На осколках цивилизации

Джон хмыкнул: хотя бы название тюрьмы, где они сидели с Чесом, узнал и то, что не все сектанты такие уж бесполезные — нашли выход.

— Наше прошлое местожительство сильно пострадало от набегов сектантов. Настолько сильно, что мы оттуда сбежали, — Клара в изумлении покачала головой.

— Откуда они только берутся…

Больница оказалась довольно широким трёхэтажным зданием песочного цвета. Клара сказала, что и раньше это была больница, только теперь спрос на неё возрос, однако недостатка как в лекарствах, так и в койко-местах нет.

— Сейчас есть смысл вас немного накормить, а уж потом пройдёте диспансеризацию, — они зашли в светлый холл с коричневыми диванами и стойкой регистрации. Клара попросила их подождать на диванах, а сама подошла к мужчине, что дежурил там, и что-то ему сказала. Потом крикнула им:

— Пока завтракайте! Скоро мы с вами встретимся. — Джон поблагодарил девушку.

Через некоторое время медсестра принесла им на подносах долгожданный завтрак: крепкий чай с сахаром, омлет, овощи, фрукты, круассан. Джон уже отвык от такой пищи, ровно как и Чес. Именно поэтому они смотрели на это всё богаство перед ними удивлённо, почти разинув рты; потом переглянулись, словно хотели сказать друг другу: «А нет ли тут какого подвоха? Больно всё идеально!», но, как только прикоснулись к еде, такие мысли мигом улетучились. Им уже не было страшно попасть в плохую группу; к тому же, могли же они всё-таки заслужить хороший отдых после такого количества разочарований, встрясок и волнений? Джон хотел наивно полагать, что да. По крайней мере, время должно показать, ошибся он в очередной раз или таки угадал.

После шикарного завтрака сил значительно прибавилось. Щёки у Чеса порозовели, да и улыбаться он стал чаще. Только после этого из коридора показалась фигура Клары; она спросила, всё ли было хорошо, а потом объяснила, к каким врачам они должны наведаться, выдала им бумажные карты больного, список кабинетов и добавила, что дождётся их здесь. А потом, если они не очень устали, надо будет сходить зарегистрироваться. Вместе они прошли к стойке, и мужчина, что находился за ней, спросил их основные данные и подписал им карты. Джон, когда они немного отошли, спросил не слишком громко у Клары:

— Слушайте, если у вас есть целая группа, которая отвечает за такое просвещение только что пришедших, стало быть… люди всё-таки часто приходят? — Джон не мог поверить, что всего лишь малая кучка от тех тридцати человек, что вообще дошли досюда, заставили администрацию создать целый полк таких вот работников. Или не полк?

— На самом деле, многим прибывающим сюда кажется всё это странным. Первое время они не доверяют. Сразу видно, что прошли многое, — Клара говорила совершенно серьёзно и откровенно. — Во-первых, и приходят к нам нечасто, и группа таких, как я, совсем мала: семь человек. Во-вторых, это добрая администрация позволила нам заняться почти тем же самым, чем мы занимались до катастрофы. Я была социальным работником по приёму бездомных. Теперь работаю иначе, но не теряю профессиональные навыки. — Джон хмыкнул. Ну, звучало правдоподобно; к тому же, Клара слегка задумалась, когда стала говорить о своём прошлом: это значило, что она скучала. Он решил поверить.

Потом они с Чесом направились по почти пустым и светлым коридорам больницы. Пахло спиртом, безупречной чистотой и свежим воздухом. Здесь уже ничего не напоминало о случившемся, кроме, разве что, отсутствия электричества: всё так аккуратно и чинно. Люди всё же встречались, где-то пришлось постоять в небольшой очереди; врачи, одетые в кристально белые халаты, были добры и внимательны. Очень долго они возились с Чесом: обрабатывали его бесконечные раны, выписывали мази для синяков, дали направление на серию уколов с седативными и ноотропами (это был невролог, у которого парнишка сидел довольно долго), рекомендовали таблетки и т.д. Джон только было расстроился, поняв, что на лекарства опять надо будет работать, как врач его тут же успокоил, сказав, что на первое время каждому пришедшему даётся около трёхсот долларов, чего хватает сполна. А им приплюсуют, как пострадавшим, ещё долларов двести.

Константин очень удивился, услыхав, что здесь ещё расплачиваются настоящими бумажными деньгами. Позже Клара разъяснит ему, что, несмотря на привычность таких денег, администрация считает такую систему немного неудобной и громоздкой для возникнувшей ситуации.

После обхода всех врачей терапевт, просмотрев все заключения, посоветовал им на пару недель лечь в больницу.

— У вас обоих довольно много ранений, хроническая усталость, да и желудок полечить надо — видимо, вы питались чем попало. К тому же, когда подлечитесь, с новыми силами вернётесь обратно, вас трудоустроят, может, жильё собственное дадут. А пока, как я вижу, вы навряд ли с этим справитесь… — терапевт внимательно глянул на них сквозь стёкла очков и покачал седеющей головой. Джон, не раздумывая, согласился. Конечно, он не ожидал такого предложения вообще, особенно к своей персоне (ведь считал себя более-менее здоровым). Однако перспектива отдохнуть какое-то количество дней очень радовала его; и оно справедливо — после всего-то!..

Тогда терапевт вышел с ними в холл, где их ждала Клара, и вкратце ей рассказал. Девушка, в свою очередь, заметила, что если они с Чесом не слишком устали, было бы логично довершить начатое. Иначе без регистрации они не смогут лечь в больницу. Терапевт согласился отпустить их ненадолго. Втроём они вышли из тёплого холла на ветреную улицу. Здание администрации было прямо напротив: бывший коттедж с тремя этажами и прекрасным, но сейчас уже пожухшим садиком перед ним. На доме было растянуто объявление «Главное здание администрации д. Хайд». Рядом с этим большим домом располагалось несколько поменьше, видимо, отделённые конторы. Клара открыла кованую дверцу забора и пустила их внутрь садика; мощённая мелким камнем дорожка вела к открытой длинной веранде, а по бокам от неё встречались ещё цветущие растения. Вечнозелёные деревья начинались чуть поодаль. Они прошли по дорожке; Джон дёрнул ручку двери и пропустил Чеса с Кларой. Внутри огромная прихожая была также превращена в холл; там сидело несколько человек с какими-то бумагами.

— Наш главный управляющий раньше жил в этом доме. Но после катастрофы с радостью переделал его под административное здание. Себе оставил только ванную, кухню и одну комнату. Именно из-за этой щедрости его здесь все любят, — полушёпотом возвестила Клара

Джон удивился: давно он не встречал людей, которые были бы благодарны за самопожертвование постороннего человека. Обычно толпа чихать хотела на такие благодеяния. Здесь толпа (да это было видно сразу) была другой… Клара сразу повела их в один из боковых кабинетов с деревянной окрашенной табличкой «Регистрация не проживающих в Хайд граждан». Судя по всему, раньше это было комнатой для ожидания или для гостей, почему-то пришло в голову Джону. Нельзя сказать, что говорило об этом: дорогие ли тканевые зелёные обои, или огромная хрустальная люстра под потолком, сейчас изрядно поблёкшая и уж давно не светившая, опустевшие ли чудесные резные полки из дерева, на которых раньше явно стояли либо фотографии, либо книги. Теперь комната потеряла былую роскошь, покрывшись пылью; за мощным тёмным столом сидела полная дама средних лет в круглых, как в комедийных фильмах, очках и что-то писала. Наверное, раньше здесь сидели хорошенькие женщины и дожидались, когда хозяин дома выйдет; даже в этом плане комната полностью утеряла прошлое.

Далее началась типичная процедура регистрации; имя, фамилия, где вообще жил до катастрофы и остальная, на самом деле, совсем никому ненужная информация. Их новое удостоверение личности было даже чем-то похожим на паспорт: твёрдая обложка, листочки с рисунками, даже какой-то собственный номер. Но больше всего Джона изумило, когда Клара им полушутя сказала, что сфотографируют их, скорее всего, завтра, чтобы они не выглядели на фото так измученно.

— То есть как сфотографируют? — Клара ожидала такое удивление, поэтому была готова ответить.

— Да-да, у нас остался ещё живой фотоаппарат. Батарейки к нему, правда, кончаются, а электричество на весь золота ещё… он даже сразу печатает маленькое фото. Знаете такие? У нас в деревне просто жили несколько профессиональных фотографов. Они с радостью поделились своими аппаратами для общего дела.

— Ничего себе, — хмыкнул, покачав головой, Чес. Им вручили их новые документы, назначили фотографирование на завтра и пожелали отличного знакомства с Хайдом.

После этого Клара вернула их в больницу, к терапевту, и распрощалась с ними до завтра. Улыбнувшись, она сказала им побольше отдыхать, поменьше волноваться, ведь теперь они в полной безопасности. Терапевт же уладил всю письменную волокиту и отправил медбрата показать им их палату. Все палаты находились в левом крыле здания; народу было мало, поэтому они получили отдельную светлую комнату с четырьмя пустыми кроватями. Джону и Чесу дали сменную одежду и бельё, старую предложили положить в контейнер; медбрат сказал, что со всем этим добром они должны проследовать вместе с ним до душевых, где он заберёт их старую одежду на стирку. Джон подумал, что его невероятно древнему, грязному и старому пальто это не помешает. В качестве новой одежды им выдали светлые хлопчатобумажные футболки, секондхэндные, но хорошо постиранные кофты разных цветов и формы, чёрные брюки из приятной на ощупь ткани и бельё.

Душевые, конечно, громко сказано: им отдельно разогрели воду в больших тазах, а холодную налили в другие. Но, конечно, полтора месяца заставили позабыть, что такое хороший душ или полная ванна; это казалось вершиной блаженства в сравнении с тюрьмой. Медбрат указал на мыло, шампунь, мочалки и покинул их. Джон с Чесом разбрелись по кабинкам. Было невероятно приятно сдирать с загрубевшей, покрытой в два слоя грязи кожи уже приросшую к ней ткань. Джон впервые так долго мылся, наблюдая, как с него тёмнми ручьями стекала пыль.