Симонов и его жена Наталья.

– А губернаторские дети явно пошли в отца, а не в мать, – подумал Сайман, когда Аня представила их друг другу. Пожав руку жениху своей дочери, Павел Петрович сказал: – Не трудитесь рассказывать о себе. Я читал ваше досье. Прошу к столу, господа.

Стол с угощеньем был поставлен на открытой террасе. Беседовали за ужином в основном о всяких пустяках. После ужина женщины стали убирать со стола. Павел Петрович вышел в парк 'размять ноги'. Сайман и Дмитрий оказались за столом вдвоем, но разговор не сложился (Дмитрий был молчуном, к тому же и относился к 'каторжнику' без особой симпатии).

– Все делаете сами, – усмехнулся Сайман. – Живете вы достаточно скромно.

– Ну, для всякой чистки-мытья у нас есть роботы, – пожал плечами Дмитрий. – Но готовить мама никому не доверяет. Живых слуг у нас нет, только положенная отцу охрана.

– Ну и правильно, – улыбнулся Сайман, засовывая в рот печенье домашней выпечки. – Вот госпожа Наталья как вкусно готовит. Кстати, даже владельцы придорожных кафе предпочитают использовать живых официанток, а не пищевые автоматы. Их применяют в основном, в столовых предприятий.

– И у вояк.

– Да, и у вояк, – заметил Уайт. – Кстати, зачем Империя держит на Дальней столько войск? Боится восстанья туземцев?

– В основном, для защиты планеты от твоих при…, я хотел сказать, от пиратов, – усмехнулся Дмитрий. – За последние семьдесят лет на Дальней не было беспорядков, для подавления которых требовалось привлекать армию. Кстати, Имперские войска у нас почти полностью состоят из местных жителей. Наш долг – защищать Дальнюю от внешнего врага…, и от своих смутьянов, если придется.

– Имперским ВС подошла бы эмблема в виде метлы и собачьей головы, – мрачно заметил Сайман.

– Символ опричников, – пожал плечами Дмитрий. – Неплохая идея, кстати. Жаль, начальство этого не одобрит.

Поморщившись, Сайман встал и отправился в парк. Губернатор стоял на обнесенной каменной оградой площадке, нависающей над речным обрывом. От площадки вниз, к реке, спускалась лестница. Вид, открывающийся с обрыва, был великолепен. Впереди лесистые склоны Берегового хребта переходили в прибрежную равнину; дальше в дымке синело море. По правую руку под заходящим солнцем сверкали небоскребы Порт-Артура, выстроенного амфитеатром вокруг Капитанской бухты. Золотое местное светило (так похожее на Солнце) садилось в море, которое казалось охваченным огнем.

– Великолепный вид, – заметил Сайман. – И ведь ваша вилла стоит по деньгам не так дорого, но сделана со вкусом.

– Возможно, я необъективен, но этот вид – лучший на Дальней, – улыбнулся губернатор. Он широким жестом обвел горизонт и добавил: – Моя планета.

– Не жалеете, что ваша дочь сошлась с каторжником, – ехидно спросил Уайт. Его покоробила похвальба Павла Петровича.

– Она сделала свой выбор, – коротко ответил губернатор. – Надеюсь, ей не придется о нем пожалеть.

– Я тоже на это надеюсь, – мрачно заметил Уайт. – Из за запрета на профессии я могу трудиться только на черной работе, вроде водителя. Мне трудно будет содержать жену так, как она привыкла.

– Двадцать лет, – это долгий срок, но не вся жизнь, – заметил губернатор. – Потом вы можете вернуться на Землю честным человеком или устроиться на престижную работу на Дальней, как многие до вас.

– Вам легко говорить, – взорвался Сайман. – Вас не бросали в тюрьму, не накачивали сывороткой правды. У вас не отнимали все честно заработанное, и не ссылали в вонючую дыру без гроша в кармане. Прикажете об этом забыть и спокойно жить дальше? Будто так и надо?

– Ну, насчет честно заработанного, вы, положим, загнули, – усмехнулся Павел Петрович. Вспышка Саймана его ничуть не смутила. – Но не в том дело. Вы можете, действуя в своих собственных интересах, – заметьте, не в имперских, не в моих, а в своих собственных, – начать жизнь с чистого листа. Или вы можете зациклиться на своих обидах – и погубить себя окончательно. Выбор за вами.

Сайман промолчал. Неслышно подошедшая Аня положила руки на плечи любимого.

– Пойдем в дом, – сказала она. – Становится холодно.

Действительно, солнце зашло, и горы окутал синий сумрак. Похолодало; в ветвях елей звенели москиты. Павел Петрович повернулся к дочери.

– Вы можете пожить здесь, пока не закончатся Рождественские каникулы. Кстати, когда вы планируете пожениться?

– Девятого числа, после Рождества, – улыбнулась Аня. Сайман кивнул.

– На Святках ведь не венчают, – удивился Павел Петрович.

– Сайман отказался венчаться, – вздохнула Аня. – Мы зарегистрируем брак в Порт-Артуре.

– Отказался так отказался, – пожал плечами Павел Петрович. – Поступайте, как решили. Сыграем свадебку, а потом езжайте на свои юга.

8. 20 февраля 2766 г. Планета Новый Техас, Змеиные горы.

– Господин полковник, наша атака захлебнулась.