На крыльях удачи

– Я помню, сэр.

– Хорошенько помните. Сан.

Вспыхнул новый огонек - очередной сигнал тревоги.

– Да, сэр. Я не забываю об этом.

Изображение барона растаяло. Сан тупо уставился на пульт, на мигающие огоньки. Наконец он не выдержал.

– Отключить всю сигнализацию!
– гаркнул он.

Пульт повиновался. На несколько мгновений - пускай хоть на несколько! наступил покой.

– Роман? Неужели ты?

– Да, мисс Беглянка.

Ванесса изумленно вытаращилась на Романа. Она уже протанцевала три фигуры с хозалихом в шляпе с высокой тульей и при галстуке и думала при этом, что есть в нем что-то знакомое. Только теперь она поняла, что знала его не один год.

– Роман, - восхищенно проговорила она, - ты просто сокровище. Из тебя получился превосходный Монтийи.

– Благодарю вас, мадам.

– На редкость превосходный. Удивительно, - проговорила она, прищурившись.

Роман же мог читать ее как книгу.

"Паломничество в Коричный Храм" уже началось к тому времени, как Майджстраль вышел из-за защитного экрана. Обыскивала его та самая дама-хозалих, которая следила за ним последние два дня. Она была явно смущена, даже в глаза ему старалась не смотреть. Если бы за обыском не наблюдали несколько подчиненных полисменш, Дрейк мог бы запросто все время держать "Крылышко" при себе и перекладывать из кармана в карман - Камисс ощупывала его и при этом отворачивалась.

Майджстраль решил не танцевать. Хотелось выговориться, поболтать с кем-нибудь. Он подошел к стойке, где ему снова наполнили бокал шампанским, и заметил фигурку в ярком шелковом костюме у одной из запертых дверей.

– Мисс Эдверт.

– Майджстраль, - всхлипнула Эдверт и отвернулась. Она плакала, впившись зубами в костяшки пальцев.

Дрейк достал из кармана носовой платок.

– Могу я чем-нибудь помочь?

– Нет, - мотнула головой Эдверт и взяла платок.

Майджстраль подождал, пока она вытрет глаза, и протянул ей бокал. Эдверт отдала ему платок, взяла бокал, отпила большой глоток, вернула бокал и снова взяла платок.

– Это все Перл, понимаете?

– Я так и думал.

Речь ее то и дело прерывали всхлипывания и вздохи, но Дрейк слушал внимательно и общий смысл уловил.

– Она оскорбила меня. (Всхлип.) На глазах у Киоко Асперсон. (Всхлип.) Несколько (всхлип) раз. Назвала пустоголовой. (Всхлип.) А Киоко и ее шарики (всхлип) все слышали. Она была такая вредная. (Всхлип.) Издевалась, шуточки отпускала про меня. А я не знала, что мне делать! Стояла как дура!

– Сочувствую, - проговорил Майджстраль, взял у Эдверт платок и снова подал ей бокал.

– Зачем она так? Я думала - мы подруги!

Эдверт залпом допила шампанское и вернула бокал. Он снова подал ей платок. Эдверт скомкала его.

– Жемчужница - член Диадемы, - сказал Майджстраль.
– Это надо учитывать.

– Да, я понимаю, на нее давят условности, и, вероятно, ей нужно...

– А в Диадеме без причин на публику ничего не делают, - добавил Дрейк.
– И это тоже надо учесть.

Эдверт замерла, не успев поднести платок к глазам:

– Вы так думаете? Вы думаете, она это нарочно сделала?

– У Жемчужницы было много протеже, Эдверт. Она очень умна и талантлива. И именно из-за того, что она - это она, Перл может доверять очень немногим. В рядах Трех Сотен люди используют других людей, и зачастую жестоко.

Эдверт посмотрела ему в глаза:

– А вам предлагали вступить в Диадему, правда?

– Неофициально. Но в общем-то, да, предлагали. И я знал, что меня примут.

– И Николь бы вас спонсировала. А вы отказались.

– Да.

– Из-за того, что тогда вам надо было бы стать... жестоким?

– Нет. Просто мне не хотелось до конца дней торчать у всех на виду.

– Вы не жалели о том, что так решили?

– Порой жалел. Но если честно, то жалел не слишком искренне и не очень серьезно. Как вспомню, что за жизнь была рядом с Николь... Каждое мое движение интересовало миллиарды людей. И я страшно рад, что лишен всех этих условностей.
– Он улыбнулся.
– Да и на жизнь зарабатывать трудно было бы.

Эдверт уставилась на свои колечки. Голос у нее стал унылый.

– Я-то думала, что мы с Жемчужницей такие подруги... Наверное, это было глупо.

– Мне трудно судить. Но я знаю, что абы кого Жемчужница под крылышко не берет. Что-то она в вас увидела, Эдверт.

Эдверт сглотнула комок, подступивший к горлу, мужественно улыбнулась и вернула Майджстралю платок.

– Она использовала меня. Тратила мои деньги, заставляла помогать ей. А я еще спасла ее жемчужину!

– Но взамен она подарила вам доступ к Диадеме, дала вам возможность пожить той жизнью, которой, как вам думалось, вы хотели. Наверное, считает это равноценным обменом.

– Нет, - мотнула головой Эдверт.
– Так нечестно.

– А может быть, она решила таким образом научить вас. Три Сотни эксплуатируют других людей, а их, в свою очередь, эксплуатирует сам институт Диадемы. Для такой жизни не все годятся. Может быть, вам лучше заранее узнать, какова суровая реальность.

– Все равно, - выдавила Эдверт, и взгляд ее стал холодным, - ей не следовало заходить так далеко и оскорблять меня на глазах у Киоко и всех остальных.

Майджстраль на миг задумался.

– Но вы, конечно, не станете вызывать ее на дуэль?

– Нет!
– в ужасе воскликнула Эдверт, подумала и немного успокоилась, словно что-то просчитала в уме.
– Нет, - сказала она более сдержанно. Во-первых, она бы победила, да и потом... Пускай бы даже она распсиховалась, что ей нужно драться на дуэли второй раз за год, мне бы от этого лучше не стало. Я вот о чем думаю... может быть, ей стоит попробовать немножко того яда, которым она меня угостила?

– Есть же жемчужина, - напомнил Майджстраль.
– Она могла бы... снова потерять ее.

Эдверт, похоже, удивилась и ненадолго задумалась.

– И на этот раз все про потерю узнают, - медленно, нараспев проговорила она. Взгляд ее чуть оживился, но она тут же нахмурилась и покачала головой.
– Я должна подумать, мистер Майджстраль.

– Зовите меня Дрейком. И дайте мне знать о вашем решении.

– Конечно.
– Эдверт вымученно улыбнулась.
– Спасибо вам.

Он обнюхал ее уши. "Паломничество" близилось к концу, и Майджстраль отправился к стойке, чтобы выпить еще шампанского, пока там не столпился народ.