На моих условиях

Почему меня это удивляет? Может быть потому, что Игорь Андреев, как и мой отец неделю назад были категорично отнесены мной к разряду бездушных чудовищ.

– Как вы познакомились?
– голос Ирины, обращенный ко мне, полон любопытства.
– Максим отказался давать мне объяснения без тебя.

Ловлю на себе обеспокоенный взгляд Игоря Юрьевича. Максим предупреждающе кладет ладонь мне на колено. Неужели они всерьез думают, что я расстрою эту чудесную женщину, жену и мать?

Изо всех сил стараясь соблюдать хладнокровие, я честно отвечаю:

– Я врезалась в его машину на светофоре.

– Правда?
– брови Ирины удивленно приподнимаются, на лице отражается озабоченность.

– Надеюсь, никто не пострадал?

– Только мое сердце, мама, - говорит Максим, беря мою руку и поднося ее к губам.

Я застываю, потрясенная этим нежным жестом, вынужденная напомнить себе, что это лишь часть спектакля, а он просто хороший актер. Но это не помогает: после всего, через что он заставил меня пройти, Максим должен вызывать во мне отвращение, а я наоборот все чаще замечаю, что мне приятно наблюдать за ним. И его прикосновения мне отнюдь не противны. И то, как уважительно и ласково он общается с матерью, лишь сильнее убеждает меня в том, что я совсем его не знаю.

Когда на столе появляется основное блюдо, у меня появляется возможность незаметно перевести дух. Ужин проходит гораздо лучше, чем я ожидала, и все же обманывать никогда не бывает легко, особенно если обьектом лжи выступают люди, которые тебе симпатичны. Да еще и присутствие Максима на расстоянии вытянутой руки не позволяет мне расслабиться: он тревожит меня эмоционально и физически, но в то же время мне странно спокойно от осознания того, что он рядом.

К счастью, Ирина не задает бестактных вопросов о наших отношениях, но с удовольствием откликается на мое предложение рассказать о детстве сына, развлекая всех за столом забавными историями из прошлого. Правда, к концу ужина она начинает выглядеть утопленной.

– Ириш, пора отдыхать, - заметив бледностью жены, Игорь Юрьевич приподнимается со своего места и протягивает ей руку.

– Да, мам, - поддерживает отца Максим.
– И нам с Владой все-равно пора ехать.

– Приезжайте еще, - просит Ирина, принимая руку мужа.

– Конечно, мама.

Максим наклоняется и касается губами щеки матери, затем прощается с отцом.

– Влада, извини за несколько скомканный финал, - печально улыбаясь говорит Ирина, всем своим хрупким телом опираясь на руку мужа.

Видно, что ее силы на исходе.

– Не стоит извиняться. Благодарю вас за приглашение.

Когда мы садимся в машину, я пристегиваю ремень и задаю вопрос, который уже долго вертится на языке:

– Почему ты не предупредил меня?

– Она не любит, когда ее жалеют, - произносит Максим, не пытаясь делать вид, что не понимает о чем я.

– У нее рак?
– мягко предполагаю я, переживая, что лезу не в свое дело.

– Лейкемия.

– Мне жаль.

Он кивает, а я вспоминаю о своей маме. Судьба оказалась к ним обеим так несправедлива.

– Спасибо, что не выдала нас, - Максим заводит двигатель, а я стараюсь не чувствовать себя задетой этой благодарностью.

– Неужели ты считаешь, что я могла бы?

Некоторое время я наблюдаю, как одно выражение сменяет другое на его лице.

– Нет, - вдруг серьезно говорит он, и теплота в его глазах посылает незнакомые импульсы в мое сердце.
– Я так не считаю.

Глава 19

На часах только девять вечера, когда Максим глушит мотор своего автомобиля на подземной парковке под домом. Перед тем, как экран бортового компьютера гаснет, я успеваю прочитать на нем надпись суббота. Последние дни были для меня такими изматывающими, что я даже не думала о том, что сегодня выходной. Неужели Андреев планирует остаток вечера провести дома? Как-то не вяжется подобная сдержанность с его образом.

– Если тебе нужно уехать, не нужно провожать меня наверх, - беспечно озвучиваю свои мысли и тут же тушуюсь, когда Андреев посылает мне вопросительный взгляд.

– Куда, по-твоему, мне нужно уехать?
– не скрывая мрачного любопытства, спрашивает он.

– Я не знаю, - отвечаю смущенно, прокручивая на пальце обручальное кольцо.
– Наверняка, ты привык развлекаться в выходные. И я не ожидаю, что ты будешь все свободное время проводить со мной. Может быть, у тебя есть подруга, с которой ты хотел бы увидеться. В конце концов, ты сам говорил, что мы заключили сделку, не больше.

Мое торопливое признание натыкается на ледяное молчание. Оно подозрительно затягивается, но воздух в салоне и без слов начинает потрескивать от растущего напряжения. Под мрачным взглядом Максима нервы скручиваются в тугой узел - я уже и сама не рада, что начала этот щекотливый разговор, но сказанного не воротишь.

– Могу ли я воспринимать твои слова как поощрение моего тесного общения с другими женщинами?
– наконец, произносит он.

– Не думаю, что тебе нужно мое разрешение, - отзываюсь тихо.

– А вот тут ты права!
– резко бросает он, выходя из машины и громко хлопая дверью.

Кажется, я его разозлила. И кто только меня за язык тянул? Ясно же, что если бы Андреев хотел - он бы уехал, и мои желания волновали бы его в последнюю очередь.

Как назло лифт ползет вверх с черепаховой скоростью. За все то время, которое прошло с тех пор, как мы вышли из машины, Максим не произнес ни слова, а я стараюсь не смотреть в его сторону. И все же, не могу не заметить, что он стоит ко мне вполоборота с непроницаемым лицом и словно заполняет собой все пространство вокруг.

Что если он действительно уйдет? Лика Власова наверняка ждет его, несмотря ни на что, и если он продолжит их отношения, меня это не должно волновать. Если это так, откуда взялось это противное сосущее ощущение в желудке?

Тишину, царящую в кабине, пока мы поднимается на нужный этаж, нарушает резкий сигнал остановки. Я выхожу, Максим идет следом, в молчании открывая ключом водную дверь.

Друг за другом мы заходим в темную прихожую. Машинально тянусь к выключателю и внезапно встречаюсь с чужими теплыми пальцами. Тело пронизывает разряд тока. Резко одергиваю руку, но слышу за своей спиной тяжелый вздох. Затылок обжигает горячее дыхание, тонкие волоски на шее становятся дыбом.

В квартире по-прежнему темно. Тусклого света из окна в гостиной недостаточно, чтобы осветить прихожую, поэтому мы с Андреевым продолжаем стоять в полумраке, не делая попыток щелкнуть выключателем.

Легкие с шумом выталкивают воздух, когда на мое плечо опускается тяжелая ладонь, а большой палец начинает проглаживать позвонки на затылке. Подсознательно я ждала этого прикосновения, и все же оно застает меня врасплох. Кожа вспыхивает. Рецепторы обоняния цепляются за дразнящий запах мужского одеколона, а я цепенею, не решаясь пошевелиться.