На миру и смерть красна

На железной калитке, рядом со звонком, располагалась кнопка переговорного устройства.

Вслед за электрическим шуршанием раздался скучающий женский голосок:

– Кто ко мне пожаловал?

– Меня зовут Татьяна. Ваш адрес сообщил мне Андрей. Нам необходимо побеседовать.

– Считайте, что мы уже беседуем, - эти слова сопровождались откровенным зевком.

– Ну хорошо, - пробормотала я, - только мне придется говорить достаточно долго.

– Что-что?
– переспросила Анжела.
– Вас плохо слышно. Нельзя ли чуть погромче?

– Дело в том, - заорала я, рискуя надорвать связки, - что у Андрея украли дочь. В милицию Соколовы не заявляли, а решили обратиться ко мне. Я подозреваю, что в похищении замешаны...

– Вы с ума сошли, - оборвал меня испуганный голос Анжелы.
– Немедленно прекратите кричать на всю улицу. Сейчас я вас впущу.

Раздался негромкий щелчок, и железная калитка наполовину приоткрылась.

"Вот так-то лучше", - подумала я, быстро шагая по разноцветным плиткам дорожки, ведущей к высокому крыльцу особняка.

Анжела Райнис ждала меня на пороге, запахнувшись в цыганскую шаль.

– Как вы меня напугали, - пожаловалась она, прижимая к губам нарисованные мальвы.
– Тут такие любопытные соседи...

Мы прошли в дом.

Анжела указала мне на пуфик рядом с телевизором, а сама уселась на кровати, поджав ноги.

– Дело действительно крайне важное и не терпящее отлагательств, взяла я с места в карьер.
– Скажите, вам известно что-либо о "черном братстве"?

На всякий случай я взглянула на правое запястье собеседницы, но не заметила там ничего особенного, кроме наручных часиков. Анжела ахнула и выпучила глаза.

– "Черное братство"?
– повторила она дрожащим голосом.
– Банда, которая занимается похищением людей и требует за них выкуп?

– Все гораздо сложнее. Давайте по порядку. Вы давно знаете Андрея Соколова?

– Несколько лет, - растерянно пролепетала Анжела.

– А поточнее?

– Года три или четыре...

– Вам известно что-нибудь о Екатерине Измайловой, одно время работавшей в фирме "Сокол"?

– Да, как-то раз Андрей мелькнул с ней на каком-то банкете, судорожно припоминала Анжела.
– Но потом она исчезла из моего поля зрения.

– Есть версия, что Измайлова причастна к похищению дочери Соколова.

– Какой кошмар!
– Анжела прикоснулась дрожащей ладонью ко лбу. Бедная Ирина! Представляю, как страдает она сейчас...

– Дело в том, что Маша - дочь Андрея и Измайловой. Вы знали об этом?

– Н-нет, - растерянно ответила Анжела.
– Но... я не понимаю...

– А чего тут понимать?
– пожала я плечами.
– У Ирины не могло быть детей, вот она и воспользовалась услугами Измайловой, хорошо ей за это заплатив.

– Бред какой-то, - поежилась Анжела.
– Могла бы и меня попросить.

Постойте, что вы такое говорите? Ведь Ирина не хотела иметь детей! Андрей мне сам говорил! Я, помнится, еще была удивлена, когда появилась Маша. Это было так неожиданно.

– Не "не хотела", а не могла, - уточнила я.

– Да нет же!
– настаивала на своем Анжела.
– Ирина Соколова сделала как минимум четыре аборта за последнее время!

Глава 5

ВОР У ВОРА МЛАДЕНЦА УКРАЛ

Я проснулась в девять тридцать.

Таймер, установленный в моем музыкальном центре, врубил на полную громкость "Турецкий марш" Моцарта.

Вслед за первыми тактами соседи застучали в стену.

Да так сильно, что из своего гнездышка выпал гвоздик, на котором висела репродукция Энрякудзи - главного храма японской буддийской школы Тэндай-сю. Изображение святилища, гордо высящегося на горе Хиэй близ Киото, упало на пол, звякнув разбитым стеклом.

– Хоть в выходной день дайте людям покой!
– раздался за стеной умоляющий вопль.

– Сейчас, сейчас, - бормотала я спросонья, нащупывая пульт.

Я нажала кнопку, придавив ее пальцем, но музыка становилась все громче.

Когда у меня затряслись стекла, я с удивлением взглянула на пульт управления и обнаружила, что держу его вверх ногами.

За стеной кричали что-то уже совсем нечленораздельное, со слезами и угрозами.

Я быстро нажала нужную клавишу, и в квартире воцарилась тишина.

Покачав головой и досадуя на собственную рассеянность, я выпрыгнула из-под одеяла.

Пора на лекцию, которую госпожа Элеонора Кайданович прочтет через два часа в религиозно-культурном обществе "Братство разума".

Тема лекции интересовала меня меньше всего на свете. С семейством Рерихов я разобралась несколько лет назад, и сегодня "Живая этика" большого интереса у меня не вызывала. Живые люди куда интереснее. А понятия об этике у них весьма своеобразные. Во всяком случае, у людей, с которыми я намерена сегодня встретиться.

Вчерашний разговор с Анжелой дал мне немало информации для размышления.

Я пришла к выводу, что Соколовы мне солгали.

С какой целью? Просто так, из любви к искусству, люди не лгут.

А уж если лгут, то стараются делать это как можно искуснее.

Анжела Райнис, услышав от меня версию появления на свет Маши, тотчас замкнулась в себе, и добиться от нее чего-то вразумительного я не смогла.

Что ж, посмотрим, какой информацией наградит меня сегодняшнее воскресенье.

Мурлыкая себе под нос что-то тягучее из репертуара местных баптистов, услаждающих слух посетителей их служений песнями собственного сочинения под гитару, которые они почему-то называют гимнами, я процокала каблучками по лестнице и, размахивая сумочкой, направилась к троллейбусной остановке.

Религиозно-культурное общество "Братство разума" располагалось в уютном двухэтажном здании на самом краю города.

Неподалеку шелестел кронами деревьев огромный парк.

Впереди возвышался лысый холм, за которым виднелись заросли еще не окультуренной природы - лесные посадки, изрядно, впрочем, замусоренные.

В небольшом конференц-зале, заставленном красными театральными креслами, уже толпился народ.

Среди длинноволосых юношей, статных дам, озабоченных девиц и сосредоточенных старичков я с удивлением обнаружила Володю Слепцова.